В Королевском крыле Шайна поднялась на третий этаж, где располагалась правительственная канцелярия, и прошла в приемную королевского кабинета. В это время там было непривычно пусто – как объяснил секретарь, леди-регент отменила сегодняшние совещания с министрами и чиновниками, приказала отсылать восвояси всех обычных просителей, а пропускать к ней только тех посетителей, чье высокое положение не позволяло отказать им во встрече. Так, недавно у нее был разговор с Глиндиром аб Фейхином, графом Фиршамским, а сейчас с ней встречался старший сын покойного короля, Кивин аб Энгас.
Шайна догадывалась, что они обсуждают, поэтому решила не вмешиваться, а подождать в приемной. Но не успела устроиться в кресле у окна, как дверь кабинета отворилась и оттуда выглянула Гвен, тоже одетая в белое.
– Мастер Девгал, отправьте… – обратилась она к секретарю, но заметила Шайну и прервалась. – О! Хорошо, что ты здесь, сестра. Прошу, заходи, присоединяйся к нам с лордом Кивином. – И снова перевела взгляд на мастера Девгала. – А вы, пожалуйста, известите первого министра, что ровно в полдень я выступлю с официальным объявлением. Пусть пригласит высших лордов и иностранных послов собраться в это время в Малом церемониальном зале. Присутствие всех членов правительства и старших придворных чинов обязательно.
– Слушаюсь, госпожа, – поклонился секретарь и немедленно отправился выполнять приказ.
А Шайна вошла в кабинет, где поздоровалась с Кивином аб Энгасом и выслушала от него уже успевшие порядочно набить ей оскомину слова сочувствия. Тем временем Гвен закрыла дверь и вернулась к своему письменному столу.
– Еще раз повторяю, граф: это не предложение, – заговорила она, когда Шайна и лорд Кивин уселись, – я просто ставлю вас в известность, что сегодня в двенадцать часов слагаю с себя полномочия регента королевства. И тогда, в соответствии с законом, регентство переходит к вам. Тут от меня ничего не зависит.
– Почему это не зависит? – возразил Кивин аб Энгас. – Вы можете назначить нового регента по собственному усмотрению. Катерлахские законы это позволяют.
– А минеганские – нет. Теперь я снова стала ведьмой и должна подчиняться им в полной мере. По большому счету, я вообще не имею права находиться в этом кабинете и отдавать любые распоряжения. А тем более – подписывать такой важный указ. Получив полномочия регента, вы сами сможете отречься от этой должности и назначить на нее кого пожелаете.
Лорд Кивин покачал головой:
– Вы же понимаете, сударыня, что я так не поступлю. У меня, в отличие от вас, нет никаких весомых оснований для отказа. Во всяком случае, таких, которые я мог бы озвучить публично. Но вам скажу, что не хочу даже примерять на себя корону, потому что потом будет тяжело с ней расставаться. Очень люблю власть, есть у меня такая слабость, поэтому предпочитаю оставаться тем, кем буду до самой смерти – графом Мерхирским. Добро бы речь шла о неделе-двух – тогда бы я не очень переживал. Но борьба за престол будет затяжной и изнурительной, лорд Авлайд и лорд Финвар так просто вам не уступят. Да и лорд Ригвар будет держаться до последнего в надежде, что лорду Бренану не удастся собрать четырнадцать голосов. А значит, я пробуду во главе государства достаточно долго, чтобы привыкнуть к своему новому положению.
В его последних словах прозвучал завуалированный вопрос. Шайна обменялась быстрыми взглядами с Гвен и сказала:
– Это пока неофициальная информация, однако мой брат склоняется к тому, чтобы пропустить вперед лорда Ригвара.
Кивин аб Энгас пристально посмотрел на нее:
– Так он только склоняется или действительно решил обождать?
После секундных колебаний Шайна утвердительно кивнула:
– Он действительно подождет. Но прежде чем объявить об этом, хочет посоветоваться с поддержавшими его лордами. Их реакцию легко предугадать, но вы же сами понимаете, что было бы невежливо не спросить, как они к этому относятся.
– Да, понимаю, – произнес Кивин аб Энгас с явственным облегчением в голосе, – и рад, что ваш брат принял такое мудрое и взвешенное решение. В свое время я приложил определенные усилия, чтобы убедить отца сделать леди Гвенет регентом, но это вовсе не означает, что мне были по нутру ваши намерения поскорее усадить лорда Бренана на трон. Просто я видел, что вас не остановить, а противодействие вам лишь продлит период политической нестабильности в стране. Зато теперь я с легким сердцем отдам свой голос за графа Ярвийского. При сложившихся обстоятельствах он представляется мне самой приемлемой кандидатурой, и я уверен, что большинство членов Совета разделяет эту точку зрения.
– А раз так, – заметила Гвен, – у вас нет причин отказываться от должности регента. Совет лордов собирается через шесть дней, поэтому вы не успеете войти в курс текущих дел, как уже придется передавать их лорду Ригвару.
Граф утвердительно, хотя и без малейшего энтузиазма, кивнул:
– Вы правы, сударыня. Тогда я снимаю свои возражения и готов принять на себя ваши обязанности.
После этого Кивин аб Энгас лишь ненадолго задержался, чтобы обговорить с Гвен некоторые процедурные моменты будущей передачи полномочий, а потом пошел готовиться к назначенной на полдень церемонии. Когда дверь за ним закрылась, Гвен довольно сказала:
– Вот все и уладилось. А я боялась, что придется еще долго его уговаривать. Ты вовремя явилась с этим известием. Кстати, Бренан сам так решил или ему посоветовала Бригид?
– Ну собственно, посоветовала я, – ответила Шайна. – Он вообще не хотел ничего слышать о короне, собирался все бросить и уехать из Тахрина, но я убедила его, что так делать негоже.
Гвен смущенно отвела взгляд.
– Мне очень жаль, Шайна, я не хотела причинить Бренану боль. Я люблю его, правда люблю, но не так сильно, как он этого заслуживает. Не так, как сестра Гривильд любила принца Итыра аб Вайгана. Она отреклась от Искры ради любимого мужчины, а я… Меня пугает сама мысль о том, что я могла не дождаться этого дня, могла лишиться шанса снова стать ведьмой.
– Тогда бы ты никогда не узнала, что у тебя был такой шанс, – заметила Шайна.
– Вот-вот. И от этого мне еще страшнее. Судьба смеялась бы надо мной, а я, ничего не подозревая, радовалась бы королевской короне – этой жалкой замене ведьмовской силы… – Гвен зябко поежилась, но уже в следующий момент расправила плечи. – Скажу тебе честно, Шайна: сейчас я чувствую себя так, словно проснулась от кошмарного сна. Последние два года были для меня настоящим адом, и я хочу поскорее забыть их, вычеркнуть из своей памяти. Поэтому не буду ждать до завтра, а уже сегодня после обеда отправлюсь на Тир Минеган. Вот передам лорду Кивину полномочия регента – и в путь. Ни единой лишней минуты не задержусь в Катерлахе.
– Понимаю тебя, – сказала Шайна. – А с Бренаном собираешься попрощаться?
Гвен резко качнула головой:
– Нет. Я предпочла бы избежать этого разговора. Просто не знаю, что ему сказать, никакие слова тут не помогут. Сегодня самый счастливый день в моей жизни, фактически это день моего второго рождения, а для Бренана… Я притворялась слепой и наивной, делала вид, что не замечаю, как он ко мне относится, но на самом деле все видела, все понимала. Бренан влюбился в меня чуть ли не с первого дня, а я на первых порах могла ответить ему просто искренней симпатией. Со временем пришли более глубокие чувства – но не такие глубокие, как у него. Может, из нас и получилась бы хорошая супружеская пара, но в наших отношениях никогда не было бы гармонии, равновесия; он всегда любил бы меня сильнее, чем я его. Вот и сейчас я лишь немного грущу, что нам не суждено быть вместе; это даже не грусть, а просто легкая печаль, почти бесследно растворяющаяся в радости от того, что у меня снова есть Искра. И ничто, ничто на свете не может сравниться с ней, ничто не заставит меня отречься от нее. Ни сокровища, ни знания, ни власть, ни самая пылкая любовь не стоят такой жертвы… – Гвен откинулась на спинку своего кресла и закрыла лицо руками. – Из-за этого мне очень стыдно перед Бренаном. Потому что знаю: если бы меня сначала спросили, хочу ли я вернуть Искру, я бы ни мгновения не колебалась. Ни одного, даже самого короткого мгновения. А о Бренане и не подумала бы. Просто не захотела бы думать.
– И это естественно, – произнесла Шайна как можно более убедительно. – Бренан тебя не осуждает, ни в чем не винит. Ему больно, грустно, но он все понимает.
Их разговор прервал королевский секретарь, доложивший, что в приемной ожидает аудиенции лорд Финвар аб Дайхи.
Как и Шайна, Гвен сразу поняла, зачем он пришел, и совсем не горела желанием заводить с ним этот разговор, но не могла отказать во встрече одному из самых влиятельных вельмож Катерлаха. Поэтому приказала секретарю через минуту пригласить его, а Шайне посоветовала:
– Наверное, тебе лучше уйти. В отличие от меня, ты не обязана с ним общаться.
