слёз пытаются развести!
— Поняла я, — и глядя мне в глаза: — Выручай, парень, потом сочтёмся! Обещаю!
— Соглашайся, — тут же подсказал Руслан. — Это шикарная сделка!
И что в этой сделке такого шикарного? Вон она даже ноги спрятала, а что с неё ещё взять?
Видимо разглядев в моих глазах сомнение, девушка предложила, подняв вверх пальчик с безупречным маникюром:
— Жизнь одного воина! Но только одного, при смерти или умершего не более пяти минут назад!
— Соглашайся, зашипел Степаныч.
Конечно, всё это попахивало бредом, но... А вдруг? Если бы тогда с Тунгусом у меня была такая возможность? Вот и Степаныч с Русланом считают, что это правда...
— Двух, — пытаюсь торговаться.
— Нет, я и так нарушаю всё что можно. Но самое главное в случае твоего отказа пострадают твои командиры... Ты бы и так согласился! Я могу передумать!
— Он согласен, — на два голоса произнесли командиры.
— Договорились.
— Вот и хорошо, — кивнув, встаёт. — Меня зовут Маришка. Просто вспомни обо мне и позови... — и с тихим хлопком исчезла.
Если сказать что я офигел, значит, скромно, потупив глазки промолчать...
— Это чего? Типа эта? Как её... телепортация что ли? — спрашивая, шарю перед собой руками. Увы, все надежды найти хоть что-то — не оправдались.
— Ну, типа того, — Рогожин пытается пожать плечами и морщится от боли. — Если ты подразумеваешь мгновенное перемещение? То можно сказать и так... — и вновь поморщившись, продолжил. — Нет, я так не могу.
— Да я и не спрашивал!
— Но собирался...
— Даже не думал!
— Так! — Руслан, сощурив глаза, пристально посмотрел на меня. — Ты кто? Куда моего сержанта дел?
Мне осталось только тяжко вздохнуть и покаяться:
— Ладно, ладно, хотел! И вообще, кто это такая была?
— Как кто? Ты же слышал Маришка!
— Руслан, у меня с памятью нормально. Я помню, как её зовут, а вот кто она и что это за бред с павшим воином?
— Это не бред, — Степаныч задумчиво уставился в потолок. — Это фарт! Запомни её накрепко и если тебя шлёпнут: последняя мысль в твоей бедовой голове, должна быть о ней. Понял?
— Не а...
— Блин, ты чего тупишь? У тебя реально — жизнь в запасе! Главное чтоб призвать успел, так что учти — если пуля мозг тебе вынесет, это не поможет... Понял?
— Ага... — киваю, пытаясь осмыслить полученную информацию. Выходит плохо... — А кто она?
— А вот это тебе знать рано. Именно рано! Ты ведь веришь нам с Русланом?
— Честно?
— Честно, — усмехнулся Степаныч, а Руслан только закатил глаза, делая вид: и за что мне такое наказание?
— Кому если не вам? Вы конечно темнилы старые, но всегда вроде только на пользу... Но потом расскажите?
— Нет, Егор, — грустно произнёс Рогожин, — не мы. Тебе всё расскажут, когда придёт время. И ты сам поймёшь, что если бы мы тебе всё рассказали, было бы только хуже. И скажешь спасибо!
— Угу... А может, вы меня разводите, как эту девицу на обещание?
— Ты чего? — прапор беспокойно заёрзал. — Это случайно вышло! Мы тебя только подлечить хотели...
— Ага... Так я и поверил!
— А ты поверь! — глаза капитана стали стальными. — Как мы могли, ведь девушка может обидеться и отомстить!
Умному достаточно, ещё не хватало, чтоб эта мадама мстить начала:
— Да я прикалываюсь! Не всё же вам надо мной!? Вы же не такие!
— Вот именно, — глаза Руслана снова улыбались, хитро так, — такое не просчитать!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Следующие двадцать минут пролетели в незамысловатой беседе: что да как... Особенно повеселил капитана душевный порыв Балагура.
— Кстати, как успехи в освоении отжиманий?
— Да нормально, прибавляет не по дням, а по часам!
— Ну и хорошо, чем бы детинушки не тешились, лишь бы девки в подоле не таскали...
— Не до девок ему, — хохотнул я, — еле до кровати доползает. Даже к Таньке не бегает.
— Ох ты ж. Ну и зверь ты, сержант... Завязывай, заездишь пацанов! Во всём должна быть норма!
— А у тебя была?
— Конечно! К поварихе же бегал? Значит, силы оставались.
— Логично!
Тут дверь распахнулась, и на пороге возник Васильев:
— Привет честной компании, и особенно выздоравливающим! Руслан Иваныч, ты же выздоравливаешь?
— Стараниями Юрия Степаныча, надеюсь, через пару недель спасти своих парней от гнёта злобного сержанта Милославского!
— Так надо ему старшого дать, чтоб злобность званию соответствовала!
— Вот и займись!
— Займусь, займусь. Дело сделают, и сразу всех повысим. Минимум до младших...
— Всех? Думаешь проканает?
— Я же говорю после дела! Там всё проканает! Главное, чтоб сержант не облажался!
Вы поняли, о чём разговор? Я вот нет! Сижу как дурак и хлопаю глазами. Какое дело?
— Кхм...
— А? Чего тебе Милославский? — довольный жизнью майор так и лучится счастьем.
— А что мне надо сделать? И при чём здесь все?
— Как при чём? Капитан выздоравливает, Степаныч его лечит, я точно хреновый диверсант, остаёшься только ты!
Понятно, что ничего не понятно... Похоже, что на моём лице информация об этом проступила если и не огромными буквами, то большими точно...
— Придётся покомандовать самому, Егор, без моего чуткого руководства, — Рогожин впился в меня взглядом, похоже, ища следы паники. «Ага, счаз. Удивление? Да! Паника? А хрен вам!»: — Дело серьёзное, а командиры видишь какое дело!? Можно Степаныча с вами заслать, но меня надо на ноги ставить, а ты парень достаточно грамотный — справишься. Хотя и не по нутру мне это, но выбора нет, грядут серьёзные дела, а я валяюсь!
Вот теперь понятно, зачем они мадаму разводили. И даже зачем рисковали, чтоб запасную жизнь мне добавить — подстраховались... И обидно и приятно: с одной стороны недоверие, а с другой почти отеческая забота. Вот как с ними быть?
— Чего молчишь то? — не выдержал Васильев. — Согласен?
— А что можно отказаться? — встрепенувшись, пускаюсь в словоблудие: — От спасибо! А чего раньше
