и потянула меня вниз по лестнице, спустившись на один пролёт, она изменила выражение своего лица, так же незаметно, как незаметно огонь меняет форму своих языков.
— Больше не надо ходить сюда, я уже не знала, как тебе намекнуть, чтобы ты отвалил, господи, мне просто неприятно находиться с тобой, неужели так сложно понять, — она отпустила мой локоть, — и не трогай меня.
Хотя я сейчас и не трогал, а она продолжила:
— У меня будет ребёнок, не лезь пожалуйста, ты ничего ему не дашь, а он настоящий воин, у него помимо обеспечения и деньги есть, сам подумай, без тебя будет лучше. Ты же ничтожный мародёр, всё что ты можешь — наворовать. Я вообще не думала, что это так надолго затянется, с тобой.
— Извини, — со щенячьими глазами произнёс я, жалея о том, что принёс столько вреда, — я буду делать всё, что нужно, чтобы было хорошо.
— Хорошо будет, если ты тут больше не появишься.
— Да неделю назад же было всё нормально, что случилось-то?
— У меня не было нормально, если ты не понимаешь, то что мне тут ещё сказать. Уходи.
— Я не понимаю, дай мне шанс пожалуйста, — я сам себя не узнавал, — всё будет по-другому.
— Я сейчас позову Артура, если ты его тронешь, то сгниёшь в свинарнике, всё, иди уже и не лезь ко мне.
Она пошла наверх, в свою квартиру, а я собирался идти за ней, но дверь открылась и из-за неё показался Артур, я хотя бы тогда трезво оценил шансы и всё-таки направился вниз. Сейчас я вообще не понимаю из-за чего были эти страдания, она мне даже не нравилась внешне, это всё звучит как бред, но тогда моё сердце разрывалось на части. Как на зло, на улице сильно похолодало, а небо снабжало землю маленькими, еле чувствующимися каплями дождя, которые ветер разносил по округе. В расстройстве я даже забыл «свой» велосипед, и шёл пешком, потом я за ним вернулся, но он, судя по всему, успел обрести нового хозяина.
Когда я поднялся к себе, оказалось, что сегодня объявлено что-то вроде праздника и всем участникам обороны полагается дополнительный паек, да ещё и изрядная доза спиртного, водки, так как изготовление пива ещё не было налажено, а из Китая его пока никто не таскал.
Вообще тут у нас была в самом деле оживающая страна, с оружейным заводом, отлично работающей канализацией, местные жители стали наполнять город товарами, которые везли из мирных частей света вроде того же Китая, точно так же у нас понемногу стали ходить китайские деньги, как средство оплаты. В общем жизнь за долгое время начинала напоминать нормальную. Только из-за моего разбитого сердца мне казалось, что всё рушится и катится в бездну.
Сосед Дима ответственно сберёг мою дополнительную еду и бутылку водки, вроде ей полагается глушить свою боль, ну только такое я как правило о ней и слышал, что это просто лучшее лекарство в мире от всех проблем. Этим я сразу и занялся, при том, что не пил никогда раньше. В тот же день я ещё и курить стал, чуть ли не больше всех остальных. Какое-то облегчение и правда наступило, правда на душе было так же мерзко и грустно, но появились силы изображать веселье, а я выпил всего лишь несколько рюмок, довольно быстро добрался до половины бутылки. Я уже почти не мог ходить, получалось только с помощью стен. На удивление Сергей сейчас так сильно не бесил меня, а я видимо его, не помню, что я вытворял в точности, но это было животное поведение: я орал, что-то ломал, прыгал. Водка со временем становилась всё более лёгкой для питья, первые разы передёргивало всё тело, а теперь она была чуть горьковатой водой и уже совсем не пекла в груди.
Закинув Диме на плечо руку, я таким образом держал своё тело в горизонтальном полоении, потом он, не предупредив меня, решил куда-то пойти и оставшись без опоры, тут же с грохотом я повалился на пол, а встать уже не смог. Прямо сейчас, по всем законам подлости, ко горлу подступило всё съеденное за сегодня, ну и конечно желудок стал извергать это из себя, кто-то из соседей поднял меня за живот и дотянул до унитаза, там я продолжил процесс извлечения еды. В те секунды я уже ненавидел спиртное и думал, что это больше никогда не повторится.
Не помню сколько времени я провёл возле унитаза, но точно недостаточно, потому что, кое-как доползя до своей комнаты я вскарабкался на кровать, мне сейчас хотелось только побыстрее заснуть, но у организма были другие планы, моя голова будто жила отдельной жизнью и казалось, что крутилась вокруг своей оси, я промычал что-то матерное, Дима засмеялся и сказал, что это «вертолёты». Ничего общего с ними. Я понял, что остатки еды снова хотят вырваться наружу, и как мог быстро пошёл к туалету, он был занят, как и ванная, раковина в кухне была завалена посудой, бутылками, всяким хламом, пьяный мозг не придумал ничего лучше, чем избавиться от блевотины, которая уже разрывала мои щёки изнутри, через окно. Спустя мгновение на каких-то прохожих летели полупереваренные консервы, картошка, и всё что я ел в тот день, но ещё не успел обратить в энергию. «Извините», — всё что я смог мыкнуть себе под нос, надеясь, что они услышат.
На следующее утро меня ожидал сюрприз не меньший чем вчерашняя рвота. Похмелье. Это что-то необъяснимое, когда ты ходишь с головной болью, которая может резко обостриться в любой момент, при одной мысли о чём-то содержащем спирт тянет блевануть ещё раз, да и мои соседи вокруг говорили, что надо только выпить ещё разок и всё пройдёт. Но это было выше моих сил. В тот день я уже железно решил больше не пить никогда.
Я стал плыть по течению с большим безразличием чем прежде, подошло к концу лето, я время от времени бегал к своей возлюбленной, в надежде увидеть её, но она будто переехала, потому что иногда я мог прокружить целый день где-нибудь около её подъезда, но так и не встретив Наталью. Как мне казалось, я просто хотел поговорить и больше ничего, чтобы узнать, что я сделал не так. Но дни шли, а мне становилось всё больше плевать на неё и что же я такого сделал, у меня стали появляться и другие женщины, некоторым из них я даже казался крутым воякой, а когда доставал,
