Анжела не возражала. Она была согласна на всё, лишь бы поскорее избавиться от приносящей беспокойство пассажирки. Остановив машину возле подъезда, она помогла Свете выбраться наружу, с раненой ногой это непросто, а потом довела её до двери, проклиная неожиданно свалившуюся на голову работу няньки.
Надежда на то, что сейчас спустится вызванная по домофону сестра, которая редкостная сволочь, и примет Свету с рук на руки, не оправдалась — на вызов никто не ответил. Света уже начинала впадать в истерику, но Анжела знала универсальные коды для домофонов, и открыла дверь, набрав код скорой помощи.
По тёмной лестнице Света поднималась, опираясь на плечо своей спасительницы, а весила она побольше пушинки, так что к нужной квартире Анжела добралась злая сверх всякой меры. Радовало только одно — телефон, который вот-вот должен был разрядиться, исправно светил весь подъём, и отключился уже перед дверью квартиры. Она взмолилась, чтобы сволочная сестра Светы оказалась дома, открыла дверь и впустила родственницу внутрь. Молитва подействовала — все три желания Анжелы исполнились.
Сестрой и одновременно редкостной сволочью оказалась пожилая женщина в длинной ночной рубашке и с окровавленным лицом. Впрочем, приглядевшись, Анжела поняла, что это не кровь, а какая-то фруктовая маска. Как бы там ни было, но она, сочтя свой долг исполненным, помчалась вниз по лестнице. Света крикнула ей вслед что-то о деньгах, но уж плата за извоз интересовала Анжелу меньше всего.
Подходя к машине, она увидела, что метрах в десяти позади неё стоит чёрная ‘БМВ’. Когда Анжела сюда подъехала, её здесь ещё не было. Делая вид, что не обращает на ‘Бумер’ ни малейшего внимания, она боковым зрением всё же попыталась рассмотреть, есть ли кто там внутри. На ‘БМВ’ откуда-то падал свет, хоть и не яркий, и Анжела увидела, что на переднем сиденье — двое. Место водителя занимал молодой парень с интеллигентным лицом, рядом с ним сидел типичный урка. Заднее сидение утопало во мраке, и был ли там кто-нибудь, осталось неизвестным.
Анжела поехала домой, постоянно проверяя, нет ли слежки, и никаких ‘хвостов’ не заметила, но всё равно нервничала. Добравшись, наконец, до своей элитной квартиры и почувствовав себя в безопасности, она первым делом позвонила Марио. Тот, конечно, не был счастлив, что его разбудили в начале четвёртого, но внимательно выслушал. Описание ‘БМВ’ и её пассажиров даже заставил повторить ещё раз.
— Анжелка, ты влипла в дерьмо, и легко понять, в чьё, — заявил он. — Если ты ничего не напутала и не выдумала, эти двое на чёрном ‘Бумере’ — люди Кареты. И не простые торпеды, он им частенько поручает особые задания.
— Какие?
— Зачем тебе знать? Или жить надоело?
— Как они меня выследили, тоже спросить нельзя?
— Лохушка ты, Анжелка, в этих делах. Когда ты попыталась оторваться, они тупо выключили фары, и тихонько ехали следом. А ты успокоилась. Чего глаза не видят, о том сердце не болит. В общем, сделаем так. Забудь эту сумасшедшую бабу. Ты никого не подвозила, и точка. Менты тебя будут расспрашивать, или люди Кареты — неважно. Даже Каскадёру ничего не говори. Поняла?
— Но они видели и меня, и мою машину. У них было время даже срисовать номер! Толку теперь уходить в несознанку?
— Пойми, если Карета захочет тебя грохнуть, никто ему не помешает. Но если ты будешь молчать, зачем это надо? Разве что на всякий случай.
— Слабое утешение, Марио!
— Я попробую тебя прикрыть. Пущу слушок, что эту психованную подвозили две твои шалавы.
— Как это ‘две’?
— Не две сразу, а по одной. Два слушка пущу. Получится этакая дымовая завеса. Если вдруг что, через неё сам Юрий Николаевич не пробьётся, увязнет. Менты наверняка решат, что подвозила её одна из шалав, только не найдут, какая именно. А заодно потрусят и кабаки Кареты. Пусть Шепелявый подёргается, ему полезно. Ты мне лучше вот что скажи, Анжелка. Где ты подобрала этот склад запасных органов?
— Не знаю. Где-то по пути домой.
— Сколько времени прошло, пока ты до неё доехала?
— Я что, засекала? Говорю же, не знаю. Она удрала из какой-то больницы. Где там поблизости больница, их же в том районе не десять?
— Верно говоришь, Анжелка. Не десять. Но и не одна. Я сейчас по карте посмотрел. Угадай, сколько?
— Две?
— Если бы! Ни одной. Вот такие дела, дорогуша.
В ту ночь Анжела не смогла указать Марио место, где подобрала Светлану. Через месяц не смогла и Нежному, хотя он очень настаивал.
* * *
Показания Анжелы я сразу же сравнила с рассказом Карины, записанным у меня на диктофоне. Разговор Светланы с женщиной-водителем различался только в мелких, неважных деталях. Мелентий, уже немного разомлевший от коньяка, ехидно заявил, что душа у меня не ведьмовская, а бухгалтерская, потому я и сличаю одно и то же в разных источниках. Встречная проверка, добавил он, как будто я без него не знала, как оно называется.
— Что-нибудь новое узнали, Елена Михайловна? — поинтересовался Мелентий. — Или Высшие Силы молчат?
— Конечно, узнала. Теперь понятно, почему Юра ни разу не назвал Анжелу тётей.
— Я сразу подумал, что она похожа на лесбиянку, — признался Юра. — В Лондоне их полно. Но ты же говорила, что она бывшая проститутка, да и она не отрицала. Как это может быть?
— Это, Юрочка, прекрасно совмещается, — вмешался Мелентий. — Только я вот чего не пойму. Первым делом вы бросились обсуждать нетрадиционную ориентацию и половую жизнь Анжелы, Лизы, или как там её звать. Ладно, Юра, он подросток в период гормонального взрыва, я тоже в его возрасте живо интересовался сексом. Чужим, разумеется, своего было слишком мало для постоянного интереса.
— Но всё-таки был? — уточнил Юра.
— Без комментариев, юноша! Я хотел сказать, что поведение, нормальное для озабоченного подростка, отнюдь не нормально для такой женщины, как Елена Михайловна. Давайте я, в таком случае, слегка изменю свой вопрос. Узнали ли вы из протокола допроса что-нибудь новое, исключая сексуальные аспекты бытия отставной проститутки?
— Я уже говорила, что Нежный — лох?
— Да. Но можете ещё несколько раз повторить, мне не жалко.
— Я за последние дни слышала, и не раз, что Юрия Николаевича на допросе обмануть невозможно. Самое большее, что удастся, это скрыть правду, но ложь не пройдёт однозначно. И при этом вижу, что Анжела ему врёт чуть ли не на каждом слове, а он всё принимает, как должное.
— Протестую, ваша честь! Не знаю, как там у вас в магии или в бухгалтерии, а у нас в юриспруденции за голословными утверждениями доказательная сила не признаётся. Или, говоря попроще, предъявите доказательства, Елена Михайловна!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
