Но вот однажды рано утром они услышали знакомые звуки: медведь ревел и лев рычал – то Чингис опять выехал на охоту. Радостные, они бросились к нему навстречу и снова увидали его.
Чингис счел их за воров.
– Кто вы? Что вы все время следите за мною? Что вам нужно от меня? – крикнул Чингис.
Горько заплакали бии.
Увидал их слезы Чингис, сам горько заплакал и молвил:
– Зачем вы приехали ко мне?
– Мы готовы за тебя умереть.
– Кто вас послал сюда ко мне?
– Мать твоя, Алангу, сжалилась над нами, сюда послала нас.
– А как вы подтвердите, что именно она послала вас сюда?
Бии остановились, не зная, что отвечать Чингису. Один Майкы-бий вынул из кармана перстень матери Чингиса, Алангу, с печатью[219] и показал его Чингису. Тот поглядел, узнал этот перстень – перстень матери Алангу, улыбнулся и молвил:
– Если я буду ханом, то будешь ты бегом, Майкы-бий. Хорошо, что ты принес мне перстень матери, иначе я рассердился бы крепко на тебя и на всех вас: ни ты, Майкы-бий, ни вы все, бии, ничего не значили для меня; не обижайтесь теперь на меня за это! Теперь вы мои друзья, пойдемте в мое жилище.
Чингис и десять биев вошли в «сарай» и жили там целую неделю, пили напитки опьяняющие, разные яства кушали[220].
[Десять биев просят Чингиса взять власть над их родами]
На пиру молвил им Чингис такое слово:
– Послали вас люди искать меня, ханом сделать, а какого вы роду и сколько у вас родичей, чтобы мне помогать во всем и меня поддерживать, если я ханом буду?
Вскочили бии на ноги, поклонились низко Чингису и говорят ему с робостью:
– Мы здесь как посланцы от десяти родов, один только Калдар-бий от самого себя. Твоя мать Алангу за нас и вместе с нами тебя просит ханом быть.
Один Кунград-бий против тебя был и остался у своих сородичей, отказался с нами ехать тебя искать и просить.
Мы все время твое лицо желали видеть, тебе подчиниться хотели.
Теперь наше желание исполнилось: мы и наш народ – твои отныне.
Чингис в ответ им молвил:
– Почтенные бии! С этого дня я – с вами и вы – со мною.
Бии обрадовались этим словам и поднесли ему в дар своих коней, а Чингис дал свое согласие принять эти подарки.
[Чингис с десятью биями возвращается в свой стольный город]
Чингис сказал им:
– Как вы повезете меня, куда уложите столько вещей? Видите, как их много у меня?
Калдар-бий ему в ответ сказал:
– Я сделаю одну вещь; на нее мы все твое и положим.
Калдар-бий сделал телегу. Если спросят, кто первый сделал телегу, знайте, что это сделал Калдар-бий Баленов.
Нагрузили бии на телегу все добро Чингиса, посадили на нее самого Чингиса и отправились домой[221].
Через несколько дней они добрались до стольного города и послали просить разрешения у Алангу во дворце остановиться.
Бии знать не знали, спорили, кому из них первому во дворец идти вслед за Чингисом. Майкы-бий спросил других:
– Кто должен взойти – бык, который вез телегу, или хозяин, который им управлял?
Чингис ответил:
– Прилично ли быку взойти раньше хозяина?
И Майкы-бий взошел первым и занял место с правой стороны хана. Другие сели подле него.
Этот эпизод будет понятен, если привести отрывок сказания о Чингисе по «Чингис-наме»: «Посадили Чингиса в телегу, чтобы везти, а одиннадцать биев впряглись в оглобли и повезли его на себе; двенадцатого, Калдар-бия, Чингис посадил с собой на телегу, так как он был хромой и не в состоянии был тащить телегу.
Когда привезли телегу к юрте ханши, бии заспорили между собою, кому из них первому входить в юрту непосредственно вслед за Чингисом. Калдар-бий говорит: «Кто должен войти вперед – животное или человек? Вы везли телегу, следовательно, вы были животными, а я сидел в телеге, следовательно, я должен войти первым». Одиннадцать биев принуждены были прекратить спор, и Калдар-бий вошел первым».
[Бии сокрушают противников Чингиса]
На другой день десять биев напали на аулы, бии которых не поехали к Чингису, были большими врагами его. Это были аулы Боденджара, Кенджара, Сальджута и Кунграда; всех их они перебили вместе с их родичами.
[Сестра Кунград-бия, Бортакшин, скрывает детей четверых убитых биев]
Бортакшин была сестрою убитого Кунград-бия; она успела скрыть детей четырех убитых биев: Боденджара, Кенджара, Сальджута и Кунграда.
Народ проведал про то и сказал Чингисхану. Одолел того гнев, кричит Чингисхан:
– Идите, приведите этих детей!
Явились к Бортакшин и говорят:
– Сам Чингисхан требует тебя, иди скорее!
Та молвила в ответ:
– Хорошо, сейчас пойду к Чингисхану.
[Бортакшин, писаная красавица]
Встала Бортакшин, накинула верхнюю одежду, на ноги – расшитые туфли, на голову – шапку черно-бурой лисицы и взяла с собой четверых мальчиков: одному из них было десять лет, другому – одиннадцать, третьему – тринадцать, а четвертому – всего четыре года; все они были писаные красавцы.
Но сама Бортакшин была всех красивее: на всем белом свете не сыскать равных ей; косы ее сорокасаженные[222] две женщины носили позади на блюде золотом.
Народ говорил ей:
– Ах, Бортакшин, какая ты красавица писаная и на такое ты дело осмелилась: воровкой стала, этих мальчишек у себя спрятала.
Бортакшин в ответ молвила:
– Что вы зовете меня воровкой? Стала я воровкой только перед самим ханом!
[Чингисхан разговаривает с Бортакшин о детях, которых она утаила у себя]
Привели Бортакшин к самому Чингисхану.
Удивился Чингисхан, когда увидел красоту ее неописуемую и волосы сорокасаженные на золотом блюде, что две прислужницы за нею несли.
– Бортакшин, зачем ты стала воровкой в моих глазах, зачем ты скрыла этих мальчишек?
Та в ответ молвила:
– Я воровкой стала, тебя жалеючи.
Чингисхан опять спросил ее:
– За что же ты меня жалеешь?
А Бортакшин ему в ответ:
– Я думала, что тебе трудно будет ответ держать за участь этих детей.
А Чингисхан ее снова спрашивает:
– А почему ты думаешь, что мне так трудно будет ответ держать перед Аллахом?
Говорит Бортакшин:
– Во времена Ноя Аллах послал неверным потоп: потопил их, уничтожил; а чтобы не прекратился род людской, спас лишь тех, кто был в корабле Ноя. А ты, хан, сам не раб ли Аллахов? Вот лев бросается на сайгака, если перескочит его, то не возвращается больше к нему, и так дает ему свободу. Ты – человек: поэтому освободи меня и этих детей. Народ в гневе, не зная их рода, мог убить их и тем самым прекратить их род[223]; вот, чтобы такого зла не вышло, я и решилась их спрятать, скрыть.
Эпизод с Бортакшин связан с моральным поучением, обращенным к грозному владыке; забываешь, что говорит красавица, слышишь словно голос шейха или пира, вхожего в «мир тайн». Здесь перед нами как будто «мудрая Симпатия» из «Тысячи и одной ночи» – невольница, соединявшая в себе с удивительной красотою всю мудрость своего века.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
