— Вот мы и приехали, — сказал Рейли, — в гостиной свет. Хотите, я пойду первым и предупрежу его, так сказать, сломаю лед, или вы предпочитаете застать его врасплох?
Селби одернул куртку, расправил плечи и сказал:
— Я предпочитаю застать его врасплох.
Он первым поднялся по ступенькам. Дверной молоточек, сделанный из шпоры, висел на цепи над металлической пластиной. Селби несколько раз опустил молоточек на пластину, и ночь огласилась глухим звенящим звуком.
Секундой позже человек лет пятидесяти стремительно распахнул дверь. Его серые глаза удивленно осмотрели Селби, одобрительно скользнули по Сильвии и остановились на помощнике шерифа.
— Добрый вечер, мистер Лейси, — сказал Селби. — Я хочу поговорить с вами.
— Кто вы?
— Дуглас Селби из Мэдисон-Сити, штат Калифорния. Это вам о чем-нибудь говорит? — спросил Селби.
— Решительно ни о чем, — сказал Лейси, — кроме того, что вы мой гость. Входите и садитесь. Почему вы мне не позвонили, Бак? Я велел приготовить горячий пунш. Вероятно, вы замерзли в пути?
Они вошли в дом, и Лейси усадил их в гостиной в деревянные кресла ручной работы, покрытые шкурами и очень удобные. Они имели подставки для ног, так что ноги сидящего оказывались согнутыми под правильным углом по отношению к телу. Все это создавало максимум комфорта.
После рева моторов, несколько часов бившего Селби по ушам, и шума воздуха, разрываемого мчащимся автомобилем, тишина ночи, казалось, звенела фантастическим эхом. Когда он пытался расслабиться, то сразу начинал слышать шум моторов, а затем, сконцентрировавшись на этих звуках, обнаруживал, что на самом деле никаких звуков не было, а была тишина — такая величественная, что казалась осязаемой, как толстые стены, на которых на деревянных крючках висели свернутые лассо из сыромятной кожи.
— Итак, вы из Мэдисон-Сити?
— Да, я окружной прокурор Мэдисон-Сити.
Выражение лица Лейси не изменилось. Он сказал:
— Я, ребята, у вас в долгу. Вы нашли мой автомобиль. Как насчет того, чтобы немного выпить?
Рейли весело улыбнулся.
— Если не слишком поздно и если бы могли сделать горячий пунш, — сказал он мечтательно.
— Я сделаю его сейчас же, — пообещал Лейси.
Рейли смущенно повернулся к Сильвии:
— Я, кажется, заговорил вне очереди, но у Лейси знатный пунш.
Сильвия весело рассмеялась в ответ.
— Я, пожалуй, воздержусь, — сказала она Лейси.
— Ну что вы, — запротестовал он, — вы должны попробовать мой пунш. Он согреет вас после поездки.
— Разве что совсем-совсем немножко, — согласилась она.
Лейси взглянул на Селби. Селби покачал головой.
— Немного водки из агавы? Шотландского виски с содовой? Или…
— Нет, спасибо, — сказал Селби и добавил с улыбкой: — Я не могу себе позволить пить, приехав по делу.
— По делу? — переспросил Лейси с безразличным видом.
— По делу, — твердо сказал Селби, не пускаясь в объяснения.
— Извините, я отлучусь на минутку. Велю приготовить пунш. Надеюсь, что найду кого-нибудь из прислуги, хотя они укладываются спать довольно рано.
Он вышел в коридор. Слышно было, как высокие каблуки его ковбойских сапог стучат по каменному полу.
— Мне это не очень-то нравится, — сказал Селби нахмурившись. — Я хотел поговорить с ним до того, как у него появится время подумать. Я, пожалуй, схожу на кухню, если не возражаете.
Рейли сказал с беспокойством:
— Я бы не делал этого на вашем месте. Надо считаться с местными традициями. Мы приехали к Лейси, правила велят ему сначала оказать приезжему гостеприимство, а затем уже переходить к делам.
Селби вытащил из кармана потрескавшуюся трубку, набил ее душистым табаком и обратил задумчивый взгляд на дверь, за которой исчез Лейси.
— А хорошее здесь местечко, — продолжал Рейли. — Вы заметили все эти сплетенные веревки, посеребренные шпоры и индейские ковры? Эти навахо очень богаты… Вот он идет.
Лейси появился в дверях.
— Пунш почти готов, — сказал он. — Одна мексиканка из прислуги еще не легла. Я сам положил все составные части. Как только пунш согреется, она принесет его. — Он растянулся в одном из больших кресел и вежливо осведомился у Дуга Селби: — Вы приехали на машине из Мэдисон-Сити?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нет, — сказал Селби. — Мы прилетели на самолете.
— Приятный способ путешествовать, — заметил Лейси, — если вы любите самолет. Я-то не очень люблю.
— Скажите, — неожиданно спросил Селби, — вы не можете сообщить какие-нибудь подробности, связанные с угоном вашей машины?
— Нет, — ответил Лейси без колебаний, — кроме той, что я без труда опознал машину, когда мне ее вернули. Но, как следует из текста полученной мной телеграммы, никто и не сомневается, что это моя машина.
— Откуда ее угнали?
— Из моего гаража.
— Сколько времени прошло до того, как вы обнаружили пропажу?
— Вот этого я не могу сказать, — сказал Лейси. — Видите ли, машиной пользуешься, когда бывает нужно, но природой человеку для поездок предназначена лошадь. На ранчо я сажусь в седло и еду, куда мне надо, не заботясь о шоссейных дорогах и ограничителях скорости. Когда приходится ехать в город, я сажусь в «кадиллак». Иногда это случается раз в неделю, иногда — два раза, а иногда — когда обстоятельства вынуждают — каждый день.
— Итак, машина была украдена из гаража? — спросил Селби.
— Совершенно верно.
— Ночью?
— Не знаю. Я ездил в город в понедельник утром. В среду утром мне снова надо было в город. Я пошел в гараж и увидел, что он пуст.
— Это ваша единственная машина? — спросил Селби. — Нет, у меня еще есть микроавтобус и грузовик.
— И что вы предприняли?
Лейси улыбнулся и кивнул в сторону помощника шерифа:
— Ну, позвонил шерифу, и так случилось, что трубку взял Бак. Я объяснил ему, что произошло, и он сказал, что пошлет по телетайпу описание моей машины, и возможно, я получу ее обратно. Готов признать, я не думал, что имею шансы вернуть машину, однако и в самом деле получил телеграмму из этого города в вашем округе — как он называется?
— Лас-Алидас, — сказал Селби.
— Правильно. А потом, пять минут спустя, мне позвонил Рейли.
В коридоре послышались шаркающие шаги. Темноволосая, темнокожая женщина с опущенными плечами вошла в комнату, неся поднос, на котором стояли три дымящиеся чаши. Соблазнительный аромат горячего вина и орехов наполнил комнату.
Женщина остановилась как бы в нерешительности.
Лейси быстро заговорил с ней по-испански. Услышав его слова, она подошла к Сильвии.
— Ой, я просила только маленькую чашечку, — запротестовала Сильвия. Затем, бросив быстрый взгляд на Лейси, добавила: — И не говорите, что я могу выпить лишь сколько хочу, потому что у меня не хватит силы воли отказаться от вашего пунша.
Он послал ей озорную доброжелательную улыбку, и она взяла чашу. Его обращение с ней контрастировало со спокойной вежливостью, которую он проявлял по отношению к Селби. Служанка прошаркала к помощнику шерифа, затем к Лейси.
— Мне ужасно неприятно, что вы ничего не пьете, — обратился Лейси к Селби. — Может, немного водки? У меня есть чудесная…
— Нет, спасибо.
Служанка уже собралась уходить. Рейли произнес:
— Ну, выпьем за…
Вдруг чаша выскользнула из рук Сильвии и разбилась на мелкие осколки об каменный пол.
Старая мексиканка даже не подняла головы. Со стоическим терпением, свойственным ее народу, она не выказала и признака недовольства.
— Мне очень жаль, — огорчилась Сильвия. — Она оказалась горячее, чем я ожидала, и…
— Ничего страшного, — успокоил ее Лейси. — Панчита принесет вам другую чашу. Пунш только тогда и хорош, когда он по-настоящему горячий, поэтому я велел разогреть чаши. Видимо, Панчита перестаралась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он снова заговорил со служанкой по-испански. Она подошла к шкафу, вынула оттуда полотенце, опустилась на колени и вытерла разлившуюся жидкость. Когда она подобрала осколки разбитой чаши и вышла из комнаты, Лейси сказал:
