— Ты имеешь в виду, что уже никогда ни от чего не сбежишь?
Он оглянулся на меня от дверей, наклонился, взявшись за ботинки, и сказал:
— Я бы не рискнул предсказать даже то — я цитирую, — что у младенца будет заячья губа. — Он надел ботинки. — Вы какой любите кофе? Крепкий и черный?
— Достаточно крепкий, чтобы даже на биллиардном шаре выросли волосы.
Мы все еще возились на кухне — а завтрак получился таким, что от него не отказался даже Абрахам, — когда пришла Шэрон.
Я описываю это плохо, потому что у меня нет слов, которыми можно выразить, что случается, когда в дом входит важная персона. Меняется даже воздух. Все вокруг становится таким, каким никогда не было прежде. И если важной персоной оказывается Шэрон, воздух становится пряным и искрящимся, а все вокруг теплеет и переполняется тем, что мы называем надеждой. Думаю, это просто другое имя для желания не умирать… Откуда взять слова, чтобы рассказать истинную правду о том, как можно услышать звонок в дверь, как можно приказать Абрахаму без звука сидеть на кухне? Где найти фразы, чтобы описать как я подхожу у дверям, как вижу перед собой это сияние, одетое в кроличий мех и без шляпки?..
— В любом случае я вхожу, можно? Кто еще может явиться в этакую ранищу?.. Почему я решила, что еще рано? Потому что у вас до сих пор на подбородке яйцо. — Она пинком захлопнула за собой дверь. — Нет, вот тут. — Она вытерла мой подбородок крошечным носовым платком и окончательно сконфузила меня, поцеловав это место. — Просто, чтобы сделать краше бедное яйцо.
Она швырнула куда-то свое пальто или что там на ней было. Она была одета в брюки цвета осенней листвы — их больше не называют слаксами — и хрустящую желтую блузку, и в купе с океанской синевой ее глаз эти цвета казались музыкой. Ныне брюки в моде повсюду, кроме вечерних туалетов. Для толстеньких девушек это, конечно, несчастье, но не для Шэрон… — Закурите мне, Уилл… я имею в виду, дайте мне прикурить… я имею в виду, что не могла не явиться. Вы победили.
— Что-то случилось, раз ты не можешь спать?
Пламя спички высветило устремленные на меня глаза и беспомощную улыбку.
— Вы телепат или что-нибудь подобное? Не то чтобы я ужасно вспоминала… Но я начала вспоминать и вспоминать, остановиться не могла… пожалуйста, Уилл, без ущерба для моего права быть на девять лет старше, а? Но… сведите меня туда, где он живет.
— А стоит ли?
— Ну, так вас и так семь раз, я же не успокоюсь, пока не увижу его. Хотя бы разочек. И вы знали, что я не успокоюсь. Вы говорили он живет в «Зеленой Башне»?.. Мне вроде как не хотелось бы идти туда одной. Ладно, смотрите… — Она расстегнула пуговицу на моей рубашке, набрала полные легкие дыма и, выпустив дым мне под рубашку, отступила, изучая получившуюся картину. — Похоже вот на это, вы… ваш характер. Зажигая людей глупыми идеями, вы должны нести ответственность за последствия.
Я легонько обнял ее за талию, провел на кухню. И почувствовал, как она вздрогнула — меня словно током ударило, — убрал руку.
Абрахам стоял по другую сторону загроможденного тарелками стола. Я увидел, как он развел маленькие смуглые руки, упираясь кончиками пальцев в стол, и услышал небрежно произнесенные слова: — Я бы не смотрел, Уилл, но вы все еще дымитесь.
Я не обратил не его реплику ни малейшего внимания. Шэрон — тоже. Не знаю, как долго они молча стояли, уставившись друг на друга. Наверное, достаточно для того чтобы Вселенная чуть-чуть повернулась вокруг своей оси. Я помню, что поднял ложку и с величайшей осторожностью положил ее на место — лишь бы не нарушить тишину. Ничего так и не было сказано, когда Шэрон обошла вокруг стола. Она подняла руки ко лбу Абрахама и медленно повела ими вниз, вдоль его глаз, щек, рта. Наконец руки ее улеглись на его плечи. Он по-прежнему молчал, но она вдруг заговорила с серьезностью и легким удивлением. Словно ответила на неуслышанный мною вопрос.
— Ну, — сказала она, — неужели ты мог полюбить другую женщину, а не меня?
И тогда я произнес:
— К твоему сведению, Абрахам, мир не рухнет.
Возможно, он и услышал это. Не знаю. Я вышел в комнату, накинул пальто. У дверей посмотрел вниз, пробормотал: «Нет-нет, Элмис, только не в домашних тапках». Туфли стояли около кресла, и я старательно затолкал в них мои старые четырехпалые ноги. Из кухни не доносилось ни звука. Я подошел к лифту, спустился вниз и выскочил на улицу.
Ветер был под стать утру — холодный, но очень свежий и приятный. Когда я прошел уже около мили, я вдруг осознал, что за мной следят. Я поиграл в гляделки с парочкой витринных стекол, но лица шпика так и не рассмотрел. Невысокий человек в малозаметном серо-коричневом одеянии сам суетился возле витрин, всячески отворачиваясь от меня. Я несколько раз свернул на поперечные улицы и обрел полную уверенность, что именно я и являюсь его добычей. В этом не было сомнений — он приклеился ко мне.
Я поднялся на Верхний Уровень Второй авеню, прошел по ней несколько кварталов и, чтобы получить возможность оглянуться, подошел к автобусной остановке. Его не было. Это показалось мне странным — ведь подойди сейчас автобус, соглядатай бы меня потерял. Впрочем, вполне возможно, что его просто поменяли на какого-нибудь другого шпика. Я покинул автобусную остановку и зашагал прочь. Вскоре здесь же, на Верхнем Уровне, мне попалась аптека. Я зашел туда, занял место возле прилавка с газированной водой. Отсюда мне хорошо было видно все поле боя. Однако, пока я там прохлаждался, в аптеку больше никто не вошел. Никто даже в окно не заглянул, за исключением одной, безобидной на вид женщины, которая прочитала меню и двинулась дальше. Я повернулся к дому, но и тогда не обнаружил никаких преследователей.
В общей сложности я проболтался около полутора часов. Небо потемнело, кажется, надвигалась весенняя буря. Было уже за десять, когда я вошел в вестибюль своего дома. К лифту направлялся некто, хорошо мне знакомый: блестящие платиновые волосы, красивая линия бедер. Ничего хорошего. Я схватился за дверь лифта, когда она уже закрывала ее.
— О, чертовски рада видеть вас, Уилл! Какая удача! Я как раз собиралась повидаться с вами.
— Прекрасно. — Я судорожно разыскивал в своих полупарализованных мозгах спасательную соломинку. — У меня дома беспорядок… Могу я пригласить вас куда-нибудь? Позавтракать? Кофе, к примеру?..
— О, что вы, нет! — Она мило захлопала ресницами. — Слишком много беспокойства и… к тому же, я завтракала.
Она нажала кнопку, и кабина лифта начала подниматься. Я мог бы поинтересоваться, откуда она знает, на каком этаже расположена моя квартира. Но не поинтересовался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
