Клементина Маккуин присела на край дивана, обитого золотой парчой и сосредоточилась на служащей ковром огромной шкуре гризли перед никелевой печкой в гостиной. Но как только Ханна шагнула в комнату, жена Гаса повернула голову и встретила ее неуверенной улыбкой. Стоял жаркий день, и плотный черный воротник платья впритык прилегал к подбородку, но, тем не менее, леди выглядела такой же холодной, как вода со льдом. Клементина была истиной «бостонкой» со своими идеальными манерами и спокойной учтивостью. Она от рождения знала, что во время чаепития не нужно снимать шляпку и перчатки, что ложку нельзя оставлять в чашке. Она с молоком матери впитала, в котором часу уместно нанести светский визит и как составить приглашение, написанное прекрасным каллиграфическим почерком. У Ханны Йорк не было даже пары туфель, пока ей не исполнилось двенадцать лет, не говоря уж о шляпе и перчатках.
Ханна поставила поднос с лимонадом и пирогом на овальный стол из красного дерева. Один из стаканов покачнулся, и резкий запах лимонной кислоты защекотал ее нос. Она зажала двумя пальцами ноздри, чтобы остановить чихание и невольно фыркнула.
– Извините, – пробормотала Ханна и, натянуто улыбаясь, протянула лимонад Клементине вместе с салфеткой. – Боюсь, он не натуральный.
Клементина развернула салфетку и положила ее на колени, потерла пальцами краешек с розовыми цветами, выполненными крошечными ирландскими стежками.
– Очень красивая кайма. Вы сами вышивали?
– Боже, дорогая! – слишком громко выпалили Ханна. – Я бы не узнала острого конца иглы даже сев на него.
Клементина поднесла лимонад к губам и сделала изысканный глоточек.
– Миссис Йорк…
Ханна наклонилась к собеседнице и резко махнула рукой в воздухе, чуть не сбив собственный стакан.
– Лучше зовите меня Ханной. Это обращение в качестве миссис – ложь. О, однажды я довольно близко подошла к алтарю, но меня забыли научить, что нужно держать панталоны застегнутыми, пока на пальце нет кольца.
В ответ Клементина пристально посмотрела на нее таким сопереживающим взглядом, что Ханне захотела скорчиться как озимый червь.
– У меня есть к вам вопрос, – сказала Клементина идеально поставленным голосом, отчего Ханне стал противен собственный протяжный кентуккский акцент. – Не хочу оскорбить вас нескромностью, но я… – Клементина запнулась и провела пальцем под жестким бархатным краем своего высокого воротника. Предательский румянец окрасил щеки.
Ханна решила сжалиться над гостьей.
– Я никогда не была с Гасом, – усмехнулась она. Но увидев ошеломленный взгляд Клементины, издала резкий смешок. – Похоже, вы хотели спросить не об этом.
Клементина медленно покачала головой, глядя на Ханну округлившимися глазами.
– Я рада, что вы и Гас никогда… – Волна краски залила ее лицо. Она уткнулась взглядом в колени. – Миссис Йорк, Ханна…
– Желаете знать, как милая девушка, вроде меня, ввязалась в такое дело?
– О, нет, я не о… Но должна признаться, меня это заинтересовало.
Ханна насмешливо наблюдала за тем, как возвышенные манеры Клементины борются с ее приземленным любопытством.
– Послушайте, это не было такой большой трагедией как то, что случилось с Сафрони. Просто доверчиво повелась на льстивые мужские речи. Так о чем вы хотите спросить меня, миссис Маккуин? Как видите, здесь в округе Танец Дождя мы пьем виски залпом и задаем вопросы без экивоков.
Клементина подняла подбородок и открыто встретилась со взглядом Ханны.
– Как женщина узнает, что беременна?
Ханна почувствовала укол зависти, такой острый, словно шило кольнуло чуть ниже сердца. Перехватило дыхание, и она ощутила, как кровь отхлынула от лица. Ребенок. Эта девушка, имевшая все с самого рождения, сейчас собиралась стать матерью.
Клементина поставила свой лимонад и начала подниматься.
– Я, конечно же, понимаю, как неприлично с моей стороны было заводить такой нетактичный разговор, но вы сами предложили говорить прямо. Я думала, что у вас, возможно, имелся некоторый опыт с состоянием…
– Боже, дорогая, у нас, по правде сказать, с самого начала разговор задался нетактичным. – Ханна поспешила к дивану и схватила Клементину за руки, потянув ее вниз. Затем подняла голову и встретилась взглядом с гостьей, одарив ту искренней улыбкой. – У меня имелся опыт с большим количеством разных состояний – «опыт», который, конечно же, в большинстве случаев справедливо назвать другим словом – «ошибка».
Клементина смотрела на нее простодушными и очень, очень юными глазами.
– Так у вас был ребенок?
– Я… о, Боже упаси, нет. Я никогда не совершала такой ошибки, – солгала Ханна. – Но в своей работе я сталкивалась со множеством шлю…женщин, у которых рождались дети. В конце концов, когда дело касается того, что происходит в постели и после нее, у всех одно и то же, и у нищих и у королей. Итак, когда у вас в последний раз были красные дни календаря, дорогая? – Увидев недоуменный взгляд Клементины, Ханна мило улыбнулась. – Когда у вас в последний раз шла кровь?
– О. – На щеках Клементины вспыхнул свежий румянец. – Регул не было с тех пор, как Гас и я в первый раз… С тех пор, как я приехала сюда в Радужные Ключи.
– Что ж, если у вас не было месячных с тех пор как вы с Гасом в первый раз… занимались любовью, в таком случае вы, наверное, гм, где-то на четвертом месяце беременности. – Она изучила тонкую талию Клементины. – По вам уже должно быть видно.
Жена Гаса посмотрела вниз на себя.
– Я округлилась?
Ханна громко рассмеялась.
– Дорогая, вы станете намного круглее, прежде чем родится ребенок. Распухнете, как дохлая лягушка.
Восхитительная улыбка вспыхнула на лице Клементины.
– О, я не возражаю, поскольку очень сильно хочу ребенка. Но миссис Йорк… Ханна, как в этом убедиться?
Ханна боролась с вставшим в горле комом.
– Вы… вы ощущаете тошноту по утрам и головокружение в неожиданные моменты? – Она улыбнулась при быстром кивке Клементины. – И ваши груди становятся все чувствительнее, а соски темнее, возможно, как черничное пятно.
Клементина посмотрела на свой лиф, будто сквозь плотный сарж и хлопок могла разглядеть тело. Она подняла руку, на мгновение задержала ее, а потом дотронулась до себя.
– О, так и есть. Они действительно стали такими. Я думала, это из-за того, что Гас… – Она замолчала, сильно залившись краской.
Ханна поджала губы, чтобы не рассмеяться.
– Что ж, наверное, в скором времени вы почувствуете другие не слишком приятные ощущения. Помню, как я… как та девушка, которую я знала, в первые шесть месяцев беременности рыгала и пускала ветры, будто паровоз, идущий вверх по крутому склону.
