Все дальнейшее помню, как в тумане. Почувствовал сильный удар в спину, потом были мгновения полета. В итоге я оказался лежащим посреди колючих кустов. Тело болело, голова плохо соображала, с висков на лицо стекала кровь. Я лежал неподвижно, чуть согнувшись и обхватив голову руками. Сознание терзал вопрос — вернется слон добивать меня или нет? Через пару минут я осмелел настолько, что поднял голову и осмотрелся. Слона нигде не было. Вероятно решив, что убил меня, он побежал хвастаться перед своими носатыми подругами.
Приободрившись, я внимательно оглядел себя: кости уцелели, отделался синяками и ссадинами. Футболка и джинсы были разорваны и покрыты грязью. В волосах застрял какой-то растительный мусор. В общем, я легко отделался. Даже фотоаппарат уцелел. Потирая ушибленные места, я начал выбираться в сторону дороги.
Продолжительность жизни слонов зависит от их зубов: когда слон теряет зубы, он умирает от голода.
На дороге меня подобрал джип сотрудников парка. Увидев меня, они ужаснулись и всю дорогу ругали мою неосмотрительность. Возле главного входа в парк толпились туристы, приехавшие на «сафари». «Что случилось?!» — вопрошали они. «Его чуть не убил дикий слон!» — отвечали им. Туристы охали и делали испуганные глаза. Они уже жалели, что купили билеты, и за свои собственные деньги сейчас отправятся туда, где бесчинствуют кровожадные дикие слоны.
Я отмывался от грязи возле водопроводной колонки. Рядом стояли встревоженные служащие. Они вспоминали душераздирающие истории о нападениях слонов на людей. Говорили, что встретившись со слоном-одиночкой, уйти живым невозможно. Слон обхватывает человека хоботом и бросает на землю, а потом топчет ногами, либо разбегается и пробивает жертву бивнями. Хорошо, что «мой» слон был молодой и не успел отрастить бивни. Повезло необычайно.
В качестве компенсации за моральный ущерб мне вручили бутылку минеральной воды и посоветовали впредь избегать рискованных встреч.
На арабском языке «сафари» означает «экстремальное путешествие».
Тамильские тигры
Посмотрев достопримечательности юга Шри-Ланки, я решил направиться на север. В то время север и северо-восток страны были оккупированы тамильскими повстанцами, называвшими себя «Тигры освобождения Тамил Илама» (Liberation Tigers of Tamil Eelam). Слово «Илам» по-тамильски означает «земля» или «Родина», а ламы здесь не причем. Тамилы — индуисты, выходцы с юга Индии. Они утверждают, что «жили на Шри-Ланке всегда». То же самое говорят и буддисты-сингалы. Обе стороны обвиняют друг друга в том, что оппоненты «понаехали» на остров и не дают жить соседям.
Любопытно, что согласно индийскому эпосу «Рамаяна», Ланку в древности населяли исключительно демоны. Именно их и следует считать истинными аборигенами.
Нынешняя же ситуация такова: сингалы — доминирующее население, определяющее правила жизни на острове, а тамилы — малообразованные крестьяне, способные претендовать лишь на черную и плохо оплачиваемую работу. Хочешь чего-то добиться — учи сингальский, становись сингалом. Тамилам это не нравится, они требуют равноправия или независимости. Откуда-то у них постоянно появляется оружие, чтобы вести войну с правительственными войсками. Причем, у тамилов есть даже свой флот — быстроходные катера с пулеметами!
В феврале 2002 года, за полтора года до моего приезда, военные действия, продолжавшиеся около двадцати лет, были официально прекращены. Но обстановка оставалась напряженной, а значительная часть страны была под военным контролем тамилов.
На юге страны никто толком не знал, можно ли проехать на север, но все в один голос утверждали, что это опасно. Тем не менее, я решил рискнуть. Отправился автостопом, надеясь, что меня подвезет танк или хотя бы бронетранспортер.
Эпос «Рамаяна» состоит из 7 книг и 24 тысяч стихов.
Первым на пути оказался город Маннар, занимавший крошечный островок на северо-западе страны и соединенный с основной территорией длинным мостом. Подъезды к городу охранялись правительственными войсками. Километры колючей проволоки, цементные бункеры со следами пуль, обугленные остовы бронетранспортеров, заградительные мешки с песком и высовывающиеся из-за них пулеметные дула и головы в касках. Нормальный прифронтовой город.
Хотя Маннар теоретически находился под контролем правительства, позиции «тигров» там были очень сильны. Их красно-желтые флаги украшали все значимые здания в городе, в том числе административные, что по условиям перемирия было запрещено. В городе работало несколько легально существующих офисов «тамильских тигров» и прочих антиправительственных организаций. Зайдя в одну из них, я был тут же приглашен на обед.
В обеденном зале работал телевизор. Вещал правительственный канал, но звук на сингальском языке был отключен и заменен голосом невидимого диктора, читавшего текст на тамильском. В словах диктора звучали грозные обличительные интонации, в независимости от того, показывались ли на экране новости, комедийный фильм или реклама. Дескать, послушайте, братья, какую лапшу вешает нам на уши подлое сингальское телевидение! Смотрите, как они врут про то, что мы якобы хотим войны и чего-то там взорвали! Они сами это сделали! А теперь смотрите, под видом косметики они навязывают нашим женщинам всякую химическую дрянь, чтобы они красились и становились похожи на проституток! А?! Негодяи!!
Из Маннара я попытался проехать на север в столицу тамильского сопротивления город Джафну, но по побережью это было сделать невозможно, дорога оказалась перекрыта. Пришлось ехать в объезд через Вавунию.
По пути встречались огромные поля, огороженные колючей проволокой с висящими табличками «Мины». На одном из таких полей пасся выводок павлинов. Читать они не умели, поэтому спокойно гуляли среди мин, распушив самодовольные хвосты.
Вавуния оказалась спокойным сингальским городом, но сразу к северу от нее начиналась граница. Ее украшал дорожный знак — перечеркнутый автомат Калашникова. Проносить через границу оружие было нельзя.
Павлин — разновидность фазана, а также близкий родственник курицы.
Часть границы, охраняемую правительственными войсками, я прошел быстро. Но пеший проход по нейтральной полосе оказался запрещен. Мне повезло: через эти закрытые для пешеходов два километра, сжатые с двух сторон минными полями, меня провез мотоциклист. С тамильской стороны границу охраняли тинейджеры в поношенных куртках, кроссовках, кепках и с гранатометами наперевес. Суровые таможенники в круглых шапочках с символикой в виде рычащего тигра перетряхнули мой багаж, долго терли в руках мои документы и задавали вопросы. Затем выписали пропуск, сдаваемый при выезде с тамильской территории, и я оказался в непризнанном квази-государстве Тамил Илам.
