– Каким образом?
В пальцах возникла тупая ноющая боль. Опустив взгляд, Зоя увидела свои руки. Они были переплетены так тесно, что пальцы совсем побелели.
– У меня это тоже не первый брак, Итан. В первом я, если можно так сказать, жила во лжи – скрывала правду о том, какая я на самом деле. Престона я любила, но сознавала, что он никогда не сумеет принять моих парапсихологических способностей. Он счел бы меня не вполне нормальной и в лучшем случае жил бы ожиданием того, когда это начнет прогрессировать, а может, даже понуждал бы меня к лечению. Разумеется, из самых лучших побуждений, но брак стал бы невыносим для нас обоих.
– Ты так ему и не сказала?
– Не хотела возлагать на его плечи непосильное бремя. Не хотела разрушать то, что мы уже построили. Однако жизнь во лжи тоже не каждому по плечу. Мне все время приходилось притворяться… нормальной. Позже, когда Престона не стало, я часто просыпалась на рассвете и лежала без сна, думая о том, как это было бы, как могло бы быть, если бы я…
– Рассказала ему?
Глаза Зои наполнились слезами. Она прикрыла их и кивнула. Слезинка выскользнула из-под ресниц и покатилась по щеке. Еще одна, еще. Нет, только не сейчас! Сейчас не время! Что хорошего это принесет, если она вконец рассопливится? Итан подумает, что она решила воспользоваться основным оружием женщины, чтобы настоять на своем.
Зоя расплела оледеневшие пальцы и яростным жестом отерла щеки.
Теперь хорошо бы сделать вид, что ничего особенного не случилось. Итан подыграет, он ведь не выносит сцен.
Опять притворство? Ну и ладно, в конце концов, она в этом эксперт. Притворялась в прошлом, притворится и теперь.
Зоя осторожно приподняла веки и встретила испытующий, очень пристальный взгляд.
– В те ночи после смерти Престона ты изводилась виной. Так?
– Главное, тем, что не пошла на это раньше. Ведь рано или поздно я бы рассказала, честное слово, рассказала! Этот секрет не из тех, которые можно хранить вечно. Только не в браке.
Итан придвинулся вплотную, обнял Зою за плечо и привлек к себе. Пришлось бороться с собой, чтобы не спрятать лицо у него на груди.
– Сдается мне, ты так и не поняла, что между твоим первым браком и браком со мной есть громадная разница. – Итан поднялся, увлекая ее за собой, и повернул так, чтобы смотреть в лицо. – Здесь тебе не нужно притворяться, хотя бы потому, что я изначально наслышан о твоих сверхъестественных способностях.
– Да, но ты в них не веришь, а это низводит ситуацию до того же самого уровня!
– Позволь с тобой не согласиться. Вот как я это вижу. Ты убеждена, что обладаешь способностями к парапсихологии, и я знаю, что ты в этом убеждена. Сам я тоже совершенно уверен, но в другом – что у тебя куда более развита интуиция, чем у обычного человека. Все сводится к тому, каким понятием каждый из нас оперирует, но не меняет того факта, что мы оба принимаем тебя такой, какая ты есть. Ты не стремишься обратиться к врачу, и я тебя к этому не неволю Ты знаешь, что вполне психически нормальна, и я это знаю.
– Итан!
– С тобой случилось в жизни много очень неприятных вещей, и все из-за чрезмерно развитой интуиции. Вот почему ты считаешь, что можешь только притвориться нормальной, а на деле таковой не являешься.
– Вот именно, не являюсь! Я не обычный, не средний человек! – воскликнула Зоя, конвульсивно сжимая и разжимая пальцы.
– Я тоже не назвал бы себя таким. Помнишь, я говорил, что был прямой противоположностью брату? Он всегда и во всем поступал так, как следует, оправдывал и даже превосходил все ожидания, шел по жизни самым прямым путем, всегда по восходящей – от детского сада к собственной компании, и где-то на этом пути обрел совершенно нормальный брак и пару отменных сыновей.
А потом был убит, подло и хладнокровно, продолжала про себя Зоя. Ушел из жизни, оставив на попечение Итана все, что имел, – заботиться и заодно искать математически чистой справедливости в равнодушном мире.
– Я понимаю, к чему ты клонишь, – прошептала она. – Поверь, в этом нет необходимости.
– Что до меня, я не поступил правильно ни разу, – продолжал он, словно не слыша. – Катапультой вылетел из колледжа, а потом из трех браков и из собственного кабинета, оставив за собой миллионные долги. И это только главные вехи моей славной биографии. Не жизнь, а сплошная череда неудач!
– Хватит! – рассердилась Зоя. – Не говори глупостей! Не смей записывать себя в неудачники!
– Я хочу сказать, не мне обвинять кого-то в ненормальности только потому, что он самую малость колдует.
– Итан!
– Поверь, ты нужна мне больше, чем что угодно в жизни, чем кто угодно другой, понимаешь?
Не дожидаясь ответа, он начал целовать ее, так неистово, что у Зои захватило дух. Это был даже не поцелуй, а декларация яростной, всеобъемлющей, примитивной потребности в другом человеке. Это был голод, и жажда, и желание, от которого у нее закружилась голова.
Жар этой многоликой, бесконечно сложной страсти в один миг испепелил то, что еще минуту назад казалось таким важным и значило так много, – все отчаяние, весь страх потери, и хотя страсть сама по себе не могла разрешить все проблемы, она, как сильнейшее обезболивающее, приносила облегчение. На время они могли закрыть глаза на то, что их разделяло.
Как обычно, Зоя откликнулась с жадной готовностью, давая Итану то, чего он жаждал. Его мощная эрекция была наилучшим свидетельством того, какой эффект она на него производит, и это заново поразило Зою.
Она обвила его шею руками, пытаясь оспорить первенство в этом неистовом поцелуе. Итан уступил, но лишь для того, чтобы покрыть поцелуями ее шею. Нет, не шею, горло, чуть прикусывая зубами, как хищник, что играет со своей жертвой. А впрочем, игра ли это? – вдруг подумалось Зое. Не то чтобы эти зубы могли когда-нибудь причинить ей боль, но они явно принадлежали настоящему хищнику.
И как раз в этом было наивысшее упоение – сознавать, что этот хищник, этот прирожденный охотник принадлежит ей, что ей дано укротить его дикую мощь и насладиться ею, что она может доверять ему, как не доверилась бы человеку, цивилизованному до мозга костей.
Взвинченная этой мыслью, Зоя просунула руки под черную майку Итана и вонзила ногти в eго грудь. Она услышала судорожный вздох – он никогда не делал секрета из того, как реагирует.
Комната закружилась и расплылась, а когда снова обрела четкость, Зоя обнаружила, что лежит навзничь на ковре. Итан смотрел на нее сверху, прижимая рукой и ногой, играя в завоевателя, готового воспользоваться добычей. Она замерла, наслаждаясь этим маленьким, никогда не надоедавшим спектаклем. Блузка и бюстгальтер полетели в один угол, юбка – в другой, трусики упали на подлокотник дивана. Колено раздвинуло ноги Зои и тесно прижалось между ее бедер. Она была уже такой влажной, что на легких брюках Итана появилось темное пятно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
