— Дайте мне лошадь. Дальше хочу ехать верхом.
Эрлик! Забери это в карету. Указывает пальцем на несчастного парня.
Эльфы стыдливо отводят глаза. Уступают лошадь. Марцелла легко садится в седло. Поправляет подол, свешивает изящные ноги в кроваво-алых туфлях. Стремян не берет. Верховой садится к вознице. Поднимаюсь в карету. Эльф сам залезть не может, связан, ослаб. Протягиваю руку, чтобы ухватить за лохмотья и затянуть внутрь. Он отшатнулся от моей протянутой руки.
— Шлюха! Грязная гаремная шлюха! Не трогай меня! Не смей меня трогать!
Не выдержал, врезал парню поддых. Тот упал навзничь в дорожную грязь. Сейчас госпожа точно меня убьёт. Даже взгляд на неё не смею поднять.
— Молодец. А теперь бери на руки и заноси в карету. Я долго буду ждать, пока вы закончите свои разборки? До дома довези живым, я ещё не наигралась.
Вот теперь точно стало страшно. Кое-как впихнул несчастного внутрь. Постарался уложить на пол. Отдал подушку. Лежит молча, связанный, в глазах пустота. Жалко парня. Чувствую сам себя бездушной скотиной, палачом. Что же он сделал с госпожей, если ему от неё так досталось? Не могла же она озвереть? Стараюсь оживить в памяти наш с ней разговор прошлым вечером. Она говорила,что я не должен бояться её, что бы ни случилось. Выходит, она знала? Может всё это оказаться притворством? А крылья? Откуда они вообще могли у неё взяться? А те чёрные злые глаза? Но и я обещал. И так сегодня при ней трясся. Совсем как Мирэль в первые дни. Что она теперь думает обо мне? Смогу ли я в её глазах снова занять прежнее место любимца? Чего вообще теперь ждать? Уж не из-за того ли страха Миреля, она его отвергает? Неужели я её теперь потерял навсегда?
Карета остановилась. Выхожу навстречу летнему солнцу. Свобода от тьмы уже совсем близка. Ведьма высокомерна. Неловко спешивается. Боюсь предложить помощь. За плечо вывожу раба из кареты. Он теперь покорен даже моей воле. Сломлен? Хорошо уже то, что живой. Госпожа первой, медленно и нетвёрдо выходит на солнечный свет. Крылья трепещут, мощные шипы возвышаются высоко над её головой. Идём, теплый летний ветер словно шепчет о том, что мы выбрались из царства тьмы и страха. Ведьма медленно раскладывает верёвку кругом. Чуть наклоняется, почти роняя верёвку на землю. Марцеллу шатает.
— Веди его в круг и держи крепко. Готов?
Всё, мы во дворе дома. В Королевстве. Убираю руки от тёмного эльфа. Вдруг со спины нежно и ласково ко мне тянется моя госпожа. Обнимает, льнёт, совсем как прежде. Трётся щекой. Ластится. Неужели? Мы спасены? Она всё ещё моя?
— Эрррлик! Я так боялась, что ты не захочешь моей ласки! Тебя не очень пугают мои новые крылья?
Дурная ведьма! Это она боялась быть отвергнутой? Да пусть у нее хоть рога вырастут! И уши! Ослиные!
— Я Вас очень люблю, госпожа. У Вас роскошные крылья!
— Точно? А по-моему какие-то облезленькие. И без пёрышек, только в пуху. Я похожа на пережареного местами цыпленка. Что ты смеёшься? Я хотела пёрышки! Пушистенькие. Знаешь, как было бы уютно зимой? Может, ещё отрастут, как думаешь?
Хохочу, не могу остановиться. Она — моя! Дурная на всю голову ведьма. У неё крылья появились, мы выжили в том лесу, а ей перьев не хватило.
— Вырастут. Если что, в салоне отрастишь.
— Почеши правое у основания. Сама не могу дотянуться. Всю дорогу мучалась. Сейчас я их открою. Осторожно. Могу случайно треснуть. Я пока никак к ним не привыкну.
Ведьма раскрыла невероятно большие красивые мощные крылья. Прекрасная крылатая дева.
— Правое, у основания. Обожаю тебя! Ещё чеши. Да, спасибо. Подожди пока здесь с эльфом. Я пойду звать Мага. Теперь, главное, Мирэля не напугать. Остальные покрепче.
Ведьмочка скрылась в доме. Ну и что, что крылья? Бывает, наверное. Главное все живы и даже более-менее целы. Эльф вон вышел из ступора, заозирался даже. Надо бы с ним как-то поговорить. Хоть бы Марцелла его развязала, что ли. Демон, кто там идёт? Портал в это время Эрхан уже закрыл. Оборотни где-то в доме, наверняка. Кого принесла нелёгкая? Жорж? Что ему надо? Вот сегодня я точно никуда с ним не пойду. Даже если бы госпожа и разрешила. Как я ёе сегодня могу бросить тут одну? С этим эльфом...
— Эрлик! Ты цел! Я с обеда пару раз заглядывал, хотел с тобой повидаться. Оборотни сказали, что ты не сможешь подойти. И Марцеллу тоже отказались звать наотрез. А это кто? Что с ним? Он же ранен? Связан?
Эльф поднял свои прекрасные чёрные глаза исполненные глубинной боли и отвращения. Очень спокойно он произнес:
— Госпожа ещё не наигралась...
— Жорж, я рад тебя видеть. Но в ближайшие дни меня точно никуда не отпустят.
— Эрлик... Как тебе помочь? Я хоть что-то могу сделать для тебя?
— Жорж, всё в порядке, насколько это сейчас возможно. Просто иди. Сейчас госпожа придёт. Она устала и, точно, будет не рада тебя видеть.
— Понял. Не буду её злить, пойду, пожалуй. Береги себя! Я постараюсь что-нибудь придумать. Не отчаивайся.
— Жорж, не надо ничего думать. Всё хорошо. Я от неё никуда не денусь по своей доброй воле. Иди. Увидимся ещё.
Глава 43
Эрлик меня любит! Главное теперь — разобраться с эльфом. Вымыть бы его, раны обработать. Вот как его угораздило так удирать? И почему я настолько не рассчитала силы? Легонько ведь потянула. Дома что-то нет никого. Наконец-то скинула каблуки.
— Маг! Эрхан! Дома есть кто?
— Госпожа, Вы вернулись?
Кажется, ко мне идёт Мирэль.
— Мирэль, только не пугайся! Пожалуйста. И не подходи сюда!
— Что-то случилось? Эрлик?
— Эрлик цел и во дворе. Позови, пожалуйста, Мага и Эрхана. Я у портальных дверей.
— Хозяйка?
Ко мне спешит оборотень. Вот удивится сейчас! Мне с такими крыльями его будет куда проще гонять по крыше.
— Эрхан, я тут.
— Мау! Крылатая дева? Как? Что с Вами? Эрлик цел?
— Все целы. Предупреди домашних о моих крыльях, чтобы никто не пугался. Я к себе. Нужно где-то размещать тёмного эльфа. Он совсем нехорош. Очень гордый.
У себя в гаремной комнате шустро наколдовала третью кровать у правой стены. Кровати ребят вместе с вещами сдвинула к левой. Благо места много. Притащила из своей комнаты плед в качестве простыни. Наколдовала ему столик. Пока бегала, собрала крыльями все косяки и половину мебели. Ещё и подол нещадно цеплялся за всё, что только можно. Как крылья убрать-то? Целитель, говорил, что как-то можно. Что крылья — всего лишь частичный оборот. Оборотни же как-то перекидываются?
Не до того пока. Надо попытаться успокоить тёмного эльфа. Уж он-то точно ни в чем не виноват и считает меня чудовищем. Хоть развязать его. У дверей моих покоев ждал Маг.
— Как всё прошло?
— Как видите. Идёмте скорее во двор. Нужно забрать с улицы парней. Эльфу очень досталось. Я не рассчитала силу. И он, вообще, в ужасе от всего, кажется.
— Неужели смогли довезти живым?
— Смогли. Но он избит. Мне, честно, очень стыдно.
— Он эльф, если ещё жив, значит всё заживёт само собой.
Эмильенэль
Ведьма поднимается на Алтарную площадку. Все замерли. Старейшина даёт ей право выбора. Чёрная тварь тенью проходит мимо всех нас. Глаз поднимать не смеем. Нельзя даже рассмотреть чудовище, пока она не выберет свою жертву. Возвращается. Внимательно смотрит на каждого. Доходит до моего соседа слева. Краем глаза вижу, как ведьма безжалостно остриём ритуального клинка поднимает тому голову. Смотрит. Уже не знаю, что вызывает во мне больше тревоги. То, что ведьма заберёт меня или то, что она может остановить выбор на ком-то другом, совсем ещё юном. Кто толком и не успел пожить, насладиться вольной жизнью под сенью родного леса, испытать упоение битвы, наслаждение от побед. Пусть бы даже от разгрома орков...
Бесконечно унизительно чувствовать себя бесправным. Будто товар на витрине. Алые туфельки замерли напротив меня. Так же она приподнимает мне голову, уперев холод острия под подбородок. Смерть так желанна. Просит взглянуть в глаза. Что эта мерзкая тварь надеется там увидеть? Почтение, смирение, любовь, быть может, обожание? Смерил Марцеллу холодным взглядом. А она хороша. Не эльфийской, другой красотою, если бы только не знать, что за дрянь она из себя представляет. Внезапно меня осенила мысль, что можно сделать, как избежать бесчестия. Если она всё же выберет меня, то я оскорблю чудовище. Этого должно хватить, чтобы остаться в Тёмном Лесу навечно. Смерть лучше позора. Хоть бы она имела каплю жалости и не выбрала Вальярэля, что стоит последним. Только в этом году он отпраздновал свое совершеннолетие. Великие боги услышали меня. Ведьма сделала выбор. Им оказался я. Оскорбил, даже плюнул в лицо. К моему ужасу Совет Старейшин предложил ведьме переменить выбор. Но она непреклоннна. Пока мне везёт, если это конечно можно назвать везением. Публично поставили на колени гордого сына Тёмного Леса, надели рабский ошейник. Ведьма утвердила своё право на моё тело. Жуткое ощущение её власти надо мной окутало, пронзило душу. Кроме опустошения, неимоверного стыда, других чувств не осталось. Хоть бы быстрее добраться до Ведьминой поляны. Хоть бы скорее она подарила мне смерть. Встать не могу, идти не умею. Ноги не держат. Власть над телом подчиняется её воле. Чувствую себя запертым в теле куклы. Я раб и самое страшное, что стал им добровольно. У кареты стоит могучий мужчина. Приспешник чёрной ведьмы. Противно смотреть, как он преклоняется перед ней. Открывает дверь кареты, кланяется. Пакость. Гаремник, если верить серьге, ещё и любимец. Теперь он по статусу выше меня, сына короля, воина, начальника гарнизона на южной границе. Разве такое может быть на самом деле? Впрочем, если ведьма захочет, он легко сможет свернуть мне шею. Это приятная мысль в нынешнем положении. До поляны добрались быстро. Почти бегу к месту своей казни. Только бы поскорее закончить этот фарс. Даже говорю ведьме, что могу опуститься на колени, лишь бы она скорее меня убила. Марцелла медлит. Надвигается. Тянет руки. Опутывает колдовством. Теперь сопротивляться ей я не сумею, да я и не собирался. К моему удивлению рвёт ткань рубашки. Она не может утерпеть. Хочет опробовать меня прямо тут, на священной поляне родного леса?! Желанной смерти не будет. Будет страшный, несмываемый позор. Ужас наполнил меня всего. Ведьма играючи опрокидывает свою дань на мягкий белый ковёр ягеля, будто это постель. Кусает за грудь в полёте. За спиной у неё появляются могучие чёрные крылья. Сама истинная тьма пришла ей на помощь для осуществления права по договору. Встаёт. Должно быть, лишь для того, чтобы стянуть с меня брюки.
