Пушкинский автограф размещен на девятой странице альбома 46.10. Оригинал имеет размеры 203×250 мм, бумага белая без водяных знаков. На левой половине имеются пятна неизвестного происхождения. Текст пушкинского послания, переписанного М. А. Власовой, ее примечание и заголовок к посланию размещены на страницах 3 и 4 альбома 46.4 (альбом М. А. Власовой).
Анализ пушкинских материалов в архиве Гарварда возвращает нас к истории знакомства и взаимоотношений Пушкина и Зинаиды Волконской. Полагают, что Пушкина в дом Волконской ввел Соболевский и что они познакомились не ранее 20 сентября 1826 года. Их первую встречу описал Вяземский: «Помнится и слышится еще, как она, в присутствии Пушкина и в первый день знакомства с ним, пропела элегию его, положенную на музыку Геништою:
Погасло дневное светило,
На море синее вечерний пал туман.
Пушкин был живо тронут этим обольщением тонкого и художественного кокетства. По обыкновению, краска вспыхивала в лице его. В нем этот детский и женский признак сильной впечатлительности был, несомненно, выражение внутреннего смущения, радости, досады, всякого потрясающего ощущения». После отъезда Пушкина в конце октября 1826 года из Москвы в Михайловское Волконская пишет ему письмо, находясь под впечатлением от чтения Пушкиным «Бориса Годунова» 12 октября в доме у Веневитиновых, на котором она присутствовала.
«Москва, 29 октября 1826.
Вот уже несколько дней, как я приготовила для Вас эти две строчки, дорогой господин Пушкин. Но я все забывала Вам их передать; это происходит оттого, что при виде Вас я становлюсь мачехой. „Жанна“ была написана для моего театра, я играла эту роль, и так как мне захотелось сделать из этого оперу, то я была вынуждена кончить шиллеровскую пьесу на середине. Вы получите литографированное изображение моей головы в виде Giovanna d’Arco с композиции Бруни, — поместите ее на первой странице и вспоминайте обо мне. Возвращайтесь к нам. Московский воздух легче. Великий русский поэт должен писать или в степях, или под сенью Кремля, а творец „Бориса Годунова“ принадлежит стольному граду царей.
Кто она, та мать, зачавшая человека, чей гений — вся сила, все изящество, вся непринужденность, кто — то дикарем, то европейцем, то Шекспиром и Байроном, то Ариосто, Анакреоном, но всегда русским — переходит от лирического к драматическому, от песен нежных, любовных, простых, порой суровых, романтических или язвительных, к важному и безыскусственному тону строгой истории?
До свидания — надеюсь скорого.
Княгиня Зинаида Волконская».
Р. Е. Теребенина обратила внимание на одну неясность в этом письме. Действительно, из письма следует, что в конце октября 1826 года Волконская посылает Пушкину изданное в Италии в 1821 году либретто ее оперы «Жанна д’Арк» и литографию фрагмента картины Федора Антоновича Бруни, на которой она изображена в роли Жанны. Итальянское либретто оперы «Жанны д’Арк» известно, его печатный экземпляр вместе с партитурой оперы и партией Жанны находятся в Гарварде. В то же время остается неизвестной упоминаемая в письме картина Бруни (Волконская в роли Жанны). Р. Е. Теребенина делает предположение, что Волконская имеет в виду фрагмент другой известной картины Бруни, где она изображена в роли Танкреда в опере Россини (по пьесе Вольтера). Как известно, этот портрет находится ныне в Русском музее. Андре Трофимов в своей книге (написанной по материалам коллекции, когда она находилась еще в Риме) также упоминает о портрете Волконской в роли Жанны работы Бруни и о том, что Волконская рассылала своим друзьям литографии этого портрета так, как в наше время рассылаются фотографии. Р. Е. Теребенина, кроме того, считала вероятным, что в американском архиве находится письмо Пушкина, являющееся ответом на письмо Волконской и ее подарок.
В один из следующих приездов в Гарвард в 1989 году мне удалось разыскать в одном из альбомов Волконской литографию этой загадочной картины. Картина подписана Федором Бруни, выполнена пастелью и соответствует описанию, данному в книге Трофимова. По-видимому, именно этот портрет Зинаиды Волконской держал в руках Пушкин. Ответного письма Пушкина в Гарвардском архиве нет. Это, конечно, не означает, что его вовсе не существовало. О том, как рассеян архив Волконской, я уже писал.
Весною 1827 года в десятом номере «Московского вестника», издававшегося М. П. Погодиным, было опубликовано стихотворение Пушкина «Среди рассеянной Москвы…» под заглавием «Княгине З. А. Волконской, посылая ей поэму „Цыганы“» и за подписью «А. Пушкин». Поэт включил это послание во вторую часть своих «Стихотворений» (1829). Начиная с первого посмертного издания Пушкина (1838) и кончая шестнадцатитомным академическим изданием (1937–1949), это стихотворение печаталось по изданию 1829 года. Отсутствие автографа делало невозможным точную датировку стихотворения. Считалось, что оно написано в апреле — мае 1827 года (время выхода «Цыган» и десятого номера «Московского вестника»). М. А. Гаррис нашла этот автограф у Н. В. Ильиной-Кампанари на вилле Волконской в Риме и установила, что послание было написано 6 мая 1827 года. Сообщение об этом М. А. Гаррис опубликовала в малодоступной книге, вышедшей во время Первой мировой войны в 1916 году. Я. Б. Полонский, не будучи знаком с этой книгой, как бы заново нашел автограф послания в начале тридцатых годов в Риме, когда автограф уже принадлежал Леммерману.
Остановимся теперь на другом документе архива, копии пушкинского послания, выполненной в альбоме рукой М. А. Власовой. Сестра Волконской Мария Александровна Власова в 1827 году жила вместе с ней в доме на Тверской. Известно, что М. А. Власова обожала свою сестру и восхищалась ее талантами. Поэтому не удивительно, что она переписывает послание Пушкина в свой альбом, как бы разделяя выраженные в нем чувства. И хотя хронология в альбоме 46.4 не соблюдается, нетрудно установить, что послание Пушкина М. А. Власова вписала в свой альбом по крайней мере до 13 августа 1828 года. Напомню, что на первой странице этого альбома имеется дарственная надпись по-французски: «В память дружбы моему дорогому племяннику. Москва, 13 августа 1828». Таким образом, этот альбом со стихами Пушкина М. А. Власова подарила своему племяннику Александру Никитовичу Волконскому еще в Москве. Позже этот альбом вместе с владельцем переехал в Италию, а в феврале 1967 года оказался за океаном.
Интересно сравнить копию М. А. Власовой с пушкинским автографом. Автограф Пушкина не имеет никакого заглавия. Стихам в альбоме М. А. Власовой, напротив, предшествует следующее посвящение: «Княгине Зинаиде Александровне Волконской 5 мая в день представления Итальянки в Алжире. При послании ей своей поэмы „Цыгане“». Эта запись чрезвычайно любопытна. О том, что Пушкин присутствовал на этом представлении и приурочил к нему свое послание, ранее не было известно. Возможно, что расхождение в датах (6 мая — дата, проставленная Пушкиным под стихами, и 5 мая — день представления оперы) говорит о том, что Пушкин вручил З. А. Волконской свою книгу и послание под непосредственным впечатлением от ее пения в ночь с 5-го на 6 мая 1827 года. И хотя посвящение в копии сделано в третьем лице («своей поэмы»), не является ли оно авторским текстом Пушкина, доселе нам неизвестным? Об этом говорит, в частности, то, что упоминание в этом заглавии поэмы «Цыганы» почти дословно воспроизводит пушкинский текст в оглавлении второй части его «Стихотворений», вышедшей в 1829 году. Не исключено, разумеется, что этот текст принадлежит М. А. Власовой. Она была постоянной участницей оперных представлений и вечеров в доме на Тверской, тесно общалась со всеми посетителями музыкального и литературного салона сестры и, конечно, хорошо знала историю пушкинского послания.
Сравнение копии с автографом Пушкина позволяет также предположить, что оригиналом для копии служил именно автограф Пушкина, хранившийся у сестры. Об этом говорят следующие характерные детали. Слово «гений» в копии написано с заглавной буквы, что является характерной особенностью автографа. Характерно также, что, как и в автографе, «мимоездом» выделено запятыми. Нетрудно видеть в копии и ряд отклонений от автографа и ошибок. Вместо «над задумчивым челом» написано «под задумчивым челом»; в обращении «царица муз и красоты» стоит восклицательный знак; вместо мягкого знака в словах «любишь» и «держишь» стоит твердый. Вообще в русских текстах у М. А. Власовой имеется много ошибок.
