– Меня зовут Татьяна Андреевна, – немного официально начала я. – И мне, если тебе уж так интересно, в сентябре исполнится двадцать один. В этом заведении я директор, кроме этого, преподаватель основных дисциплин и также выступаю с девушками в качестве гейши Аямэ.
– Классно! – заметила Рита.
Ее смущение явно пошло на убыль, лицо стало более оживленным.
– Я думаю, что Нари, но девушки здесь общаются под псевдонимами, так что привыкай называть ее Идзуми, рассказала о нашей работе. Ты живешь, как и она, в Волгограде?
– Да, – подтвердила Рита. – Недалеко от Родины-матери. Прямо сбоку. И с детства боялась ее огромной нависающей над нашим кварталом фигуры. Вы были в нашем городе?
– Ни разу!
– Ее один палец на ноге по размерам, как я, – округлила глаза Рита. – И я всегда боялась, что если она упадет, то раздавит все наши дома одним махом.
– Так там же целый комплекс, – заметила я. – И мне казалось, что монумент «Родина-мать» довольно далеко от жилых домов.
– И что? – пожала плечами Рита. – Она же несколько сот тонн весит.
– Понятно, – после паузы проговорила я. – Ты окончила танцевальное отделение?
– Нет, инструментальное, так что играю на многих музыкальных инструментах. И, как говорит моя мама, особенно хорошо на нервах, – хихикнула она.
На ее щеках появились две очаровательные ямочки.
– А танцами когда-нибудь занималась? – спросила я.
– Да всю жизнь! Прямо с пеленок! Моя мама преподает танцы в нашем же училище. Она хотела, чтобы я на ее факультет поступала. Но я решила, что и так танцую уже как профессионал и лучше обучусь еще чему-нибудь. Вот смотрите!
Рита вскочила и закружилась по моему кабинету в венском вальсе, изящно выгнув спинку и ловко обходя кресла и большую напольную вазу с искусственной веткой цветущей сакуры. Ее косички смешно разлетались при поворотах. Двигалась она действительно профессионально и необычайно грациозно. Сделав несколько туров, она упала на кресло и рассмеялась. Потом схватила с моего стола веер тессэн, стоявший раскрытым на подставке, и охнула.
– Ничего себе, какой он тяжеленький! – заметила Рита, но все равно стала им обмахиваться.
– Это боевой веер самураев, – улыбнулась я. – Перекладины металлические.
Рита удивленно уставилась на веер и потрогала пальчиком концы перекладин.
– О, какие острые! Как интересно! Надо бы и нам моду ввести на такие веера. А то – газовые баллончики! Тоже мне защита! Тут, если что, ткнул в глаз и дело с концом!
– От кого это ты защищаться надумала? – расхохоталась я.
– Да от всяких придурков! Мало, что ли, идиотов? – серьезно сказала Рита и нахмурилась. – Так что, – неожиданно встала она и аккуратно поставила веер на место, – я вам подхожу или как?
Она приблизилась к столу и остановилась с видом скромницы-отличницы. Ее длинные загнутые ресницы опустились, но кончики губ ползли вверх в неудержимой улыбке.
– Посмотрим, – сказала я. – Пока да. Но нужно учиться. У тебя есть где жить?
– Так с Нари, то бишь Идзуми. Она же квартиру снимает. Говорит, вдвоем веселее.
– Хорошо. На период обучения я буду выплачивать тебе небольшую стипендию, – сказала я.
– Так мне не нужно! – торопливо ответила Рита. – Я много заработала постоянными выступлениями. Я ведь участвовала и на свадьбах, и на вечеринках, и в концертах, сколько себя помню. Мама считает, что для артиста главное – постоянная практика.
– Прекрасно, – сказала я, – но стипендию все равно будешь получать.
Из тетради лекций госпожи Цутиды:
«Только в Киото существует школа, где девочек с семи-восьми лет начинают обучать искусству гейш – умению петь, танцевать, гримироваться, надевать и носить кимоно, играть на сямисэне, проводить чайную церемонию, различным развлекательным играм и, конечно, особому мастерству беседы с мужчинами. Считается, что одной из основных причин притягательности гейш для мужчин является их раскрепощенный разговор, естественное общение с ними и умение польстить мужскому самолюбию, что никогда не могли себе позволить женщины других социальных слоев, связанные традиционными условностями, которые сформировали национальный характер японки.
Обучение начинается в скромном, застеленном циновками-татами классе за кулисами местного театра. Здесь ученицы отрабатывают элегантные движения с бумажными веерами. В простых кимоно, с целомудренным выражением на лицах они распевают детские песенки.
По вечерам майко работают в чайных, где постепенно учатся изысканным манерам, остроумию и умению вести беседу на любую тему – от мировой политики до древней японской керамики. Им также приходится привыкать к жизни в условиях строгой иерархии.
Все ученицы живут в окия (дом гейш), которым заведует отошедшая от дел старая гейша. Окия выплачивает своим майко небольшую зарплату, за которую они обязаны работать в тех чайных, куда посылает их старшая, и жить в соответствии со строгими правилами, установленными хозяйкой дома.
Лицо майко тщательно выбелено, а губы накрашены ярко-красной помадой. (В давние времена гейши использовали в качестве белил порошок из помета соловьев.) У всех майко волосы длиной до пояса. Их укладывают на голове тремя огромными пучками с помощью лака, и девушкам приходится спать, подложив под затылок высокую подушку, чтобы не испортить прически.
Сегодня майко обычно становятся квалифицированными гейшами к двадцати годам. Заработок гейши, по традиции, исчисляется «палочками» (имеется в виду время, за которое сгорает одна ароматическая палочка). Так, банкет с 18.00 до 19.30 оценивается временем в три палочки. Рекордный заработок для напряженно работающей гейши – двести палочек в месяц.
В наши дни искусство гейши заключается в том, что любая, даже совсем неинтересная девушка может совершенно преобразиться и выглядеть сексапильной. Причем стремление к красоте сохраняется у гейш в любом возрасте, и даже 70-летние способны радовать глаз и слух бывалых мужчин.
Все практики отобраны таким образом, чтобы их можно было применять в повседневной жизни. Для того чтобы быть счастливой, не нужно ничего, кроме того, чтобы быть счастливой. Когда женщина осознает это и, более того, умеет быть счастливой сама по себе, без внешних условностей, то и мужчины реагируют повышенным вниманием, заботой и опекой.
Ну и конечно, прохождение школы дает девушке некий арсенал «тайных знаний» и навыков, делающих ее более женственной и таинственной в осознании собственной красоты и сексуальности. Это и практики, связанные с внешностью – стиль, походка, владение голосом, и сексуальные практики, и тренировка интимных мышц, и многое другое».
Акира стал периодически встречаться со мной.
– Меня к тебе неудержимо тянет, – как-то сказал он. – Даже и не пойму, в чем тут дело.
В середине августа мы несколько раз вместе ездили в загородный дом господина Ито. Акира при посторонних вел себя сдержанно, занимал отдельную комнату, но ночью приходил ко мне, и мы активно «умащивали птичку в гнезде». А утром спускались к завтраку с невозмутимыми выражениями лиц. Но я видела, что господин Ито посматривает на нас с плохо скрытой грустью в глазах. Он ничего не говорил мне, к тому же Акира был для него важным деловым партнером, но я все равно чувствовала себя неловко. Он многое для меня сделал и всегда относился предупредительно и заботливо. Но не могла же я после бурных ласк Акиры уходить от него и перебираться в спальню господина Ито! Это было не в моих правилах. А когда в один из выходных появился еще и господин Кобаяси, я окончательно растерялась и решила, что буду приезжать сюда только в качестве Аямэ.
В последний день августа стояла удивительно теплая погода. Я весь день провела в агентстве, занимаясь с девушками в чайной комнате.
– Вообще-то не очень удобно, – сказала Лиза, когда я в перерыве пила с ней чай. – Раньше репетиционная была, а сейчас все вместе. А ведь с сентября я хочу организовать проведение чайных церемоний. И если дело пойдет, то комната будет постоянно занята.
– Ты права, – задумчиво ответила я. – И потом, мне одной тяжело постоянно заниматься обучением. Ты не представляешь, сколько разных предметов приходится преподавать! И еще новенькая Рита. Даже и не знаю, что делать!
– Что-что, – рассмеялась Лиза, – ясно что! Отдельное помещение снять для репетиций. Поговори со своим Ито, может, он сможет что-нибудь придумать. Да и дополнительного педагога нанять не мешало бы.
– Что ты! Бюджет утвержден. И до конца года навряд ли!
– И охранника для второго входа, – добавила Лиза. – Хотя бы пока одного на день, если на сутки не получается.
