– Я предупреждал тебя о том, что произойдет, – начал Арнауд. – Рука – всего лишь начало твоего наказания. Хотелось бы сохранить все остальное к тому времени, когда ты начнешь осознавать все, что произошло с тобой.
Девлин поставил на карту все и проиграл. Принц остался в живых, и, что еще хуже, никто из тюремщиков не нанес Девлину смертельной раны. Он проведет последние дни в плену у Арнауда, как беспомощный калека, не способный влиять на собственную судьбу.
Только смерть может спасти его, но он знал, что вряд ли ему даруют подобную милость. Не ранее, чем его мучитель откроет секреты Заклятия Уз.
До сих пор Избранный надеялся, что сможет каким-то образом найти выход из ловушки. Он старался проявить силу, напрячь волю и быстро реагировать при представившемся случае. Но теперь, после смерти Стивена, Девлин понял, что сам себя обманывал. Чудесного спасения не будет. Нет шансов превратить ужасное поражение во что-то, хоть отдаленно напоминающее победу.
Отчаяние захлестнуло его.
Дверь открылась, и в комнату вошла сержант, держа в руках длинный тонкий предмет, завернутый в кожу. Принц встал и забрал у нее сверток.
Девлин почувствовал зов и тягу к свертку. Даже не разворачивая его, он мог догадаться, что находится внутри. Меч Света, оружие Избранных. По словам старцев, меч изготовлен потомком бога-кузнеца Эгилом. Столетиями им обладали мужчины и женщины, чьи имена стали легендой для жителей Джорска.
Меч был утрачен во время битвы при Иннисе, когда армии Джорска завоевали народ Дункейра. Но до этого соплеменники Девлина убили Избранного Зигмунда, чей Меч Света исчез. Преданная забвению в течение сорока лет сила оружия иссякла до того дня, когда Девлин впервые взял его в руки. С тех пор его участь связана с этим мечом. Он невольно задумался о своей судьбе, которая привела его на тропу Избранного, а позднее направила в Дункейр, чтобы вернуть джорскианское сокровище.
Очень высокую цену Девлин заплатил, чтобы привезти Меч назад в Кингсхольм. А теперь, так же, как и его самого, реликвию передали в руки страшного врага королевства.
При помощи этого Меча король Олафур мог найти нового Избранного, выбрать человека, который смог бы собрать народ для защиты. Но монарх предпочел избавиться от артефакта, как он избавился и от Девлина. Олафур отбросил подальше от себя все то, что могло спасти его трон.
– Меч Света чувствует тебя, – сказал Арнауд.
Действительно, камень, расположенный на рукоятке меча, теперь мерцал тусклым красноватым огнем, такой же свет исходил и от кольца Избранного. Пальцы его правой руки беспомощно цеплялись за ручку кресла. Легенда гласила, что Меч придет к Избранному, если он призовет его, но хотя Девлин напряг всю свою силу воли, тот не сдвинулся даже на дюйм.
Стивен оказался не прав. Надо было рассказать ему…
Печаль охватила пленника, когда он вспомнил о друге. Стивена невозможно было переубедить, он верил в самые невероятные истории. Бесполезно было напоминать, что Девлин – живой человек из плоти и крови, а не герой, который мог сделать реальностью все его красивые баллады.
Нет шанса все вернуть.
– Поскольку ты оказался невосприимчив ко всем другим способам убеждения, мне не остается ничего другого, кроме как попробовать последнее заклинание, – сказал Арнауд. – Возможно, ты сойдешь с ума, хотя в твоем положении это уже счастье.
Принц вынул орудие из ножен и положил его на стол в ноги безжизненному телу. Обмакнув пальцы в кровь Стивена, чародей стал выводить руны по всей длине Меча и вокруг рукоятки. Затем перевернул оружие и проделал то же самое на другой стороне клинка. Покрытый кровью менестреля мерцающий камень светился отвратительным светом, пульсируя, точно бьющееся сердце.
Арнауд в последний раз опустил пальцы в лужицу крови и подошел к Девлину. Тот презрительно сплюнул на пол, однако мучитель не обратил на оскорбительный жест внимания и пометил кровью его лоб и щеки. В конце ритуала он разрезал рубашку Избранного и начертил последнюю руну над его сердцем. Двое стражников, которые безмолвно стояли, когда куски плоти вырезали из Стивена, теперь определенно проявляли тревогу. Их отвращение было сродни его собственному. Магия крови привычна для народа Дункейра, однако ритуальное кровопускание связывалось с поминовением мертвых и жертвоприношениями. Да и то разрешалось проливать только собственную кровь. Использовать кровь другого человека для ритуала считалось преступлением.
Вернувшись к Мечу, принц положил обе руки над мерцающим камнем, закрыл глаза и запел на своем языке.
Девлин почувствовал, как его голову будто взяли в тиски. Когда Арнауд положил пальцы на Меч, Избранному показалось, что вес тысяч человек опустился на его разум. Руки врага затряслись от напряжения, голос задрожал, но он продолжал свой грязный обряд. Давление нарастало внутри пленника до тех пор, пока он не понял, что начинается самое страшное.
Камень в Мече загорелся ярче, тусклое красное мерцание поменялось на ярко-бордовое, потом желтое, и, наконец, белое. Свет заполнил комнату, на мгновение ослепив Девлина.
На него нахлынули ощущения. Он больше не знал ни кто он, ни что происходит вокруг него. Все мысли истребил яркий свет, который поглотил все его тело.
Он услышал раскат грома, а потом погрузился в темноту.
* * *
Зрение возвращалось постепенно, а вместе с ним и осознание того, кто он. Он – Девлин из Дункейра, Избранный. Он моргнул, и комната закружилась перед ним, потом он сфокусировал взгляд.
Арнауд распростерся на столе, глаза широко открыты и безжизненны. Охранники лежат на полу, оружие выпало из их неподвижных рук.
Наверное, что-то не заладилось с заклинанием. Принц мертв или без сознания, в то время как он сам все еще дышит и способен размышлять.
Лучший шанс для побега не представится. Девлин сгибал и разгибал пальцы, думая, как высвободиться. Левая рука все еще в ловушке, но правая…
Он посмотрел вниз. Сломанная кость правой руки чудесным образом срослась, а три пальца удерживали за рукоять Меч Света. Очистившееся от грязных знаков лезвие блестело, камень в эфесе мерцал, пульсируя в такт его сердцу.
В считанные мгновения Девлин освободился. Подошел к лежащим тюремщикам и, не поднимая шума, по очереди перерезал им глотки.
Затем направился к принцу, стащил его со стола и привязал к деревянному креслу для пыток, используя те же веревки, которые когда-то связывали и его. После этого Девлин оторвал от своей рубашки кусок ткани и сделал из него кляп.
Часовые снаружи, видимо, привыкли к крикам людей в агонии, однако на голос хозяина обязательно прибегут, чтобы выяснить, что происходит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
