«Русском вестнике» этих лет появляется три отзыва, в которых содержится оценка творческой деятельности Некрасова.
Некрасов в 1841 г. (и вообще в период до 1845 г.) пишет относительно немного стихов. Часть из них пишется для заработка (например, «Баба-Яга, Костяная нога»[481]), часть – появляется в тексте рецензии или водевиля. Некоторые из стихотворений этих лет не публиковались по написании («В альбом», «День рожденья», «Сказка о царевне Ясноцвете», «Внизу серебряник Чекалин…», «И он их не чуждался в годы оны…», «И так за годом год… Конечно, не совсем…» – I: 274, 664; 343, 672; 345–363, 672; 368, 675; 407, 408, 683).
Таким образом, в сфере поэзии Некрасов своими публикациями декларирует себя в новом качестве, противоположном «поэту»: он – автор незначительных произведений, написанных с коммерческой целью. В сфере прозы он – дебютант, пишущий также «из хлеба» (XIII-1: 60). В области драматургии он также дебютант, но вполне успешный и быстро перешедший в статус «молодого драматического писателя». В области журналистики – молодой, но хваткий и быстро растущий сотрудник с сильным потенциалом. В целом к середине 1841 г. Некрасов известен в литературно-театральных кругах[482].
Все три отзыва «Русского вестника» о Некрасове предельно лаконичны. Оценка в них легко просматривается, однако не развертывается и не аргументируется как нечто не нуждающееся в объяснениях для знающих ситуацию и заслуживающее именно однозначной оценки для широкого читателя.
Первый из отзывов «Русского вестника» напечатан в № 1 за 1841 г. и принадлежит Н. В. Кукольнику. Он посвящен обзору первых десяти книжек «Пантеона» и проанализирован в параграфе, посвященном Ф. А. Кони. Ввиду его краткости вторично процитируем его:
«Чем же г. Кони дополнил Пантеон всех театров? Повестями Сувестра, Новомлинского, Гребенки, Перепельского, Воскресенского, Александровой, Медведевского и Струйского»[483].
Аналогичный отзыв о «Пантеоне», напечатанный в «Северной пчеле», также проанализирован в параграфе, посвященном Кони, и предположительно атрибутирован Ф. В. Булгарину.
Пренебрежительные замечания о повестях Перепельского содержат ответ на иронию Некрасова в адрес Полевого в третьей части «Провинциального подьячего», опубликованного в одном номере с повестью «Макар Осипович Случайный». Безвестный начинающий автор проходных повестей критикует опытных людей, пользующихся известностью публики, – этот мотив устойчив в критике «Русского вестника» и «Северной пчелы».
Низкая оценка повестей достаточно объективна. Сам Некрасов в зрелом возрасте был очень сдержан в оценке собственной прозы (VI: 645). Как прозаик он уже обрел лицо и известность в середине 1840 – начале 1850-х гг.
Однако в целом оценка повестей начинающего писателя и не занимает автора рецензии. В обзоре Кукольника Некрасов только упомянут; в «Северной пчеле», по сути, та же оценка дана более развернуто: именование «какой-то Перепельский» дополнительно умаляет достоинство автора, повести открыто названы «плохими» и «недостойными названия литературных произведений». Отзыв Булгарина публицистичен, он иллюстрирует не чуждую переходам на личность полемику общественно-политического характера по поводу литературных и театральных явлений. Отзыв не содержит аргументации литературного характера (почему повести плохи) и эстетически неинформативен. Также не содержит аргументации отзыв Кукольника.
Второй отзыв в № 2 «Русского вестника», вышедшего в свет 4 февраля 1841 г. (Летопись I: 76), принадлежит Н. И. Гречу и посвящен персонально Некрасову – его книжке «Баба-Яга, Костяная нога. Русская народная сказка, в стихах, в осьми главах»:
В. П. Полякова. СПб. 1840. Первые десять книжек // РВ. 1841. № 1. (Ц. р. 20 дек. 1840 г.) Критика. С. 220.
«“Читали ль вы эту книжку?” – спросил я у приятеля. – “Читал.” – “Которая глава понравилась вам более прочих?” – “Девятая”»[484] (то есть несуществующая – МД.)
За оценкой сказки стоит достаточно объективный взгляд на начинающего литератора. «Баба-Яга, Костяная нога» была написана с целью заработка и в целом невысоко оценена критикой.
Третий отзыв «Русского вестника» был напечатан без подписи:
«По отчету за русские театры видим, что в 1841 году деятельность пишущих для русской сцены не ослабевала. Явились новые драматические писатели: Ф. В. Булгарин, гг. Катков, Перепельский, Неймановский, Зубарев, Смирнов. Из прежних писали для сцены: Н. В. Кукольник, П. Г. Ободовский, Г. Ф. Основьяненко, Е. В. Аладьин, В. А. и П. А. Каратыгины, Д. Т. Ленский, П. С. Федоров, Григорьев 1-й, Мирошевский, Зубов, Бочаров, Фейгин, Филимонов, Полевой и другие»[485].
Как представляется, этот текст можно предположительно атрибутировать Н. А. Полевому. В пользу предположения выступает то обстоятельство, что его фамилия приводится в конце и без инициалов, хотя и после менее именитых авторов. Так мог упомянуть свою фамилию в списке автор текста, но едва ли фамилия Полевого была бы поставлена без инициалов и в этом порядке, если бы отзыв писал Кукольник или Греч.
Тон в отношении Некрасова нейтральный; он упомянут в числе «драматических писателей», это – констатация факта.
По первому отзыву «Русского вестника» и сопутствующему отзыву «Северной пчелы» заметно, что критика изданий Н. И. Греча и Ф. В. Булгарина объединена против изданий, редактируемых Ф. А. Кони и А. А. Краевским. Критика Полевого и Булгарина, по сути дела, адресована не Некрасову, а Ф. А. Кони. Перепельский-Некрасов – ученик и сотрудник Кони – в их отзывах упоминается не сам по себе, а как пример личной неудачи Кони, причем один из многих. Можно сделать вывод, что оппоненты Кони говорят о Некрасове как о мелкой «фигуре» на «поле» Кони. Таким образом, в этих отзывах также заметен «рикошет». К тому же вследствие конфликта с Кони, длившегося несколько месяцев, Некрасов находился в Ярославле и возвратился в Петербург в конце года.
Выход «Пантеона» был сочувственно встречен В. Г. Белинским, критически отозвавшимся в том же отзыве о книжке «Репертуара русского театра»[486]. Выступления Булгарина и Кукольника были направлены не только против редактора «Пантеона» и «Литературной газеты», но и против критика, указывающего на достоинства этих изданий. В этом ракурсе Некрасов в их отзывах опять-таки выглядит малозначительной фигурой «при патроне», привлеченной для иллюстрации низкого уровня издания.
Что стоит за этой оценкой?
Во-первых, представление о театральной деятельности Некрасова, во-вторых, общее представление о литераторе, который впервые заявил о себе как поэт.
Что касается драматургических опытов Некрасова, то водевиль «Утро в редакции» на сцене не ставился (VI: 656). Другие водевили, в том числе очень успешные, относятся к более позднему времени, чем первый отзыв «Русского вестника».
Таким образом, между первым и третьим отзывами «Русского вестника» совершились факты, которые анонимный автор третьего отзыва (возможно, Н. А. Полевой) печатно признал, не дополняя никакими комментариями. Немногословность легко объяснить тем, что Некрасов сотрудничал в двух изданиях – «Пантеоне» и «Литературной газете», – в которых лично
