– То есть вы знали, что эта… элиминация фрагмента произойдёт в городе, и никого не предупредили?
Профессор только пожал плечами. Похоже, такое поведение военных не казалось в этом случае ненормальным.
На столе зашипела рация:
– Проф, что там у вас? Не слышу, лядь, доклада! Приём.
Профессор взял со стола чёрную коробку с хлыстом антенны:
– Всё штатно, товарищ полковник! Идёт цикл накопления!
– И сколько нам ждать?
– Около суток, товарищ полковник.
– Отбой войскам. Всем отдыхать. И это, если кто не понял, значит, не свистеть, а спать – а то знаю я вас, интеллигенция хренова… будете потом как из жопы вынутые…
Утро началось с удивительно вежливой побудки. Никакого крика, мата, «…до построения по полной форме 45 секунд!» и прочей военной суеты – Олега легонько потрепал по плечу Кирпич и жестом указал наверх – мол, ждут. Священник не торопясь слез с койки импровизированной казармы и пошёл умываться в вокзальный туалет, рассудив, что если бы он был нужен срочно, то будили бы его куда активнее. Впервые у него выдалась минутка спокойно оглядеться, и он удивился, насколько глубоко и серьёзно, оказывается, переделан старый железнодорожный вокзал. Похоже, пока снаружи покрывались пылью и тополиным пухом задрапированные сеткой леса, внутри вовсю кипела работа – внутренние перегородки были частично удалены, из подвалов устроены стальные аппарели, залы ожидания превратились в казармы, а билетные кассы – в стеллажи для каких-то ящиков. Олег хотел выглянуть в окно – но обнаружил, что все окна первого этажа наглухо заделаны стальными щитами. Только в туалете обнаружилась крохотная, забранная решёткой отдушина, и он смог убедиться, что на улице светает, а значит, он проспал почти сутки.
На верхнем ярусе башни было светло – здесь узкие вертикальные окна не были забиты железом, да и леса, закрывшие основное здание, остались ниже. Из окружённой колоннадой башни, находящейся на уровне примерно пятого этажа обычного дома, отрывался отличный вид на пустой город, уже слегка подёрнутый какой-то серостью запустения – как будто он успел за эти дни сильно запылиться. А может, так просто казалось из-за неподвижности лишённого всяких признаков жизни пейзажа.
– Не туда смотрите! – бодро сказал профессор. – Поглядите лучше в сторону путей!
Олег обошёл башню по внутренней кольцевой галерее, переступая кабели и огибая стойки с аппаратурой. Посадочные платформы заброшенного вокзала были пусты, но пути оказались на удивление плотно забиты товарными вагонами.
– Нет, нет, смотрите правее, видите, где пешеходный мост?
Галерея, по которой раньше переходили пути поверх поездов пассажиры, оказалась превращена в образец авангардного искусства. Неизвестный декоратор использовал исключительно индустриальные мотивы в стиле хай-тек, употребив на отделку сотни метров разнокалиберного кабеля, фарфоровых изоляторов, труб из нержавейки, зеркальных отражателей и металлических серых коробок, но даже такими скудными изобразительными средствами ему удалось достигнуть довольно впечатляющего результата. Казалось, что это сооружение вот-вот оторвётся от земли и в лиловом пламени фотонных дюз улетит на Андромеду, где все будут ходить в белых балахонах и называть детей Дар Ветер. Ну или наденут на головы чёрные ведра и назовут их Дарт Вейдер…
– Господи, что это такое?
– А на что похоже? – улыбаясь, спросил профессор.
– На страшный сон декоратора «Звёздных войн», – честно сказал Олег.
– Отчего же сразу «страшный»? – Профессор, кажется, слегка обиделся. – Весьма технологичная установка, уникальная, в буквальном смысле единственная в мире. Кстати, практически полностью моя разработка! Хотя физические принципы, конечно, открыты не мной…
– Просто, понимаете… – Олег задумался, – когда государство выкладывает немалую сумму на что-то вот такое высокотехнологическое, почему-то обычно оказывается, что при помощи получившегося устройства можно очень эффективно убить много людей. Как будто существующих способов было недостаточно…
– Ничего подобного, – сухо ответил профессор. – То, что вы видите, – это не оружие. Это, скорее, вид транспорта. Это портальная установка, которая свяжет старый мир с новым…
– Знаете, – грустно сказал Олег, – МБР тоже не оружие, а только средство доставки ядерной боеголовки…
– Тааак! Отставить базар! – На галерее показался полковник Карасов. Он был свеж, бодр и пребывал даже в легкой эйфории. Операция вступала в решающую фазу, а это всегда вызывало в полковнике возбуждение. Ради таких моментов он и жил. – Проф, доложите готовность.
– Можем начинать, – засуетился профессор. – Накопители полны, привод разогрет и вошёл в режим. Ждём вашего приказа!
– Ну чего сопли-то жевать? Жмите рубильник – поехали!
Профессор пробежался пальцами по клавишам ноутбука и перекинул несколько тумблеров. В аппаратуре что-то защёлкало и загудело, но ничего не изменилось.
– И что? – зло сказал Карасов. – Опять вектор не тот? Если вы снова всё запорете…
– Подождите, – нервно перебил профессор. – Сигнал прошёл, якорь уже размыкается. Это происходит не моментально! Смотрите вон на тот прожектор.
Он указал на мощный осветитель, висящий под куполом башни и выдающий поток света в лишённый окон вестибюль вокзала. Олег, прищурившись, смотрел на яркий, как солнце, светильник, и единственное, чего добился, – тёмных пятен в глазах… И только через пару минут он понял, что это не пятна, а сам прожектор постепенно тускнеет. Не быстро, но вполне заметно гаснущий прожектор неприятно замерцал, когда ртутная лампа вышла из режима, потом застробил лиловыми вспышками и умер окончательно. Вместе с ним начал затихать ставший уже непрерывным фоном аппаратный гул. Галогеновые лампы на стенах начали гаснуть одна за другой.
– Смотрите на диск актюатора, – возбужденно зашептал почему-то профессор. – Вон на то колесо в центре! Сейчас электричество пропадёт окончательно, соленоиды отпустят сцепление…
Пол слегка вздрогнул, и в густеющей внутри вокзала темноте бронзовый диск в центре вестибюля сдвинулся, провернулся и пошёл набирать обороты.
– Там вариаторная трансмиссия, сейчас он разгонится и стабилизирует поле… Семьсот двадцать неодимовых магнитов! – Глаза профессора буквально сияли в сумерках, света из оставшихся окон не хватало для освещения тёмной громады вокзала. Диск, вращающийся в тонкой кольцевой оправе, начал тихо и басовито гудеть, казалось, от этого гула тонкой дрожью вибрирует всё здание.
– Оборотов хватит? – поинтересовался полковник.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
