Они выехали на яркий солнечный свет, резанувший Клементине по глазам, ослепив на мгновение.
– О, милостивый Боже! – резко выдохнул Рафферти.
Какой-то человек висел на толстой ветке. Его глаза выпучились на налитом кровью лице, покрытом пятнами цвета давленого винограда. Язык вываливался изо рта, разинутого в безмолвном крике. Горячая рвота подкатила к горлу Клементины, и она чуть не подавилась. Около дюжины мужчин на лошадях собрались под повешенным, приняв почти забавный удивленный вид при неожиданном появлении гостей на их суде Линча. Испуганные глаза Клементины обежали обернувшиеся к ней лица: Змеиный Глаз, Гораций Грэхем, Уэзерби-овечий пастух, Поджи и Нэш, и другие, незнакомые ей люди.
И Гас.
Дым подымался над поляной от огня, из которого торчали железные тавро для клеймения. Разило кровью и требухой. Повсюду валялись шкуры и трупы убитых животных. Два окровавленных человеческих тела, растянулись на земле с зажатыми в безжизненных руках ружьями. Ещё двоих, очевидно, схватили живыми. Один из них сейчас уже висел на конце веревки, качаясь туда-сюда. Плетеная сыромятная кожа поскрипывала во внезапной тишине. А другим оказался индейский юноша, Джо Гордый Медведь. Он неподвижно сидел на своей лошади со связанными за спиной руками, а Гас Маккуин держался рядом с ним на своем коне, сжимая в руке надежно завязанную петлю.
– Нет! – крикнула Клементина. Она неуклюже завозилась с револьвером, вытаскивая его из кобуры. – Отпустите его!
ГЛАВА 13
Рафферти резко схватил Клементину за запястье.
– Собираешься стрелять в собственного мужа?!
– Заставьте их остановиться. – Рука Зака сжалась достаточно сильно, чтобы вынудить невестку выпустить пистолет. Клементина удерживала взгляд Рафферти, бросая вызов, но его глаза ничего не выражали. – Вы можете заставить их остановиться. У этого юноши есть жена и ребенок. Никто не должен умирать за то, что просто украл корову.
Рафферти по-прежнему пристально смотрел ей в глаза. А затем незнакомым до этой минуты Клементине бархатистым голосом, без крика донесшимся до группы людей под тополем, произнес:
– Отпустите мальчишку.
Хотя и казалось, что миновала целая вечность с тех пор, как они ворвались на поляну, на самом деле прошло всего несколько секунд. Гас и другие мужчины застыли в немой сцене, но не Джо Гордый Медведь, должно быть, решивший, что лучше получить пулю в спину, чем мучительно задыхаться, болтаясь на конце веревки. Он наклонился вперед, ударил обутыми в мокасины ногами по бокам коня и бросился под покров леса.
– Драпает! – завопил Гораций Грэхем и развернул свою лошадь, лапая револьвер в кобуре.
Пыль фонтаном взвилась в воздух перед скотоводом. Запах выстрела ещё не полностью растворился в воздухе, когда Рафферти перещелкнул патрон в винчестере. Дым от ствола овеял лицо Клементины.
– Я не стану кого-либо из вас намеренно убивать, – произнес Зак тем же холодным мягким голосом. – Но это не значит, что несчастный случай исключается.
Джо Гордый Медведь скрылся в лесу. Даже топот его лошади, продирающейся сквозь подлесок, уже не нарушал мертвую тишину на поляне.
Гас пришпорил коня, но не погнался за индейским юношей, а поскакал к брату и жене.
– Ты что, спятил, Зак? – крикнул он. – Мы поймали ублюдков с поличным.
– Буйволы ушли. Им больше не на кого охотиться.
Лицо Гаса сделалось красным и жестким как кулак. Маккуин остановил лошадь и уставился на брата неверящими круглыми глазами.
– О чем, черт возьми, ты толкуешь?
Рафферти покачал головой.
– Отвези свою жену домой. Ей не нужно это видеть. А я помогу твоим приятелям похоронить тела.
Гас медленно повернул голову и пронзил Клементину взглядом словно копьем. Его глаза яростно сощурились.
Клементина резко развернула Лиатриса и пустила его в легкий галоп, ударив каблуками в бока. Она поскакала прочь, прочь от Гаса и от висельника, прочь от запаха порохового дыма и крови. Клементина слышала, как позади нее стучали копыта. Все ее тело охватила дрожь. Она натянула повод и слезла с седла до того, как пинто полностью остановился.
Гас подъехал к ней. Перекинул ногу через луку седла и спешился.
– Тебя тошнит?
Она покачала головой.
Гас снял шляпу, провел рукой по волосам и снова водрузил ее на голову.
– Тогда в чем дело?
– Я… – Она вытерла рот тыльной стороной ладони и ощутила медный привкус – привкус крови. Клементина лежала под весом Гаса, принимала в себя его тело, а он повесил человека за то, что тот украл корову, хладнокровно лишил жизни скотокрада… и считал себя правым. Смеющийся Гас Маккуин с ярким как солнце лицом и глазами цвета небесной лазури. Ковбой её мечты. – Мне кажется, я вовсе не знаю тебя.
Гас резко и злобно выдохнул. Затем начал было отворачиваться от жены, но снова дернулся назад. Он навис над Клементиной так же, как частенько делал ее отец, и, казалось, воздух затрепетал от страха перед его огромной фигурой и мужской силой.
– Ты не перестанешь все делать наперекор мне, верно? – заорал он в лицо Клементине. Его усы тряслись при каждом яростном запальчивом слове. – Я же сказал тебе, что Железный Нос и скотокрадство не женского ума дело, но ты все равно полезла туда, где тебе не место, и опозорила меня перед всем округом. – Гас горько усмехнулся. – Ты говоришь: «Муж мой, я люблю тебя», но без конца идешь против меня и поступаешь по-своему.
– Я не твоя собственность, Гас, – выдавила Клементина сквозь помертвевшие губы.
– Черта с два не моя. Ты моя жена, малышка, и…
– И я не малышка. Я взрослая женщина. У меня есть разум, а также собственные мысли и чувства, – она стукнула по груди кулаком, – мои собственные, и они тебе не принадлежат. Ты не можешь распоряжаться моей жизнью…
Гас ударил ее. Всего лишь пощечина, но он был крупным мужчиной и вложил в удар все свое расстройство и злость. Клементина налетела на своего пинто. Лошадь заржала и отскочила, и женщина повалилась навзничь. Воздух словно вышибло из груди.
Гас стоял над ней с потрясенным и напуганным лицом.
– Иисусе, Клем. Боже мой. Извини меня, малы… извини. – Он предложил руку, чтобы помочь ей встать, но она отпрянула и сама с трудом утвердилась на ногах. Ее грудь судорожно поднялась при попытке вдохнуть. Половина лица горела.
Гас протянул руку, будто собирался дотронуться до отметины, которую оставил на щеке жены, как если бы тем самым мог смягчить боль. Уголок его рта дернулся.
– Я вовсе не собирался бить тебя.
– Не собирались, но ударили, мистер Маккуин.
