Чуть-чуть, - ответил я, что, собственно, не было уж такой неправдой. Угрюмый мне и в самом деле дал очень уж урезанную версию.
- Ну ничего, - утешил меня Загадочник, - скоро мы это наверстаем.
- А пока?.. - задал я вопрос, не совсем понимая, что мой не жданно не гаданно объявившийся настоящий отец, решил насчёт меня.
- А пока, сын, побудь в академии. Здесь учат кое-каким полезным вещам, особенно желторотых, - он положил мне ладонь на плечо, успокаивающе сжал, - не переживай, тут есть кому за тобой приглядеть.
- Да, - спохватился я, - тут недавно слимпа обнаружили. Вроде как тварь из лабиринта. Это твой был или кого-то другого?
- Естественно мой, - хмыкнул Аникей, - кстати, рассказали мне, как ты его победил. Молодец. Быстро соображаешь.
- А причём здесь Горшков? Записка была ему адресована.
- Да ни причём, - хохотнул мужчина, - просто надо было позлить старого недруга, подёргать ,так сказать, за усы.
- Это Угрюмого, что-ли? - поднял бровь я.
- Его, старого хрыча, - кивнул Загадочник. - Давно он меня ловит, считает это делом своей чести.
- Почему?
- Потому что я его единственный ученик. Который, как он считает, его предал.
- А ты не предавал? - полюбопытствовал я.
- Смотря что считать предательство, - ответил Аникей, - как по мне, это именно он предал магов, встав на службу бездарям.
Ну да, классический конфликт учителя и ученика. Ничего удивительного. Я поправил сумку на плече.
- Ну что, тогда я пойду?
- Иди, - кивнул мужчина, - теперь ты знаешь правду и я верю, что ты сделаешь правильный выбор.
Я проследил за тем, как достав такой же кристалл, он прыгнул вслед за остальными балахонщиками. Что ж, информации было много, и её следовало тщательно обдумать.
Глава 25
- Рассказов, стой! - прозвучал холодный окрик, стоило мне, распрощавшись с новым папашей, вылезти из потайного хода и пройти пару коридоров.
К моему некоторому удивлению путь мне преградила подружка Горшкова и Иванова, Эма. На девушке был длинный плащ до пят, а лицо горело решимостью и вызовом.
- Чего тебе? - вежливо уточнил я.
- Где ты ходишь?! - стукнув ножкой требовательно спросила она, - передвижения студентов по академии запрещены после одиннадцати ноль ноль. Я ждала тебя у твоей комнаты, но в одиннадцать ты там не появился. Давно за полночь, а ты ещё не в кровати!
Я приподнял брови, в некотором сомнении покрутил головой, посмотрев себе за спину слева, потом так же справа, после чего, переспросил:
- Ты меня точно ни с кем не перепутала? Гаврилы и Такаюки здесь нет.
- Нет, Рассказов, мне нужен именно ты! - уперла та руки в боки.
- Зачем? - поинтересовался я, разглядывая плащ на ней, - неужели тоже хочешь меня в свою команду подкаблучников загнать?
- Никого я не загоняю, - возмутилась та, - их отказ от мяса и выбор в пользу сои, это их добровольное решение. Они как и я, хотят стать веганами.
- Ну да. Ладно, - я помахал ей рукой, - не буду говорить, что был рад тебя видеть, ненавижу врать, но в целом, диалог был познавательный. Передавай своим соебоям от меня привет.
Я попытался её обойти, но она вновь преградила мне дорогу, сказала с вызовом:
- И что, даже не хочешь узнать, зачем я тебя искала?
- Не особо.
- И всё-таки, - она сверкнула глазами, глядя снизу вверх, - я скажу. Я хочу, чтобы ты был моим!
Она подошла практически вплотную, прожигая взглядом, словно пытаясь меня подчинить своей воле. Но подобная попытка вызвала у меня только смех.
- Извини, подруга, но я уже сказал, ряды твоих подкаблучников я пополнять не намерен.
Покачав головой, я шагнул вбок, чтобы пойти дальше, но она шагнула следом, не давая мне этого сделать.
- Забудь про них, - фыркнула она, - они мои игрушки и только. Я ими кручу как хочу и делаю, что хочу. А мне нужен самец, такой как ты, дерзкий и норовистый как необъезженный мустанг, своевольный и гордый, которому не надо говорить что делать, не надо командовать и пасти. Который нормально трахнет, а не будет каждые пять секунд переспрашивать - “тебе не больно?” и уточнять не слишком быстро ли он двигается.
- Слушай, у вас на красном факультете таких мустангов целые табуны пасутся, выбирай любого, - хмыкнул я.
- Они тупы, - скривила губы девушка, - а я хочу умного.
- Ну на желтом парней глянь, - предложил я ещё один вариант.
- А эти хуже подкаблучников, - отмахнулась девушка, - эти даже поцеловать не решатся.
- Я тоже с жёлтого.
- Ты исключение, - она прижалась ко мне, сказала с придыханием, - ты единственный и неповторимый.
- Не интересует, - ответил я, мягко отстраняя от себя девушку.
- А если так? - Эма отскочила, и распахнула плащ, под которым не оказалось почти ничего, кроме кружевных трусиков и такого же кружевного лифчика.
Спросила, прищурившись:
- Ну, как тебе? Не хуже, чем у твоей Анюры. Ты же трахаешь её, трахни и меня.
Тело у неё и вправду было неплохим. Правда, верх слегка проигрывал низу, поэтому зад казался слегка тяжеловат, но в целом, вполне нормальная женская фигура. Ни худая, ни толстая. Спортзалом там, впрочем, тоже не пахло, но пока вполне вытягивало за счёт молодости. Вот лет после двадцати пяти да, без некоторых усилий, фигура начнёт расплываться.
Мою заминку и изучающий взгляд она интерпретировала по своему и победно заулыбалась. Зря.
- Извини, - ответил я, - ты не в моём вкусе. Поэтому ничем помочь не могу. Но могу посоветовать Такаюки-куна. Он тебе точно не откажет.
Лицо девушки закаменело, побледнело и стало напоминать какую-то маску. Затем разом оно искривилось в гримасе злобы, глаза полыхнули ненавистью.
- Ты об этом пожалеешь, Рассказов! Пожалеешь!
Она запахнула плащ, и затем, подхваченная порывом ветра, унеслась по коридору вдаль.
- Мда, - пробормотал я, глядя ей вслед, - ещё одна меня ненавидит. И что им всем надо? Тогда угрожали, потому что трахнул, сейчас угрожают, потому что не трахнул.
Постоял с минуту в тишине, прислушиваясь к шорохам, затем негромко но отчётливо произнёс:
- Ну что, долго ещё сидеть будете? Выходите.
Ещё секунд пять ничего не происходило
