— Ты же знаешь: я с самого начала был против твоего решения по поводу Элайны, — говорил Кеннингтон. — Я считаю, что потеря такого агента — расточительство, которое мы не вправе себе позволить.
— Я еще тогда тебе сказал, что понимаю твою логику. — Брайан говорил уверенно, но даже мне, на таком расстоянии, удавалось уловить нотки напряжения. — Но есть и другие соображения, которыми я тоже не вправе пренебрегать. Каждый агент хорош в течение определенного срока. Но наступает этап, когда у них накапливаются знания, делающие их потенциально опасными. А мы не можем допустить, чтобы потенциальная опасность превратилась в реальную. Меня совершенно не радует необходимость избавиться от Элайны. Я бы с радостью отпустил ее, к примеру, просто жить в Оплоте и заниматься каким-нибудь другим делом. Но это невозможно. Мы не вправе выпускать бывших агентов из-под контроля.
Я основательно прикрылась бумагами, чтобы ничего не слышащие и ни о чем не подозревающие охранники, а также иногда проходящие мимо люди не могли догадаться по моему лицу о том, что происходит у меня в душе. Отлично. Стало быть, бывших агентов не бывает. Есть нынешние и мертвые, третьего не дано. И из первой во вторую категорию переводят всего через несколько лет после вербовки. Или такие особенные условия — лично для меня?
— А с Уилфортом у нее действительно было больше шансов, чем у других, — продолжал между тем Брайан. — Поэтому глупо было не воспользоваться такой возможностью решить две проблемы одновременно.
— Элайна — необычный агент, — стоял на своем Кеннингтон. — Она обладает очень редким талантом, чрезвычайно полезным для нас. К тому же она по-настоящему преданна делу Оплота. Не вижу я объективных причин ее списывать. Раньше не видел и сейчас не вижу. Что же касается погони за двумя зайцами, ты сам знаешь, что из этого выходит, согласно поговорке. Так и получилось.
— Могло повезти, а могло и не сложиться, — философски отозвался Брайан. — Очень жаль, что с Уилфортом все вышло именно так, но это не последний шанс. Будем искать другие пути. К тому же есть вероятность, что с ним разделается кто-нибудь из своих же. Далеко не всех светлых устраивают его реформы.
— Реформы еще толком не начались, — протянул Кеннингтон.
— В том-то и дело. Когда они пойдут полным ходом, в Настрии появятся недовольные. Людей, предубежденных против темных, там достаточно.
— Ладно, вернемся к Элайне, — перебил Кеннингтон. — Я считаю, что она не исчерпала до конца свой потенциал. Есть еще много информации, которая нам жизненно необходима. Никто не справится с этим лучше, чем она. Черт возьми, Брайан, мы так основательно ее обучали! И потом, ты столько времени потратил на то, чтобы выманить ее из Настрии в Оплот и заполучить в агенты! Месяцы сбора информации, затем такая кропотливая работа — и все это ради каких-то несчастных трех лет?
Я застыла, спрятавшись за своими бумагами, и почти перестала дышать. Главное — не думать о том, что я только что узнала. Не вспоминать, не ужасаться, не сопоставлять факты. Просто слушать. Сейчас все силы надо сосредоточить на слухе. Эмоции — потом.
— Дар Элайны — действительно редкий, но не уникальный. Можно найти другого агента с такими способностями. Согласен: нелегко, но можно. Что касается ее преданности — в том-то и вопрос, до какого момента она будет простираться. Тут, как ни парадоксально, все снова упирается в дар Элайны. Если обычный агент, похищающий документы, зачастую не имеет возможности в них заглянуть, тем более — внимательно ознакомиться, то с Элайной случай совершенно другой. Она помнит все. Даже если переписывала не задумываясь. Даже если никогда не сопоставляла. Рано или поздно она может перечитать все документы от начала и до конца. Они все хранятся в ее памяти. А это чревато. Она может постепенно понять, что мы действуем не совсем так, как можно ожидать, исходя из нашей риторики.
— Для этого надо читать все очень внимательно и провести чрезвычайно подробный анализ. Эти вещи не очевидны. А Элайна не кажется мне тем человеком, который станет копаться в подобном. Если, конечно, она не усомнилась в нас из-за твоей неудачной попытки ее списать.
— Как раз об этой попытке она, судя по всему, не знает, — задумчиво протянул Брайан. — Во всяком случае, я проверил ее на этот счет. Непохоже. Скорее всего, она говорит правду: ее хотели перевербовать, не сумели, а дальше подвернулся шанс бежать. Некоторые нюансы я попытаюсь выяснить через своих агентов, но в целом я склонен ей верить. Однако безотносительно истории с последним заданием… Я с самого начала знал, что рано или поздно она станет потенциально опасной. Но знаешь, в какой момент я впервые подумал об этом всерьез? Незадолго до того, как мы определились по Уилфорту, я спросил ее, что она собирается читать на площади. Она тогда как раз вернулась с очередного задания и принесла мне добытые документы. Знаешь, что она сказала? «Думаю, как раз эти документы и прочитаю». Да-да, не смотри на меня так. Конечно, это была всего лишь шутка. Но от такой шутки до правды уже не пропасть. Далеко — да, но… мостик можно проложить. Она не просто агент, Роберт. Она еще и рассказчица. Ее знает и любит народ. Ты представляешь, что произойдет, если ей вдруг взбредет в голову рассказать с помоста что-нибудь любопытное о политической жизни Оплота? Даже одного раза может оказаться достаточно.
— Полагаешь, мы совершили ошибку, обеспечив ей такой род занятий?
— Полагаю, что да. Все способны ошибаться, и мы в том числе. Казалось бы, что может быть более невинно, чем сказка? А теперь выяснилось, что это — опаснейший инструмент, способный прямо или косвенно воздействовать на человеческие умы. Я склонен доверять Элайне, насколько вообще можно доверять человеку в нашем деле. Но она постепенно становится для нас опасной, и тут ничего не попишешь.
— Так что же, ты хочешь ее убрать?
Похоже, Брайану удалось убедить Кеннингтона.
Во всяком случае, теперь последний не возражал так яро, как в начале подслушанного мной разговора.
— Прямо сейчас? — Брайан как будто даже удивился такому предположению. — Нет. Зачем? Во-первых, ее любит народ. Одно дело, если бы она погибла от рук ненавистных светлых. И совсем другое — если не вернется из стен этого замка. В последнем случае нас ждет, скажем так, непонимание со стороны населения. Нет, отговориться мы, конечно, сумеем, но осадок останется, а это может иметь роковые последствия. Во-вторых, как я уже говорил, пока я склонен ей доверять. Так что не вижу причин избавляться от нее в срочном порядке. Не для удовольствия же я считаю нужным ее списать. Правильнее будет подождать другого случая. Мало ли где и когда она нам сможет пригодиться. Не исключено, нам снова понадобится смертник, и мы все-таки сумеем убить одним ударом двух зайцев. Пока следует просто за ней присмотреть. Приставь кого-нибудь, чтобы следил, куда она ходит, когда покидает замок, и с кем встречается. Ну, и все ее выступления надо слушать чрезвычайно внимательно. На всякий случай быть начеку. Найди кого-нибудь и на эту работу, я не уверен, что всегда смогу делать все сам. Уж очень много накапливается дел. Выживший Уилфорт продолжает создавать нам проблемы, да и прочие неприятности… Ты сам все знаешь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
