– Они просчитались на этот раз! – крикнул Шонкор, указывая в пространство, – никто из них не вернётся в свои земли! Мы уничтожим это войско и пойдём дальше. Туда, откуда они пришли. Вожди и жрецы этой страны пожалеют о том, что родились на свет!!! Объявляю воинов Карадюрек Хана вне закона, бандой мразцев и татей! Разрешаю против них любые действия! Это говорю я, Шонкор, вождь народов Священных Гор!
* * *
– Караван! – раздался на башне голос ратника.
Один из воинов бросился бежать за баскаком, начальником стражи города. Остальные встали у ворот, рассредоточившись по обе стороны от входа. Когда показался караван, баскак подошёл к воротам.
– Богатый караван с вооружённой охраной! – прокричал ратник на башне, – около сотни всадников, двенадцать верблюдов, двадцать вьючных лошадей! Четырнадцать кибиток!
– Ого, – баскак прикрыл ладонью глаза от солнца и, щурясь, вглядывался вдаль, – кто бы это мог быть?
Караван двигался медленно с запада, направляясь по выбитой копытами коней и коров дороге. Баскак повернулся к своим воинам:
– Две сотни людей на стены! Смотреть в оба!
Один из стражников тут же убежал выполнять приказ. Баскак вновь повернулся к западу, рассматривая приближающихся людей. Он почему-то нервничал, барабаня пальцами по рукояти меча. Беспокойство появилось в его глазах. Тревогу было поднимать бессмысленно. Одна сотня воинов не сможет взять город, охраняемый шестью сотнями стражников. Тем более, что рядом со стенами стоит полторы тысячи головорезов, готовых в любой момент прийти на помощь. И всё же баскак почему-то нервничал. Вскоре он увидел, что от каравана отделилась группа всадников и стала быстро приближаться.
«Наконец-то, – баскак облегчённо вздохнул, сплюнув на землю, – соизволили!»
Когда всадники приблизились к воротам, он с удивлением отметил богатство их одежды и сбруи. Это повергло его в ещё большее замешательство. Кроме того, знаки на их одежде и татуировки на телах выдавали в них высшую касту воинов. Таких воинов он встречал редко в своей жизни. Стоили они очень дорого, и только богатые каганы могли позволить себе такую охрану.
А о боевом искусстве их ходили легенды. В открытом бою эти воины были практически неуязвимы для простых городских стражников. Баскак вытаращил глаза и сглотнул слюну. Его люди, почувствовав настроение начальника, подтянулись и слегка опустили копья в знак приветствия. Всадники остановились в нескольких шагах от ворот, образовав полукруг. Баскак сразу ощутил себя подчинённым под их пристальными взглядами.
– Кто здесь главный? – склонился с седла один из всадников, голубоглазый светловолосый юноша с выбритым черепом и косой, спускающейся с макушки. Из-за спины у него торчала рукоять меча. Он говорил на языке воинов.
– Я, – вытянулся перед ним баскак, с трудом вспоминая древний язык и стараясь быть учтивым, – кто из уважаемых гостей сегодня оказал нам почтение?
– Великий Коркыган[21] скоро прибудет сюда, и ему нужно всё самое лучшее, что есть в вашем городе. Всё, начиная от еды и заканчивая женщинами, – голубоглазый воин выпрямился в седле. В горле у баскака сразу пересохло, а по спине поползли мурашки.
«Коркыган! Стратиг тайной стражи Чёрных Всадников! Этого нам ещё не хватало! Почему никто не удосужился предупредить об этом заранее? Чёрный Ильхегул!»
– О! Гм, – расплылся в улыбке баскак, – великодушно прошу простить. Нас никто не предупредил о приезде такого уважаемого человека. Мы бы устроили грандиозный праздник по такому случаю.
– Коркыган путешествует с проверкой по городищам страны Священных Гор, – отрезал юноша, – поэтому он не сообщает о том, где появится в следующий раз.
Увидев, как побледнел начальник городской стражи, юноша успокоил его.
– Коркыган направляется сюда, чтобы отдохнуть. Мы наслышаны о деятельности наместника и баскаков городищенской стражи. В некоторых городищах дела обстоят гораздо хуже, – еле заметно кивнул воин на мешок, привязанный к седлу, вокруг которого роились мухи.
В мешке, кое-где пропитавшемся чем-то красным, лежало несколько шарообразных предметов. Начальник городской стражи втянул голову в плечи. В глазах его появился страх.
– Я… я должен предупредить наместника, – наконец смог выговорить он.
– Конечно, мы проводим тебя и засвидетельствуем наместнику свое почтение, – согласился с ним светловолосый юноша, глаза у которого сверкали таким огнём, что стражники вытянулись в струну, – как только караван войдёт в город, сразу закройте ворота, чтобы и вам, и нам было спокойно. Великий Коркыган не простой человек. Врагов у него много. Я понятно объясняю?
– Да, конечно, – засуетился баскак, размахивая руками и отдавая приказы.
– Закрыть ворота, как только караван войдёт в город! Усилить охрану вдвое! Понятно?! – кричал он подчиненным, пытаясь выместить на них всю свою злость и хоть как-то успокоиться.
Он поспешил за всадниками. Пройдя по улице, по обе стороны которой высился такой же частокол, баскак повернул налево. Вскоре они миновали ещё одни ворота и попали в городище. Одни деревянные дома стояли отдельно, а другие лепились друг к другу. Характерные запахи ударили в ноздри. Пахло свежими лепёшками, печёным мясом, рыбой и кислым молоком, но все это перебивал запах нечистот и гнили, висевший над городищем. На первых этажах домов располагались харчевни, а выше, видимо, были комнаты для постояльцев. Тут же у домов рабы сливали нечистоты в канавы. Чуть дальше от деревянных домов стояли конусообразные жилища, крытые шкурами. Там обитала прислуга. Вскоре идущий впереди воин вывел конный отряд на городскую площадь, где по обе стороны раскинулось торжище. Отовсюду слышались крики рядовичей, созывающих покупателей, блеяли овцы, мычали коровы, кудахтали куры. Между рядов сновали туда-сюда покупатели, важно прохаживались мегистане[22] в богатых одеждах, надменно поглядывая на остальных. Мытари собирали с торговцев дань. Здесь же ходили бедняци, выпрашивая у рядовичей продукты. Бродяжие, с острыми, как наконечники дротиков, глазами, высматривали, где что плохо лежит, чтобы стянуть под шумок. Торжище жило своей обычной жизнью. Посреди дороги прямо на земле сидел человек. Одежды на нём почти не было. Лишь грязные лохмотья, кое-как прикрывающие худое измождённое тело. Человек был весь покрыт пылью настолько, что невозможно было различить цвет его волос, спускающихся грязными слипшимися пучками почти до пояса. Он сидел, поджав под себя ноги, и мерно покачивался взад-вперёд, что-то бормоча. Скорее всего, все уже привыкли к нему и старательно объезжали. Поднявшаяся пыль совсем скрыла его. Человек продолжал качаться и бормотать, не обращая внимания ни на что. Отряд миновал площадь и углубился в знатную часть городища. Дома здесь оказались повыше и отличались особой изысканностью. Некоторые из них были двухэтажными. Такое строение венчала шестиугольная башня, на каждой стороне которой красовалось окно, забранное искусной деревянной решёткой. От первого этажа дома в обе стороны отходили постройки под своеобразной крышей. В одной из стен имелись большие двустворчатые ворота, наглухо закрывающиеся на ночь. К одному из таких домов и подвел всадников начальник городской стражи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
