мхом, тот ли какой-то другой лечебной травкой. Он потому и не понял сначала, что оно ранено, думал, просто испачкалось.
— И кто ее так?
— Шаболданская, — хмуро произнес лесовик, — стервь эта змееязыкая.
— В смысле? Она же, по слухам, болеет и не выезжает из своего поместья.
— Не знаю, чем она таким болеет, но бегает — дай лес каждому! Чуть-чуть ее не достал! — лесовик скривился так, что его лицо напомнило сморщенный сухофрукт.
— Надо же… А я думал, ее по состоянию здоровья попросили с должности.
— Ха! Поперли ее отседава, потому что возомнила о себе не пойми что, академию запустила и токмо красивые бумажки составляла и в канцелярию вашу отправляла. Что зенками своими буркаешь? Думаешь, ежели я в лесу сижу, то ничего об академии не знаю?! А кукиш! Ты вот знаешь, что преподавать на боевой факультет она брала токмо тех, кто с ней спать соглашался? А?! Как тебе?! — и даже узловатым пальцем ковырнул перед собой, будто ковыряя ректора за живое, и прищурился. — И к чему енто привело? А? Не знаешь? А я скажу тебе, мил дракон: бытовики теперича боевиков на дуэлях умудряются поколачивать так, что те по неделе из лазарета не вылазят! А коли дело доходит до стенки на стенку, так боевики и стрекача задать могут. Боевики! Вот так.
Пламенная речь лесовика заставила ректора нахмуриться и сделать в памяти большую такую зарубку: обязательно заняться факультетом боевиков. А еще дракон вспомнил, что последние годы магическое пополнение, которое попадало ему в подчинение, и в самом деле было обучено из рук вон плохо. Но грешил на то, что ему специально отдавали самых бесперспективных.
Уже здесь, пребывая на своем посту, он увидел множество нарушений распорядка и успел уволить нескольких преподавателей, которые оказались совершенно некомпетентны, но глубже влезть в учебную программу курсов еще не успел. И так с трудом успевал разгребать рутину и связанные с ней проблемы.
— Так зачем она твою Канюку-то ранила?
Слушать причитания лесовика было хоть и полезно, но крайне неприятно для собственного эго. Ну что ему стоило узнать о подоплеке своего назначения более подробно? Как и о личности предыдущего ректора? Но нет, обижался на дядю, идиот, что тот его прямо с границы сюда отправил.
— Ранила… — желчно передразнил его лесовик. — Убить она ее хотела! Змеюка бешеная! А сначала опоила какой-то дрянью, чтобы она приказы выполняла, и заставила единственный желудь с моего дуба ей принести! Ты понимаешь?! Желудь жизни попал в руки этой змеюки! Сколько она на него облизывалась, чего только ни предлагала, чем только ни угрожала, но я его не отдал! А она нашла-таки способ! Через стража действовала. И где только нашла ингредиенты для зелья подчинения моей Канюки?! — лесовик покачал головой и с жалостью погладил животинку по здоровой стороне.
— А зачем ей твой желудь жизни? И для чего он вообще нужен? Ты прости меня, лесной хозяин, но я ничего о таких не слышал, — признался дракон.
Да и откуда бы ему знать такие нюансы из жизни нечисти? Не та у него специализация.
Лесовик попыхтел, явно переступая через нежелание разглашать столь важную информацию, остро глянул на ректора, но все же счел нужным поделиться:
— Желудь ентот — средоточие жизненной силы, с помощью которой может родиться еще один лесовик. Вот как мой лес разрастется так, что одного маво пригляду станет маловато, так я обряд проведу — и появится еще один лесовик.
— А зачем он Шаболданской?
Лесовик снова погладил свою Канюку и вдруг выдал такое, от чего волосы на голове дракона почти встали дыбом. И не потому, что его так потрясло сказанное, а потому что он понял: прямо сейчас под угрозой может оказаться его ведьма!
Каким-то образом понял это и сидящий неподалеку Огурчик. Они с драконом переглянулись и бросились прочь из леса к академии.
Глава 28. Журнал № 34…
Я выдохнула и порадовалась, что магические светильники исправно горят и не думают гаснуть. Что бы я делала на этой узкой крутой лестнице в кромешной тьме, я не представляла.
— Бруно, вот скажи мне, зачем Черная дама забралась в такое место? — начала я говорить, лишь бы разогнать сгустившуюся тишину, начинавшую давить на психику не хуже узких стен. — Наверняка ведь, когда мы спустимся, найдем ее останки. Брр.
Я передернула плечами. Конечно, мне уже приходилось сталкиваться с подобным — обучение у нас было разноплановым, — но тогда рядом были подруги и преподаватели.
Бруно снова лизнул мне ладонь, и я немного приободрилось. Сейчас я тоже не одна. Со мной целый демонический пес! Хотя я бы и не отказалась от более внушительной компании.
Спускаться оказалось не так уж долго. По крайней мере, поначалу мне казалась, что эта лестница может вывести и на нижний план бытия к родственникам Бруно, но нет, аккуратный спуск занял не больше пяти минут.
Оказавшись на нижней площадке, я увидела дверь, которая при нашем появлении медленно без звука приоткрылась.
— Бруно, нас приглашают в гости. Мило, не находишь? — сыронизировала я.
Как же мне в этот момент захотелось взять ноги в руки и бежать наверх… Кто бы знал! Но пульсирующая болью рука, на которой черные полосы с каждой минутой ползли все выше, удерживали на месте.
Бруно тоже с тоской посмотрел на лестницу, но меня не бросил. Вперед, правда, тоже не торопился, и я не могла его в этом винить.
— Пошли, что ли… — наконец, произнесла я и взяла пса за ошейник — чтобы было не так страшно.
Приоткрыв дверь шире, мы вошли в… комнату? Оценить ее размеры с ходу не получилось — она освещалась всего одной свечой, стоявшей на большом столе справа от входа.
— Кхм, — я прокашлялась, потому что боялась пустить петуха. — Здравствуйте. — Ответом мне стала тишина. Я сделала маленький шажок вперед и снова позвала: — Госпожа Черная дама, я пришла.
В ответ снова тишина, только Бруно сопел рядом.
Бах!
От испуга я подскочила на месте и начала судорожно оглядываться в поисках источника звука.
Бах!
На этот раз в неверном свете свечи я заметила, как с одного из стеллажей у стены двинулась и упала книга.
Снова наступила тишина, а надпись на коже запекла совсем уж нестерпимо.
— Ммм, — застонала я, прижимая руку к груди. — Мне их поднять? Да?
И, не дожидаясь ответа в виде очередной вспышки боли, я прошла вперед и подняла с пола две тетради в кожаных переплетах. Положила их на стол и прочла названия, от которых волосы
