— Это весьма щедрое предложение, господин директор. Мы скоро обнародуем требования к кандидатам в команду «Второго шанса», и я уверен, ваши специалисты будут им соответствовать.
— Что ж, всего хорошего.
Его рука приподнялась в прощальном приветствии, и изображение исчезло.
Оскар поморщился.
— Похоже, чужаков с «Марии Селесты» можно сбросить со счетов.
— Да, наверное. Не могу сказать, чтобы я прислушивался к Хранителям, но это отличная тема для следующего интервью прессе.
* * *
Согласно календарю уже наступило лето, но западные ветры в течение последних трех недель продолжали нести с океана дождевые тучи. Над Леонида-сити постоянно гремели грозы, а большая часть парков была залита водой. В этот день небо также затянула сплошная серая пелена, и по легкому пластиковому навесу, установленному над подиумом, стекала мелкая морось. Дадли Боуз, глядя на слушателей, расположившихся на лужайке университетского ботанического сада, не замечал мокрого блеска их одежды и причудливых летних шляп — он был слишком охвачен благоговейным трепетом, чтобы обращать внимание на столь обыденные мелочи, как погода.
Декан, похоже, тоже был невосприимчив к мелким неприятностям, поскольку его речь тянулась и тянулась бесконечно. Вице-президент Гралмонда, сидевшая прямо за его спиной, старалась сохранить официальное выражение лица. Наконец декан закончил восхваление университета, процветавшего под его личным руководством, и жестом пригласил выступить Дадли Боуза.
Торжественность момента внезапно повергла его в ужас по пути к трибуне. Он отыскал взглядом Венди: его жена, напряженно выпрямившись, сидела в первом ряду и энергично ему аплодировала. Рядом расположились его студенты: один пронзительно свистнул, двое других отозвались оглушительным смехом, словно услышав отличную шутку, — все как обычно. Тем не менее это зрелище помогло ему снова обрести уверенность.
Дадли встал рядом с деканом, и тот с торжественным видом протянул ему свиток пергамента, в котором подтверждалось его новое звание профессора. Аплодисменты достигли апогея, когда Дадли одарил промокшую аудиторию счастливой улыбкой и даже не поднял руки, чтобы почесать ОС-татуировку на ухе, — Венди не раз предостерегала его от этого. Затем он высказал стандартную благодарность, объявив, что счастлив работать в таком великолепном научном учреждении, как этот университет, добавил несколько слов о долге правительства поддерживать науку (вызвав задумчивый кивок сидевшей позади него вице-президента) и закончил словами: «Теперь я надеюсь, что смогу представлять университет Гралмонда и этот мир в качестве члена экипажа „Второго шанса“. Знания и опыт, накопленные на нашей планете, помогут раскрыть тайну, тревожившую наши народы в течение двух последних столетий. Я могу обещать, что сделаю все, что в моих силах, и не подведу вас. Огромное всем спасибо».
Аплодисменты, сопровождавшие окончание его речи, оказались громче и энергичнее, чем он мог ожидать. Вице-президент встала со своего места и пожала ему руку.
— Я буду стараться, чтобы вы получили место на этом корабле, — негромко сказала она.
Дадли, сев на свое место, блаженно улыбался на протяжении всего ее выступления, в котором упоминалось о долгосрочной поддержке, которую ее администрация была счастлива предложить значительно расширенному факультету астрономии университета. Желание попасть на «Второй шанс» возникло у Дадли с того самого момента, как только он услышал о миссии. В каждом интервью для унисферы он рассказывал, что заслуживает этой чести, что его вклад в открытие нельзя недооценивать и что его исключительные знания делают его кандидатуру незаменимой. То же самое он говорил при встречах с политиками, промышленниками и просто членами высшего общества, с которыми приводилось встречаться на сотнях коктейлей и ужинов, куда его сразу после открытия стали приглашать очень часто. Его настойчивость не знала границ. Сделанное наблюдение обеспечило ему небывалую доселе уверенность в себе вкупе со званием профессора и потоком средств, хлынувшим на его факультет. Дадли обнаружил, что успех весьма приятен на вкус, и хотел большего, а космический корабль был единственным шансом достичь еще более высоких вершин — после триумфального возвращения с Пары Дайсона перед ним откроются поистине неограниченные возможности.
По окончании выступления вице-президента все присутствовавшие направились к стойке в главном холле, где их ждали бутерброды и вино. Финансировать это событие помогло несколько местных компаний, что позволило казначею привлечь обслуживающую торжества фирму, тем самым повысив обычный уровень университетских приемов.
Венди Боуз перехватила у одного из молодых официантов бокал розового вина и огляделась в поисках Дадли. Этот день разбудил в ее душе противоречивые эмоции. Звание профессора принесло ей долгожданное облегчение — оно обеспечивало будущее их обоих. Чуть раньше, в отделе городского планирования, где она работала, утвердили ее собственное повышение: теперь она могла рассчитывать на весомое вознаграждение в случае отпуска, а через одиннадцать лет могла позволить себе процедуру омоложения — и на этот раз воспользоваться ею в полной мере: отяжелевшие бедра беспокоили ее уже несколько лет, а сейчас это было особенно некстати. У Дадли накопилось множество приглашений от различных компаний, и в некоторых из них шла речь о членстве в правлении. В университете ходили слухи о том, что через несколько лет он мог бы претендовать на место декана факультета. Венди было необходимо хорошо выглядеть и соответствовать облику надежной супруги. Прежде она не ожидала от этого брака никакого профессионального или личного успеха, а только спокойную обеспеченную жизнь вдали от общественных и правительственных кругов. Успех Дадли все изменил. До сих пор они держались вместе, но она сомневалась в крепости семейных уз. Их брак был одним из множества обычных во всем Содружестве дружеских союзов, длившихся, как правило, пару десятков лет и заключаемых людьми, не добившимися особых успехов. При отсутствии каких-либо потрясений он мог бы продержаться довольно долго. И вот, пожалуйста: теперь Дадли — самый известный в Содружестве астроном, вокруг него вьется масса молодых привлекательных студенток, и за ним охотятся компании с серьезными средствами.
— Миссис Боуз?
Венди обернулась: перед ней с вопросительной улыбкой на губах стоял очень высокий человек. На вид ему еще не было и сорока, но она понимала, что он гораздо старше — по крайней мере, на несколько жизненных циклов: она редко встречала в людях подобную самоуверенность. Его светлые волосы отливали серебром, а глаза были настолько темными, что граница радужной оболочки казалась неразличимой. В сочетании с небольшим носом и слегка выпуклыми щеками его лицо было скорее выразительным, чем привлекательным. Но наверняка запоминающимся.
— Да, это я.
Она настороженно улыбнулась, понимая, что людей подобного типа она обычно не привлекала — по вполне понятным причинам.
— Я из «Эрл-ньюс». — Он протянул небольшую визитную карточку с золотыми крыльями в центре. — Хотел бы ненадолго привлечь ваше внимание, если вы не против.
— О, конечно. — Венди автоматически переключилась в режим доброй и понимающей супруги. — Для меня это знаменательный день. Достижения Дадли имеют огромное значение не только для университета, но и для Гралмонда в целом.
— Абсолютно верно. Это событие прославило ваш мир. Мне пришлось заглянуть в справочник, чтобы узнать, в каком секторе космоса находится Гралмонд, а я побывал на многих планетах — у меня разъездная работа.
— Что ж, это должно быть очень интересно, мистер…
— Брэд, прошу вас.
— Отлично, Брэд.
Она улыбнулась ему поверх бокала с вином.
— При знакомстве с университетом меня заинтересовал один вопрос. Здесь один из самых скромных факультетов астрономии. Это ваш муж его организовал?
— О нет, это доктор Маранс, один из основателей университета. Его основной специальностью была астрофизика. Факультет астрономии был создан под его покровительством. Его энергичный характер нельзя не отметить. Доктор считал астрономию необходимым компонентом сферы изучения Вселенной и потому не встретил возражений против строительства обсерватории. Вскоре он ушел в отпуск для омоложения, и Дадли получил назначение на должность руководителя факультета. Честно говоря, не обошлось без трудностей; астрономия все еще считалась составной частью физики. Вплоть до сегодняшнего дня ее не воспринимали как отдельную науку.
— Понимаю. Но даже после ухода доктора Маранса все же удавалось находить средства для финансирования отдельных проектов.
— Могу сказать, что привлекать можно любые источники — как правительственные, так и образовательные фонды. Но Дадли каждый год стоило большого труда утвердить бюджет. К счастью, он очень настойчивый и способный администратор. Ему удалось преодолеть немало препятствий, и посмотрите, каков результат.
