Огромным усилием воли он заставил себя говорить негромко, и все же голос его прозвучал резко.
— Как видно, — произнес он медленно, — мы, жители планеты Кит Карсон, ценим уединение несколько более высоко, чем вы.
Все трое удивленно переглянулись, затем цветущее здоровым румянцем лицо Тэнайна прояснилось: он понял.
— Вы не едите на людях?
Брил не вздрогнул, но дрожь отвращения была в его голосе, когда он ответил коротко:
— Нет.
— О, — промолвила Нина. — Мне так жаль!
Брил счел за благо не уточнять, о чем именно она жалеет. Он сказал только:
— Неважно. Обычаи бывают разные. Я поем, когда останусь один.
— Теперь мы понимаем, — сказал Тэнайн. — Будь спокоен. Ешь.
Но они все так же сидели и смотрели на него!
— Как жаль, что ты не говоришь на другом нашем языке, — сказала Нина. — Тогда было бы так просто объяснить! — Она подалась к Брилу, протянула руки, словно хотела прямо из воздуха извлечь желанное понимание и одарить им гостя. — Пожалуйста, Брил, постарайся понять. В одном ты очень ошибаешься: мы чтим уединение едва ли не превыше всего.
— Очевидно, мы вкладываем в это слово разный смысл, — ответил он.
— Но ведь это значит — когда человек остается наедине с собой, не так ли? Когда ты что-то делаешь, думаешь, работаешь или просто ты один и никто тебе при этом не мешает.
— Никто за тобой не следит.
— Ну? — радостно воскликнул Уонайн и выразительно развел руками, словно говоря: «Что и требовалось доказать!» — Так что же ты? Ешь! Мы не смотрим!
Ничего нельзя понять…
— Мой сын прав, — с усмешкой сказал Тэнайн, — только по обыкновению уж слишком режет напрямик. Он хочет сказать: мы не можем на тебя смотреть, Брил. Если ты хочешь уединения, мы просто не можем тебя видеть.
Вдруг озлившись и махнув на все рукой, Брил потянулся к подносу. Рывком схватил бокал, в котором, по словам Нины, была вода, достал из кармашка на поясе какую-то облатку, сунул в рот, проглотил и запил водой. Грохнул бокалом о поднос и, уже не сдерживаясь, крикнул:
— Больше вы ничего не увидите!
С непередаваемым выражением лица Нина легко поднялась на ноги, изогнулась, словно танцовщица, и чуть дотронулась до подноса. Он взмыл в воздух, и она повела его по двору прочь.
— Хорошо, — сказал Уонайн, будто в ответ на чьи-то неслышные слова, и неторопливо пошел следом за матерью.
Что же это было у нее в лице?
Что-то такое, с чем она не могла совладать: оно поднялось из глубины к этой невозмутимой поверхности, готовое явственно обозначиться, вырваться наружу… Гнев? Если бы так! — подумал Брил. Обида? Он бы и это понял. Но… смех? Только бы не смех! — взмолилось что-то в его душе.
— Брил, — позвал Тэнайн.
Опять он совсем забылся, заглядевшись на эту женщину. Голос Тэнайна заставил его вздрогнуть.
— Что такое?
— Скажи, что нужно сделать, чтобы тебе удобно было есть, и я все устрою.
— Вы не сумеете, — без обиняков ответил Брил. Холодными, недобрыми глазами он обвел комнату и все вокруг. — Вы тут не строите стен, сквозь которые нельзя было бы видеть, и дверей, которые можно закрыть.
— Да, правда, не строим. — Уже не в первый раз великан принимал его слова буквально, не замечая их оскорбительного смысла.
«Конечно, не строите, — подумал Брил. — Даже для…» — и тут в нем шевельнулось чудовищное подозрение.
— Мы, жители планеты Кит Карсон, всегда полагали, что история человечества есть путь развития от животного к чему-то более возвышенному. Разумеется, мы слишком скованы и не можем совсем уйти от животного состояния, но мы делаем все, чтобы не выставлять напоказ то, что осталось в человеке от животного. — Он сурово повел затянутой в перчатку рукой, указывая на весь этот огромный, открытый дом. — Вы, очевидно, не достигли такого уважения к идеалам. Я видел, как вы едите; несомненно, и другие отправления организма совершаются у вас так же открыто.
— Да, — сказал Тэнайн. — Но с этим (он показал пальцем) совсем другое дело.
— С чем — с этим?
Тэнайн снова показал на одну из серых глыб. Оторвал клочок мха — это был самый настоящий мох — и кинул на гладкую поверхность глыбы. Протянул руку, дотронулся до одной из серых полос. Мох потонул, как тонет камушек в зыбучем песке, только гораздо быстрее.
— Живую ткань, достаточно сложно организованную, они в себя не вбирают, — пояснил Тэнайн, — но мгновенно, до последней молекулы поглощают все остальное, и не только с поверхности, но даже на некотором расстоянии.
— Так это и есть у вас… э-э…
Тэн кивнул и подтвердил — да, оно самое и есть.
— Но… но ведь это значит — у всех на виду!
Тэн с улыбкой пожал плечами.
— Вовсе нет! Вот почему я и сказал, что это совсем другое дело. Едим мы все вместе. А это… — Тэн сорвал еще кусок мха и следил, как он погружается в серую глыбу. — Этого никто не заметит. — Он вдруг рассмеялся и опять сказал: — Хотел бы я, чтобы ты узнал наш язык. Так просто и понятно можно все это выразить.
Но Брила заботило другое.
— Я ценю ваше гостеприимство, — сказал он напыщенно, — но я хотел бы продолжить свой путь. И как можно скорее, — прибавил он, с отвращением покосившись на серую глыбу.
— Как тебе угодно. Ты привез нам какую-то весть. Передай же ее.
— Она для вашего правительства.
— Для нашего правительства. Я уже сказал тебе: когда будешь к этому готов, Брил, говори.
— Я не верю, что вы единолично представляете всю планету!
— Я тоже в это не верю, — весело отозвался Тэнайн, — потому что это не так. Но, когда ты говоришь со мной, тебя слышит еще сорок один человек, и все они сенаторы.
— Другого способа нет?
Тэнайн улыбнулся.
— Еще сорок один способ. Говори с любым из остальных. Никакой разницы нет.
— И нет более высокого правительственного органа?
Тэнайн протянул руку и достал из углубления в поросшей мхом насыпи бокал резного хрусталя с металлическим сияющим ободком по краю.
— Найти высший орган правительства Ксанаду — все равно, что найти высшую точку вот здесь, — сказал он, проводя пальцем по ободку. Бокал отозвался нежным звоном.
— Не очень-то надежная система, — буркнул Брил.
Воздух снова наполнился тем же хрустальным звоном, потом Тэнайн поставил бокал на прежнее место; Брил не понял, было ли это ответом на его замечание.
— Естественно, что мальчик даже не знает слова «правительство», — сказал он презрительно.
— У нас этот термин не в ходу, — ответил Тэнайн. — Правительства в таком смысле у нас нет. Очень мало есть такого, с чем гражданин нашего общества не мог бы справиться сам. Хотел бы я показать тебе, как мало такого на Ксанаду. Если ты у нас погостишь, я тебе это покажу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
