Купаешься? Как водичка?
Я скосил глаза и увидел Мыша. Подумал, с трудом отодрал правую руку от ивового корня и показал Мышу большой палец.
— Тоже купнуться, что ли? — задумчиво протянул Мыш.
Он стянул с головы чайное ситечко и положил рядом с моей одеждой. Несколько раз присел, разводя в стороны передние лапы, а потом отважно бултыхнулся в воду.
Он делал несколько кругов, быстро перебирая в воде лапами. Вылез на берег, отряхнулся и растянулся на песке рядом со мной.
— Слушай, земля холодная! Ты почки не застудишь? А то смотри — будешь потом по кустам бегать. Кстати! Ты не слышал, как кто-то кричал?
Я через силу мотнул головой.
— Показалось, значит.
От земли тянуло холодом. Я почувствовал, что весь покрылся гусиной кожей.
И правда, не простыть бы на хрен. Сопливый колдун — находка для врагов! А сопливый колдун с недержанием — тем более, бля!
Я поднялся с земли, отряхнул с живота колючий песок и натянул одежду. Помогая себе руками, выбрался на обрыв. Мыш легко взбежал следом.
— Купание, вообще, очень полезно для здоровья! — убеждённо сказал он. Особенно, ночное. Укрепляет весь организм, а главное — потенцию!
Вот тебе-то куда ещё потенцию укреплять? И так всех мышей в округе перетрахал! Маньяк-полёвочник!
Я наярил к тлеющему костру, мечтая погреться. Но тут скрипнула дверь избушки. На ночную поляну вылез Потапыч с большой деревянной кружкой в руках.
— Искупался, Немой? Как эффект, есть?
Ах, ты, колдун херов!
Только сейчас до меня дошло, что он это всё подстроил. Ну, точно! Полнолуние, бля! Искупайся обязательно!
— Сука! — захрипел я и шагнул к Потапычу.
Звуки с трудом выдирались из глотки, словно проталкивались сквозь тугой ком. Но проталкивались!
Старый пень!
Потапыч удивлённо поднял бровь и выставил вперёд руку с кружкой.
— Ну-ну, не балуй! Заговорил, значит? На-ка, выпей!
Он сунул кружку мне в ладони.
Я сделал глоток кислого горячего отвара. Ком в горле начал потихоньку таять.
— Что это? — спросил я и глотнул ещё.
— Малиновый лист с клюквой, — усмехнулся Потапыч. — И ложка мёда.
Судя по вкусу, ложка мёда была охрененно маленькой.
— Давай, рассказывай — что случилось? — велел Потапыч. — А то я в толк не возьму.
Выслушав мой косноязычный рассказ, Потапыч только покачал головой.
— Любят тебя девки, Немой! Я вот сколько ни купаюсь — хоть бы одна русалка пристала! А хочется всё же иногда молодость вспомнить. Идём-ка!
И зашагал вниз к речке.
На хрена?
— Хочешь — верь, хочешь — нет, только топить тебя я не собирался, — не оборачиваясь, сказал Потапыч. — Купание ночью в полнолуние полезно молодым перекидышам. А вот таким трухлявым пням, как я — лучше плескаться на рассвете. Я для того и поднялся. А тут ты со своим хрипом.
Трухлявый пень, как же! Видел я, как ты по лесу носишься. Ни один лось не догонит!
Спустившись к речке, Потапыч наклонился и хлопнул ладонью по воде.
— Девки! — строго сказал он. — Ну-ка, сюда!
Я, на всякий случай, остановился в пяти шагах за его спиной.
Из воды вынырнули две девичьи головы. Блондинка и рыженькая. Длинные мокрые волосы прилипали к их лицам. У блондинки торчали заметно оттопыренные уши.
Обе русалки смущённо улыбались.
— Вы чего это балуете? — спросил их Потапыч. — Чуть парня мне не утопили. Он даже говорить со страху научился!
— Ой! — сказала блондинка и покраснела. — Так он немой? А мы думали — почему не кричит?
— Он закричал — мы сразу и отпустили! — добавила рыжая. — А сначала решили, что ему нравится! Делать нам нечего — такого красавчика топить!
Она подмигнула мне и улыбнулась до ушей.
Лягуха, бля!
— Ясно! — проворчал Потапыч. — Ладно, брысь отсюда! Дедушка купаться будет!
— Ныряй, Потапыч! В компании веселей! — захохотала рыжая и чуть вынырнула, показав великолепные сиськи.
— О как! — оценил ситуацию Потапыч. — тогда ты вали, Немой! Пожри пока, что ли. Я через часок подойду — медитировать будем.
Вот так, бля! Как топиться — так Немой! А как с девками поплавать — так вали отсюда!
Я допил кислятину и поставил кружку на песок. Гордо развернулся и полез на высокий берег.
Дружинники уже поднялись. На костре в пузатом котелке тихонько булькала ячменная каша с салом и сушёным мясом.
— Здорово, Немой! — улыбнулся Джанибек и подвинулся, освобождая мне место на поваленном бревне. — Кашу будешь?
— Буду, — не задумываясь, брякнул я.
Глаза Джанибека стали круглыми. Бедолага!
— Немой! Ты заговорил, что ли? Или…
Я кивнул и почувствовал, как хлебальник расплывается в дурацкой улыбке.
— Дед помог?
— Вроде того.
— Ох, шайтан! — восхищённо воскликнул Джанибек.
Прошка от души навалил мне в деревянную миску горячей каши.
— Ешь!
Видел, как я вчера жрал после превращений в кота и обратно. Да и Потапыч от души приложился к вечернему котелку.
Когда я, обжигаясь, навернул добрую половину миски, Прошка на правах старшего спросил:
— Что будем делать дальше, Немой?
Остальные промолчали, но тоже навострили уши.
Я пожал плечами. Спешить с решением не надо. Посоветуюсь с Сытиным и Потапычем.
— Сегодня точно отдыхаем, — сказал я. — А завтра — поглядим!
— Давай я тебя из лука стрелять научу? — предложил Джанибек. — Пока время есть!
— Давай! — согласился я.
Мы нашли сухую сломанную осину толщиной в человека. Ветер обломал её макушку, оставив расщеплённый ствол нелепо торчать из земли.
— Годится для начала! — одобрил Джанибек.
Топориком он сделал на осине затёс. Светлое пятно древесины выделялось на фоне серой коры.
— Начнём с двадцати шагов.
Мы отошли от дерева. Джанибек протянул мне свой лук и несколько стрел с наконечниками в виде четырёхгранных пирамидок.
— Эти глубоко не засядут.
Он показал мне, как правильно натягивать жильную тетиву, поднимая локоть и отводя его назад.
— Целься прямо в пятно!
Я прицелился и выстрелил. Стрела скользнула по осине, содрав кору.
— Во время выстрела не дёргай тетиву. Просто отпускай. Давай ещё раз!
С третьей попытки стрела вонзилась в нижний край стёсанного пятна.
Есть, бля!
— Молодец, Немой! Настоящий степняк! — похвалил Джанибек. — Теперь давай с тридцати шагов. Целься в верхний край пятна.
Когда Потапыч подошёл к костру, я уже дважды попал в пятно с пятидесяти шагов.
— Что, молодцы? Оставили пожрать старичку? — ухмыляясь, спросил Потапыч.
Старичок, бля! Чуть не три часа с русалками плескался! Мыш обзавидуется!
Дружинник уступили Потапычу место у огня. Ел он не жадно, но быстро. От высыхающей бороды шёл еле заметный пар.
— Спасибо за угощение! — сказал Потапыч, облизав ложку. — Ну, пойдём, Немой! Будем балансировать твой энергетический каркас. Ты на что больше глядеть любишь? На воду, огонь, или на небо? А может, на деревья?
На девок
