– Прекрати! – негромко попросила Эштон.
– Ты хоть понимаешь, насколько ухудшится твое положение, tesoro? – Алессандро произносил слова в промежутках между приступами смеха. – Одно дело – таскаться с кем-то, но выходить замуж за такого человека, как Хэнк Шоу… А как я понимаю, Шоу намерен именно жениться на тебе. В конце концов, ты ведь будешь не только спать с ним, вы должны будете вместе делать и другие вещи. Например, обедать. А если я правильно помню, этот мужлан не отличит вилку для телятины от вилки для барашка. – Внезапно Алессандро перестал смеяться. – Скажи мне, Эштон, ну неужели ты до такой степени не уважаешь себя?
– Я люблю его.
Он медленно покачал головой.
– Я должен был это предвидеть. – Алессандро снова заулыбался. – Должен был предвидеть, что когда-то сюда пожалует любовь. Ты как ребенок, Эштон.
Или как глупышка. – Он встал и направился в свою комнату. – Я собираюсь на вечер па случаю моей победы. Ты можешь пойти, если хочешь. А можешь провести ночь со своим дружком мистером Шоу. Мне наплевать на то, что ты собираешься делать. Лишь бы ты никогда впредь не произносила слова «развод».
Хэнк сидел на палубе, когда катер подвез Эштон к «Леди Э.».
– Ну как? – спросил он, едва Эштон ступила на борт.
– Я не говорила с ним, – соврала она. – Не было удобного случая.
Хэнк взял Эштон за подбородок и повернул к себе лицом.
– Не надо мне врать, Эштон. Никогда этого не делай. Я слишком хорошо тебя знаю.
Она почувствовала, как ее глаза наполняются слезами.
– Он сказал «нет». Ни за какие деньги.
– Очень хорошо, в таком случае ты разведешься без выделения ему доли.
– Не могу. Он не позволит мне это сделать.
– Ему нечего будет возразить.
– Ты не понимаешь. Он обольет нас грязью. И не только нас… Есть некоторые вещи… – Она запнулась и замолчала.
– Это касается прошлого? Думаешь, оно меня беспокоит? У тебя были связи. Ты была одинокая и несчастная, искала утешения у других мужчин. Мне больно думать о том, что тебе было так плохо и одиноко. Но в наших отношениях это ничего не меняет.
– Дело касается не только нас. Ты это должен хорошо понимать. Они налетят, словно голодные акулы. Все эти репортеры, фотографы, зеваки, падкие на жареные новости. Газетчики нигде не дадут тебе покоя, будут без конца кусать тебя, пока от тебя вообще ничего не останется.
Хэнк обнял Эштон.
– Конечно, ты права. Кое-кого из них я могу остановить, но не всех. Этой мерзости не избежать. Уж об этом Алессандро позаботится. Он и все, о ком ты сейчас говорила. Они будут преследовать нас и охотиться за нами. Будут подкупать слуг, тайком нас фотографировать, писать в прессе были и небылицы о том, куда мы отправились, что мы сказали и чем мы занимались наедине. Иначе говоря, поскольку у них нет того, что есть у нас, поскольку они никогда не поймут того, что мы с тобой имеем, они постараются все испоганить. – Хэнк прижал ее к себе. – И все же им не удастся это сделать. Они никогда не сумеют запятнать то, что у нас с тобой есть.
Они стояли на борту огромной, великолепной яхты, продолжая обнимать друг друга. Его тело, словно щит, защищало Эштон от прохлады. Но она боялась поднять глаза и встретить его взгляд, опасаясь, что он прочитает в них сомнение. Хэнк был уверен: никто не сможет запятнать то, что у них есть, она же была уверена в обратном. Она знала по опыту, на что способны люди.
Глава 18
Это было, как пошутила Мег, самое долгое прощание, известное человечеству. Спустя несколько дней после первой ночи, проведенной вместе, она заявила Спенсу, что должна вернуться в Нью-Йорк.
– Зачем? Почему ты должна покинуть меня, когда я только что нашел тебя? – недоумевающе спросил Спенс.
– Потому что я женщина работающая.
К тому времени он знал Мег уже в достаточной степени, чтобы не шутить по этому поводу.
– Ну хорошо. Но пусть это будет через неделю, – взмолился Спенс.
– Мне нужно привезти в журнал снимки, – сказала она через неделю и показала ему факс, полученный от редактора накануне. «Мег, дорогая, это лучшее из того, что ты сделала. Ждем остальные снимки. Это нужно срочно, ждать я не могу».
– Ты никогда не слышала о существовании почты в Соединенных Штатах? Отправь снимки по почте. Черт возьми, да я найму самолет, чтобы их подбросили!
– Я должна отвезти их сама.
Спенс уловил нотку упрямства в ее голосе, и это не только вызвало раздражение, но и заинтриговало его. Ему еще не доводилось иметь дело с женщиной, у которой круг интересов не ограничивается только им одним и которая ведет свою собственную жизнь.
– Ладно, будь по-твоему. В таком случае я найму самолет и отвезу тебя, чтобы ты отдала свои фотографии.
– Ты это серьезно? – в изумлении спросила Мег.
– Абсолютно серьезно. Ты не поедешь без меня.
Он нанял личный реактивный самолет и пилота, потому что сам перестал летать на своем самолете после того, как чудом спасся несколько лет назад. Полет оставил незабываемое впечатление.
Едва самолет оторвался от земли, Спенс увлек Мег в одну из трех персональных спален. И там, паря над облаками, они занимались любовью, пока летели к Нью-Йорку.
– Есть одна закавыка, – сказала Мег, когда они ехали в машине из аэропорта. – В моей квартире находится человек.
Лицо Спенса помрачнело.
– Кто?
– Подруга. У нее срок аренды кончился, и я сказала, что она может пожить у меня, пока я в. отъезде.
Тень сразу же сбежала с его лица. Он взял телефон, набрал номер и сказал кому-то, чтобы приготовили его люкс. Затем открыл окошко впереди и велел водителю ехать в Стэнхоуп.
Консьерж встретил их поклоном:
– Добро пожаловать, мистер Кенделл. Очень хорошо, что вы приехали.
Коридорный доставил их багаж в номер, затем появился официант с вином и свежей клубникой. Едва Спенс их выпроводил, Мег взялась за телефон.
– Что ты собираешься делать? – спросил он.
– Хочу договориться о встрече.
– Ладно, только побыстрее.
– А в чем дело?
Спенс принялся расстегивать рубашку.
– Дело в том, что я хочу заняться с тобой любовью.
Мег перестала крутить диск и положила трубку на место.
– О, это что-то новенькое. Мы этим не занимались, пожалуй, уже несколько часов.
Однако чуть позже она все-таки договорилась о встрече, и на следующее утро Спенс, сидя на кровати, несущей следы любовной игры, наблюдал за тем, как Мег натянула лифчик и колготки и стала перед зеркалом расчесывать волосы.
Когда Мег вечером вернулась в номер, она увидела повсюду десятки прекрасных роз, а также изумительной красоты женское белье. Здесь были кружевные лифчики и трусики, шелковые чулки и черный пояс с резинками, от одного взгляда на который она почувствовала себя сексуально привлекательной.
