и держи наготове! — махнул ему Джанибек. — Немой! Ты из лука стрелять умеешь?
Я помотал головой.
— Гришка, стой! Отдай коней Немому! Немой, ты отведи коней. Гришка с нами — стрелять!
Я кивнул.
Обрадованный Гришка перекинул мне поводья и потянул из чехла свой лук.
Дружинники скользнули в лес и исчезли за деревьями.
Бегом я отвёл коней ниже по дороге, как сказал Джанибек.
Вымуштрованные кони шли послушно, словно понимали, что надо спешить.
Бля!
Мне же отсюда ни хрена не видно, кроме вершины холма.
Так и подмывало привязать коней к дереву и вернуться к парням. Но я пересилил себя. Вскочил в седло и стоял, готовый в любой момент рвануть на подмогу.
— Я тоже с тобой покараулю, — неожиданно сказал из конской гривы Мыш.
Я чуть с коня не спрыгнул от неожиданности! Совсем забыл про Мыша.
— Всё равно там с копьём делать не хер!
Бой оказался коротким, но очень интересным. Особенно оттого, что его начало я не видел, а только слышал.
На той стороне холма послышался глухой топот лошадиных копыт. Коротко щёлкнули луки. Раздался крик боли, но почти сразу оборвался. Испуганно заржал конь. Снова щелчки тетивы. И полный боли голос затянул:
— Су-у-уки! Убили-и-и!
Сухой щелчок тетивы оборвал этот стон.
— Уходим! — заорали за холмом.
Снова послышался топот копыт и смолк.
Из-за дерева на вершине холма показался Прошка и махнул мне рукой.
— Немой! Давай сюда!
Я нетерпеливо ударил коня пятками и почти вылетел на холм.
— Да куда ты! — зашипел Прошка. — Слезь с коня!
Оценив совет, я соскочил на землю. Конный на фоне неба — отличная мишень даже для херового лучника. А здесь стреляют, будь здоров!
У подножия холма неподвижно лежали четыре человеческих тела и две лошади. Ещё одна лошадь била копытами, пытаясь подняться. Из её шеи торчало оперение стрелы. Алая кровь струёй текла по чёрной атласной шерсти.
Единственный живой человек ковылял в нашу сторону, размахивая руками над головой и припадая на правую ногу.
— Не стреляйте! — задыхаясь, вскрикивал он.
Медный крест раскачивался но полной шее раненого. Священник Божен. А ты-то какого хрена здесь делаешь?
— Не стреляйте! — хрипел Божен.
— Добить? — Прошка поднял лук.
Я покачал головой. Прошка чуть отвёл лук в сторону и спустил тетиву. Стрела свистнула над ухом священника и ударила точно в лоб бьющегося коня.
Божен вздрогнул и припал к земле.
Внезапно из леса наперез священнику выпрыгнул огромный медведь. Он двигался быстро и совершенно бесшумно.
Одним ударом тяжёлой лапы медведь опрокинул Божена навзничь. Поставил передние лапы ему на грудь и пристально посмотрел в нашу сторону.
Глава 22:
Ласковые голоса
Медведь пристально уставился на нас маленькими глазками. Какие там, на хер, луки! Его шкуру копьём-то хрен пробьёшь.
Словно убедившись, что самоубийц среди нас нет, и стрелять в него никто не станет, медведь зубами ухватил Божена за шиворот и неторопливо поволок в лес.
При этом он беззастенчиво повернулся к нам толстой мохнатой жопой. И смотреть на неё было куда спокойнее, чем на оскаленную пасть.
Я услышал треск кустов, а потом плеск воды в придорожной канаве.
Плюх!
И всё стихло.
Минут пять мы с Прошкой стояли, прислушиваясь.
Затем из-за толстой сосны бесшумно, как тень, появился Джанибек. Он на ходу убирал лук в чехол.
— Большой медведь, — покрутил головой Джанибек. — Песдец священнику. Сейчас он его прикопает под ёлкой, ветками и землёй завалит. А когда протухнет — съест.
Остальные дружинники тоже вышли из леса. У Сашки с Гришкой глаза горели.
Молодёжь, ипать!
Мишка, закусив губу, смотрел на мёртвых коней.
— Надо хабар собрать и бойцов похоронить, — веско сказал Прошка.
— Время потеряем, — возразил Джанибек.
Прошка мрачно взглянул на него, потом на меня.
Я кивнул.
Пока уцелевшие доскачут до города и вернутся с подмогой — мы успеем уехать далеко.
Только херня не в этом. Теперь они знают, куда мы едем. Или догадываются, но это один хер.
Прошка вытащил из-за пояса топорик и стал копать яму возле корней вывороченной ветром ёлки. Мишка молча принялся ему помогать.
— Идёмте, парни! — кивнул Джанибек Сашке и Гришке.
Парни растерялись. Только сейчас поняли, что ухлопали своих вчерашних товарищей.
— Там дядька Захар, — нерешительно протянул Сашка.
— Бывает, — равнодушно пожал плечами Джанибек. — Не мы их — так они бы нас похоронили.
Оглядываясь по сторонам, он быстро спустился с холма. Парни переглянулись и пошлёпали за ним.
А я вытащил из-за пазухи зеркальце. Надо посоветоваться с Сытиным.
Я представил себе Сытина и провёл пальцем по стеклу. Зеркальце часто завибрировало. В глубине его проступила надпись.
Абонент временно недоступен.
Бля! Опять он в библиотеке засел, что ли?
Попробовал ещё раз, с тем же результатом.
Тогда я набрал Глашку.
Зеркальце абонента находится вне зоны действия магической сети.
Сговорились они, что ли?
Ко мне подошёл Джанибек.
— У них немного денег было, Немой! Делим поровну на всех?
Я кивнул. Мёртвым деньги не нужны, а живым пригодятся.
Сашка с Гришкой, пыхтя от натуги, тащили колчаны со стрелами и сёдла с убитых лошадей.
Джанибек улыбнулся.
— Оружие оставим. А стрелы и сёдла возьмём с собой.
Дружинники быстро стащили трупы в яму и засыпали их землёй. Прошка поставил над могилой крест, связанный из двух палок, и с боков придавил его булыжниками.
— Ну, что, едем? — нетерпеливо спросил меня Джанибек.
Едем! Уберёмся отсюда подальше, а там будем думать — куда податься.
Я вскочил в седло и больно шандарахнулся коленом о дорожную сумку.
Пля! Сытинский свёрток!
Я запустил руку в сумку и вытащил свёрток. Ножом разрезал верёвку, развернул мешковину. Точно, бочонок!
Я поддел крышку ножом, но она не поддавалась. Тогда я жестом попросил у Прошки топорик.
В бочонке оказался густой жёлтый мёд. С лезвия топора в него насыпались крошки серой лесной земли. Я осторожно достал их пальцем. Облизал. Вперемешку с липкой сладостью на зубах захрустел песок.
В голове отчётливо возникла картинка. Медведь в обнимку с поросёнком шагают в какие-то ипеня, распевая весёлую песню.
Медведь, бля!
Я взмахом руки остановил дружинников. Слез с коня и поставил бочонок с мёдом на дорогу.
Кусты бесшумно раздвинулись. Из них вышел крепкий загорелый старик в серой подпоясанной рубахе, серых штанах и лаптях. Борода у старика была до колен, чтоб мне сдохнуть!
Глаза Джанибека стали круглыми. По лицу было видно, что степной следопыт пытается понять — как это он проипал человека в пяти шагах от себя.
— Ну, здорово, Немой! — хитро улыбнулся старик.
Протянул мне крепкую коричневую ладонь.
— Потапыч!
— Шайтан! —
