Она ждала, стоя в холле. Он не предложил ей войти в комнату.
— Все готово? — спросила она своим надменным тоном.
— А у вас все готово? — в таком тоне он мог разговаривать не хуже ее.
Она улыбнулась:
— Вы имеете в виду деньги? Я их привезла — половина сейчас, половина после.
Герднер сдержал раздражение.
— Мы договаривались не так, мадам. Вы что-то покупаете, я это продаю. Если бы вы не знали, что у меня есть то, что вам нужно, и что я могу гарантировать вам предоставление этого, вы бы и не пришли ко мне. Я должен рассчитаться со своими людьми завтра утром. Заплатите мне сколько положено, и кончим на этом.
Она упрямо покачала головой. Герднер сжал кулаки.
— Чего вы боитесь? — спросил он. — Шантажа? Я торговец. После того как мой товар продан, я больше не поддерживаю отношений с покупателем.
— Не вы — люди, которых вы наняли.
— Очень точное слово — я нанял их. Я нанимал их раньше и несомненно буду нанимать опять, или других, подобных им. Они технические исполнители — профессионалы. Их ничто не интересует, кроме выполнения своей работы и получения за нее платы. Кроме того, пожалуйста, запомните, любые неудовлетворительные последствия неизбежно затронут и вас. Это защищает нас обоих, или всех нас, если хотите.
Она неохотно раскрыла свою сумку из крокодиловой кожи. Он аккуратно пересчитал деньги, проследив, чтобы купюры были разного достоинства и номера не шли подряд. Небрежно положив пачку на стол в холле, он опять открыл дверь.
— Спокойной ночи, мадам, и прощайте. Не включайте фары, пока не выедете на шоссе. — Он слегка улыбнулся. — Послезавтра ваши мечты сбудутся. Поздравляю.
Он закрыл и запер за ней дверь, подождал, пока не услышал, что машина уехала, взял пачку денег, выключил лампу в холле и поднялся вверх по лестнице.
Он сразу лег в постель и крепко проспал восемь часов.
Данлэп, глухонемой, которого Герднер много лет назад вытащил из трущоб и который служил ему с рабской преданностью, подал Коатсу и Фергюсону завтрак на кухне. Герднеру он принес его на подносе в спальню. После того как Герднер поел, принял ванну, побрился и оделся, он спустился в кабинет и позвонил, чтобы те двое пришли к нему.
Он критически оглядел их: Коатс, более крупный мужчина, был, как всегда, спокоен и молчалив, но Фергюсон выглядел нервозным и был явно с похмелья. Герднер отметил про себя, что на следующий контракт его нужно заменить. Хотя сегодня сойдет.
Он был здесь всего лишь в качестве помощника Коатса, а на Коатса можно положиться, он все сделает согласно указаниям и профессионально, коль скоро деньги за работу надежно упрятаны у него в кармане.
Времени было много: Джеймс Уордл Блейкни никогда не появлялся в своем офисе раньше половины двенадцатого.
— Что делать, вы знаете, — энергично сказал Герднер. — Вопросы есть?
Фергюсон нервно суетился:
— То же самое, что и в деле с Санчесом, да?
— Совершенно не то же самое, что с Санчесом, — отрезал Герднер. — То было обычное похищение, а последствия были случайны. На этот раз нам платят за то, чтобы все выглядело как случайность.
Фергюсон, проявив бестактность, хихикнул. Да, он должен выйти из дела, а это, конечно, означает, что его нужно убрать. Как могло случиться, чтобы человек с его опытом работы настолько деградировал? Герднер заметил, что Коатс нахмурился. Должно быть, он думал так же.
— Кроме того, — добавил Герднер, — ты бы должен знать, что не следует упоминать прошлые дела.
— Конечно, конечно, — нервно ответил Фергюсон.
Интересно, подумал Герднер, не оттого ли это, что он позволил себе жениться? В их деле женитьба убила немало отличных людей. Очень осторожно, чтобы не видел Фергюсон, он поймал взгляд Коатса и положил еще несколько купюр в одну из двух пачек, лежавших на столе. Коатс незаметно кивнул.
— Вот ваши деньги, — сказал Герднер. — Пересчитайте их и потом отправляйтесь. Расписание вы знаете, авиабилеты у вас на руках. Все о'кей?
— Конечно, конечно, — повторил Фергюсон, засунув свои деньги в карман, даже не взглянув на них. Коатс аккуратно пересчитал купюры, снова кивнул и положил деньги в бумажник. Прощай, Фергюсон, подумал Герднер, ты должен будешь присоединиться к Джеймсу Уордлу Блейкни еще до того, как кончится день.
Двое мужчин вышли через заднюю дверь. Герднер прислушивался до тех пор, пока не услышал, что дверь закрылась и Данлэп запер ее на задвижку. Теперь, когда все его волнения закончились, он растянулся в кресле и закурил первую за этот день сигару. Еще одна выгодная сделка совершена. Надо устроить себе отдых, размышлял он, может быть, отправиться куда-нибудь в путешествие, перед тем как заняться следующим делом. Не стоит жадничать.
Джеймс Уордл Блейкни, сам того не зная, имел много общего с Огастусом Герднером: он был надменен, горд, независим, упрям и пунктуален; в то же время во многом они были несхожи, но в данном случае это не имело значения.
Чтобы сохранить форму — вопрос тщеславия для сорокачетырехлетнего мужчины, имеющего двадцатишестилетнюю жену, — он взял себе за правило, когда был в городе, проходить пешком полторы мили от своего городского дома до конторы, независимо от того, какая была погода, — за исключением урагана или снежной бури. Он всегда шел одним и тем же маршрутом, шел быстро, не обращая никакого внимания на окружающее, погруженный в ожидавшие его дела.
Сегодня основной проблемой было слияние «Метрополитен». Следует ли ему использовать эту новоизобретенную штучку во время предстоящего совещания за ланчем? Этично ли это? Стоит ли выгода от ее применения той доли непорядочности, которая в этом присутствует? Ньюхолм — клиент нечистоплотный, размышлял он, он бы несомненно ее использовал, если бы сумел приобрести. Да, решил он, следует это сделать. Он дотронулся до нагрудного кармана. Поразительно, до чего дошла техника в наше время!
В этот момент, к его неудовольствию, к нему обратился шедший навстречу мужчина. Досада была вызвана еще и тем, что он не мог вспомнить этого щегольски одетого, улыбающегося человека небольшого роста, который стоял перед ним, протягивая руку.
— Мистер Блейкни! — сказал мужчина, сверкая зубами. — Как приятно опять увидеться с вами!
Блейкни встречался со многими людьми, при самых разных обстоятельствах. Никакая память не смогла бы увязать все эти лица с именами. Кроме того, как он с огорчением замечал, память его уже не была такой эластичной, как двадцать лет назад. Но вежливость требовала от него пожать протянутую руку.
— Мне тоже очень приятно вас видеть, э-э… — начал Блейкни и остановился, надеясь, не настолько явно, чтобы обидеть человека, который, возможно, претендует на то, чтобы его помнили.
Но вместо того чтобы продолжить разговор, маленький человечек с неожиданной силой схватил Блейкни за руку и, вызвав у того замешательство и испуг, потащил его, словно рыбу на спиннинге, в машину, остановившуюся у обочины. Прежде чем Блейкни сумел собраться с мыслями — он был погружен в размышления о том, что он собирался предпринять в связи со слиянием «Метрополитен», — другой мужчина, крупный и мощный, схватил его за вторую руку. Находясь между ними, он был втиснут в машину и менее чем через минуту брошен на пол сзади с кляпом во рту и повязкой на глазах, прикрыт какой-то тряпкой и прижат ступнями высокого к полу. Блейкни безуспешно извивался и хрипел, в то время как машина не торопясь двигалась по улице.
Очень скоро он прекратил свои попытки высвободиться. Было очевидно, что он был похищен с целью получения выкупа. Ему казалось, что подобные вещи вышли из моды еще до второй мировой войны. Но он хорошо помнил то, что читал о таких случаях, что именно те, которые не теряли голову и пытались что-то придумать, не только оставались невредимыми, но и смогли вывести полицию на преступников, а в некоторых случаях даже вернуть выкуп. Все органы чувств были у него заблокированы, за исключением слуха, и он мог его использовать.
Блейкни знал сценарий подобных похищений наизусть. Его должны доставить в какое-нибудь убежище, изолировать там, в то время как похитители отправят письмо его жене или свяжутся с кем-нибудь из его деловых партнеров. Скорее всего, они выберут последнее, поскольку Айрис не имеет представления, где и как достать необходимую сумму, которая, конечно, будет потребована. Ее или кого-нибудь из партнеров, должно быть, предупредят, чтобы они не ставили в известность полицию. Но он опасался, что они тайком все-таки сделают это. Он бы предпочел, чтобы они обошлись без полиции. Когда посредники не выполняют условия, для похищенного это может обернуться неприятностями.
Блейкни слышал, как машина свернула на шоссе, слышал, как шоссе сменилось грунтовой дорогой, проходящие машины встречались все реже и вскоре совсем исчезли. Близ любого крупного города, в пределах недолгой езды на автомобиле, все еще есть участки незастроенной или заброшенной земли, где маловероятны случайные посетители. Эти двое были профессионалы. У них, должно быть, уже было приготовлено укромное место. Блейкни имел довольно ясное представление о направлении, в котором они ехали из города, и мог припомнить несколько подобных участков земли, мимо которых он временами проезжал на своей машине и едва обращал внимание. Он полагал, что на одном из них должен быть какой-нибудь захудалый домишко.
