— Мне страшно жаль, поверь, — ответил Орланский. — Но ты же понимаешь, в чем моя проблема.
— Нет, не понимаю! Понятия не имею, почему должен торчать связанным на этом долбаном складе! И еще мне надо отлить, так что освободи меня от этих садомазохистских пут, будь любезен!
— Сочувствую, понимаю, как тебе неудобно. Но это ненадолго.
— Чем я заслужил такое обращение? Что сделал?
— Суть не в том, что сделал, хотя до сих пор не могу простить за то, как ты обошелся с Григорием. Нет, Чарли, меня беспокоит другое. То, что ты можешь натворить… Петр держал меня в курсе полицейских расследований по нескольким убийствам. У тебя большие неприятности, Чарли. Открыто дело по вчерашнему покушению на убийство какой-то женщины на парковке у отеля. Есть множество доказательств, что ты подставил Хораса Блэра, пошел на все, чтобы его обвинили в убийстве жены. А это наводит на мысль, что прикончил ее ты.
— Доказать они этого не смогут.
Николай кивнул.
— Да, ты настоящий мастер заметать следы, просто на этот раз следов больно уж много. Будь я на твоем месте, то заключил бы сделку: рассказал бы полиции обо всех моих выходках в обмен на свободу.
— Я не крыса, и никогда тебя не предам! — с пафосом воскликнул Бенедикт. — Послушай, Николай, у меня есть план побега. И если бы твои люди меня не схватили, я бы уж давно исчез. Бесследно, раз и навсегда.
— Мир изменился, Чарли. Если уж Бен Ладена нашли, то найти тебя им раз плюнуть. А когда найдут, будь уверен, станут лезть из кожи вон, чтобы стереть тебя в порошок за то, что доставил столько неприятностей. Заставят возместить тебя все затраты из денег честных налогоплательщиков, которые были потрачены на эту охоту и могли бы пойти на финансирование образования или повышение зарплат госслужащим. Они приговорят тебя к смертной казни, будь уверен. Они жаждут твоей крови, Чарли.
— Господи, Николай, мы же друзья! Я никогда тебя не продам.
— Не сомневаюсь, сейчас ты говоришь искренне. Но что запоешь, когда тебе будет светить смертная казнь? Мне хотелось бы думать о людях хорошо, но я не могу рисковать. И позволить себе ошибиться тоже не могу, потому что не хочу платить за свои преступления. Хотелось бы надеяться на лучшее, но просто не могу себе позволить.
— Не надо! Не делай этого!
— Должен сделать. И поскольку испытываю к тебе симпатию, постараюсь сделать так, чтобы ты не мучился. Прощай, Чарли.
— Погоди! — взвыл Бенедикт, но Николай, отдав краткие распоряжения охранникам, ушел.
Глава 58
Хорас Блэр сидел в кухонном закутке и смотрел на свой сад. Его выпустили из тюрьмы неделю тому назад, и сегодня был его первый рабочий день. Все произошло неожиданно быстро, сразу после захвата Бенедикта. В камеру к нему пришли Джек Пратт и Бобби Шац и сообщили, что Чарльз Бенедикт арестован, а он, Хорас, свободен. Блэр вышел из тюрьмы, словно в тумане, не веря, что его тяжкие испытания закончились.
Хорасу очень хотелось поблагодарить Дану Катлер, но последний раз он видел ее, когда Пратт приводил частного сыщика в тюрьму. И во время этого визита она ясно дала понять, что делает это ради Кэрри и что никакая плата ей не нужна. И, тем не менее, ему страшно хотелось дать ей понять, как ценит он то, что она для него сделала.
Это испытание тюрьмой буквально опустошило его. Там, взаперти, держаться помогали гнев и негодование, но стоило оказаться на свободе, и он почувствовал, что борьба за свободу отняла у него последние силы. Хорас откусил кусочек круассана, — тот показался ему безвкусным, как картон. Так и оставил его на тарелке недоеденным. Аппетита не было. Проснувшись в пять утра, он подумал, что неплохо бы сходить в бассейн поплавать. Но никаких сил подняться не было, и он провалялся в постели еще час. Взял газеты, стал просматривать, но сосредоточиться никак не удавалось. И на сад, прежде доставлявший ему столько радости, он теперь взирал равнодушно.
Перед глазами неотступно стоял образ Кэрри, и Хорас вдруг почувствовал, что задыхается. Нельзя сказать, чтобы последнее время он так уж любил свою жену, но всегда о ней заботился. И ему было грустно думать, что она умерла такой молодой и такой страшной смертью. Он даже представить себе не мог, что она чувствовала, когда Чарльз Бенедикт загасил этот огонек, эту жажду жизни, что освещала все ее существо. Ему оставалось лишь молиться о том, что смерть пришла к ней быстро и не принесла страданий.
Глаза Хораса наполнились слезами. Он никак не мог припомнить, когда плакал последний раз. Оплакивал ли он Кэрри, или же себя?.. А может, обоих? Он был одним из влиятельнейших людей Америки, но не ощущал своего могущества. Он чувствовал себя старым, опустошенным и одиноким. Рядом не было никого, с кем можно было бы поделиться своими мыслями и чувствами.
— Машина подана, сэр, — сказал Уолтер.
Хорас глубоко вздохнул и кивнул — сил говорить не было. Уолтер вышел, Блэр поднес салфетку к глазам вытереть слезы. Через час у него важная деловая встреча, и он не может позволить себе проявлять слабость. Но бызнесмен чувствовал себя слабым и уязвимым, и не малейшего желания вступать в битву не испытывал.
Хорас поднялся со стула. Вытер глаза, постарался отринуть все грустные мысли. Он свободен. Он победил. Но не чувствовал себя победителем. Он чувствовал себя глубоким стариком.
Глава 59
Выходя из адвокатской конторы, нанявшей ее с целью снять все подозрения с игрока «Балтимор Рейвен», Дана Катлер пребывала в отличном настроении. Все обвинения с ее клиента были сняты, потому что Дане удалось найти свидетеля, и в знак благодарности спортсмен подарил ей сезонный абонемент на все домашние матчи команды.
Широкая улыбка не сходила с лица Даны, когда она садилась за руль своего автомобиля. Но не успела она повернуть ключ в замке зажигания, как зазвонил телефон.
— Дана Катлер, — ответила детектив.
— Мисс Катлер? Мое имя Эрл Чан, и я хотел бы нанять вас в связи с одним делом.
— С каким именно делом, мистер Чан?
— Не хотелось бы обсуждать по телефону. К тому же дело довольно сложное и запутанное. Не согласитесь отобедать со мной сегодня в восемь в «Венеции»?
Дана была заинтригована. Ресторан «Венеция» таким, как она, был не по карману — ей ни разу не доводилось бывать там. К тому же никаких особенных планов на вечер у нее не было, ведь Джек находился в Нью-Йорке — отправился туда на переговоры с владельцем галереи, собиравшимся выставить его снимки арктической экспедиции.
— Я буду там, — сказала она.
Мистер Чан поблагодарил ее и повесил трубку.
До сих пор самым лучшим итальянским рестораном, где довелось бывать Дане, был «Микеланджело», и итальянская еда обычно ассоциировалась у нее с пиццей, лазаньей и спагетти. Когда метрдотель «Венеции» вел ее к столику мистера Чана, никакой пиццы или лазаньи на столах у других посетителей она не заметила, и вообще не узнавала ни одного блюда. Знакомым зрелищем были лишь бутылки с красным вином на многих столиках.
Дана подошла, мистер Чан поднялся ей навстречу. Это был щегольски одетый средних лет китаец с прямыми черными волосами и миндалевидными глазами. Дана сразу поняла, что костюм его сшит на заказ, разглядела также несколько колец с драгоценными камнями на пальцах и дорогущие часы «Ролекс» на запястье.
— Огромное спасибо, что пришли, — сказал Чан. Говорил он с британским акцентом — очевидно, получил образование в Англии.
Дана уселась, ей тут же подали меню. Они сделали заказ, и Катлер спросила:
— Так чем же я могу помочь?
— Я куратор Музея восточных искусств в Сиэтле, и нам хотелось бы прибегнуть к вашим услугам.
— Вот как?
— Что вам известно о династии Хань?
Дана слегка встревожилась, но виде не показала.
— Только то, что это китайская династия.
Чан кивнул.
— Верно. Династия Хань была второй императорской династией Китая, основана в 206 году до нашей эры бывшим лидером бунтарей Лю Баном, которого позже стали именовать императором Гао-цзу. К северу от Китая кочевой народ монгольской степи под названием хунну завоевал под предводительством своего вождя Шаньюя различные племена, населявшие восточную часть Великой степи. К концу своего правления Шаньюй контролировал Монголию, Манчжурию и бассейн реки Тарим, подчинив себе, таким образом, свыше двадцати областей к востоку от Самарканда. Император Гао-цзу был очень обеспокоен тем, что производимое в Хань оружие из железа продавалось хунну, а потому ввел эмбарго на торговлю этим оружием. Однако хунну все же удавалось находить торговцев, которые были не прочь снабдить их этим оружием. В 121 году до нашей эры император приказал казнить пятьсот таких торговцев, а китайские императорские войска атаковали представителей Шаньюя, явившихся за этим оружием. В ответ хунну завоевали провинцию Шэньси и перебили там всех воинов Хань. После длительных переговоров конфликт удалось погасить путем заключения брака внутри правящих кланов, но Шаньюй был вынужден отправить в дар кочевникам огромную дань в виде одежд из ценного шелка, еды и вина. И самым редкостным и значимым даром был дракон из жадеита огромной стоимости. Хунну вели тщательный учет всем дарам, и дракон из жадеита занимал там первое место вплоть до XIV века, когда все упоминания о нем вдруг исчезли. Поиски сокровища велись на протяжении многих лет. Ходили слухи, что оно время от времени возникало то там, то тут. Но вплоть до настоящего момента все они оказывались ложными. В начале этого месяца к нам обратился один индонезийский бизнесмен, для которого настали трудные времена и…
