– А как дела с альбомом?
– Хорошо, – правдоподобно ответила Джорджия. – Сегодня я написала песню.
Глядя на горевшую ароматическую свечу на краю стола, она вдруг придумала продолжение стихотворения: «Измученная бурями, промокшая под дождем, я снова твоим теплом согреваю наш дом»:
– Может, послушаем что-нибудь из твоих старых записей, Джорджия? – предложила Китти, когда «Дер Ро-енкавалир» наконец стих.
– Да вы хоть подождите, пока уйдет Раннальдини, – сказала Гермиона.
Джорджия стиснула зубы.
Демонстрируя свое могущество, Ларри перед уходом купил три картины Джулии и выписал Гаю чек на приличную сумму, Боб, подстрекаемый прекраснейшим голосом мира, оставил задаток за одну из самых маленьких работ. Раннальдини приобрел самую эротическую картину, сказав, что поговорит с Гаем о деньгах позднее. Гай гордо приклеил на картины соответствующие красные ярлыки. Джулия была на седьмом небе. Она начала много разговаривать, но кожа ее стала малиновой.
Сразу же после этого отбыли Ларри и Мериголд. За ними последовал Раннальдини, первым самолетом улетающий в Милан работать над «Севильским цирюльником» в «Ла Скала».
На секунду, пока они с Джорджией остались в холле вдвоем, он взял ее руки в свои.
– Я бы с таким удовольствием поговорила о карьере Флоры, – произнесла она, слыша сама, как заикается.
– Ну конечно, – ответил Раннальдини. – Давайте вместе пообедаем и поговорим о наших делах.
Она почувствовала его готовность поцеловать ее, но вошла Китти, нахваливая вечер и приглашая их с Гаем побывать в «Валгалле», когда Раннальдини будет дома в следующий раз.
Джорджия также поняла, что Боб был бы не против остаться после ухода босса и немного расслабиться, но именно по той же причине Гермиона решила, что пребывание здесь потеряло смысл, и потащила его домой.
– Присмотри за Джулией, – быстренько шепнул Гай Джорджии. – Я пройдусь с Беном и Мередитом вокруг дома.
Джорджия слегка встревожилась, как бы Мередит не вовлек мужа в какую-нибудь грандиозную перестройку, но ее больше привлекла перспектива скинуть туфли, бросить в камин еще несколько поленьев и расслабиться с бутылочкой «Кюммеля» в обществе Джулии.
– И Мериголд, и Гермиона так красивы, – сказала художница. – Я бы с удовольствием написала портрет каждой.
Чувствуя себя немного задетой тем, что Джулия не хочет писать ее портрет, Джорджия посоветовала с этим обратиться к их мужьям:
– Им, без сомнения, понравились бы твои работы, а Ларри сейчас в таком восторге от Мериголд, что за ценой не постоит. Я думаю, у них это надолго.
Соскользнув на пол, Джорджия теперь была на одном уровне с Динсдейлом, лежащим на софе.
– Ларри повел себя с ней, как последнее дерьмо. Ты извини, я вся в мыслях об этом вечере, но две приглашенные пары не появились только потому, что разваливаются их браки.
Джулия подкрасила губы и глаза, на коже при свечах не было видно морщин, а скорпион на шее поблескивал так, словно в любой момент готов был запустить жало в ее тело. «Должно быть, она Скорпион, это самый страстный и сложный знак зодиака», – думала Джорджия.
– Мне чертовски повезло, что я вышла за Гая, – продолжила она не очень-то уверенно. – В самом начале нашей совместной жизни я была практически неуправляема («да немножко и сейчас», – подумала Джорджия, завороженная перспективой обеда с Ран-нальдини). Когда мы перебрались в деревню, Гай стал чувствовать себя спокойнее. Ведь во время моих поездок из Хемпстеда в-Вест-Энд он контролировал каждый мой шаг.
Почти заснувший Динсдейл, довольный поглаживаниями, заворчал.
– Гай ничего для моей карьеры не жалел, – говорила она. – И даже был счастлив греться в лучах чужой славы, но сейчас появился шанс прославиться самому – нет, не благодаря вашей выставке, которая, без сомнения, пойдет с большим успехом, а благодаря « Рок-Стар». Я знаю, что «Скорпион» всего лишь газета, но она тем не менее выдвинула кандидатуру Гая на звание «Муженек Года», и если он его завоюет, то получит десять тысяч фунтов. Надо думать, Гай перечислит их в благотворительный фонд, но победа будет означать, что он сам звезда. Да ведь и просто приятно, когда люди узнают тебя на улице и просят автографы.
Казалось, глаза Джулии все больше и больше увеличиваются.
– Так печально, когда распадаются браки. Ты держись за Бена, – убеждала Джорджия, а потом мысли понеслись потоком: «Зачем, ведь он же ужасен, – подумалось ей, – а я должна надраться». Наполняя бокалы, она увидела китайского щенка, обвязанного голубой ленточкой, на цветистой вазе.
– Как мило! Викторианская манера, – присмотрелась она. – Откуда это взялось?
– Джеральдина и девочки из галереи сделали мне к переезду подарок, – мягко ответил Гай, входя в комнату. – Я все забывал принести ее домой.
– Щенок очень похож на Динсдейла, – сказала очарованная Джорджия. – Какая Джеральдина умница!
Сказав, что им тоже пора, Бен ушел вместе с Джулией и Мередитом, которого собирался подвезти.
– Здорово, да? – спросил Гай, собирая бокалы.
– Джульетта очень мила, – признала Джорджия. – А вот насчет его я как-то не уверена.
– Ее зовут Джулия, – поправил жену Гай, – а Бен – просто гений.
Утром Гая и Джорджию разбудил ранний звонок.
– Да не отвечай, – пробормотал Гай.
– А вдруг кто-нибудь умер.
– Пусть умирают попозже, днем.
Полусонная улыбка исчезла с лица Джорджии, когда выяснилось, что звонит Гермиона, всегда гордящаяся своими манерами, но слишком ленивая для письменной благодарности.
– Спасибо за приятный вечер. Мы с таким удовольствием познакомились с Джулией Армстронг.
Гермиона выразила желание записать рецепты всех блюд, приготовленных Гаем. «Можно подумать, она родила или улетает на Марс», – раздраженно думала Джорджия. И в конце разговора Гермиона заявила:
– Сабина Боттомли призналась мне, что у вас отупела.
«Сабина, сабинянка, тоже мне, – внутренне раздражилась Джорджия. – Да она скорее из тех, кто сабинянок насилует».
Повесив трубку, она тут же вновь попыталась уйти от проблем, уснув, но Гай уже гладил ее грудь и потихоньку усиливал давление пальцем на клитор. Ворчащая Джорджия стала выбираться из кровати, бормоча, что ей надо почистить зубы и подмыться, но он потянул ее обратно:
– Я хочу тебя сейчас.
Отвернув голову и закрыв рот, чтобы приглушить винно-чесночный перегар, она вдруг с восхищением обнаружила отражение своего тела в длинном пыльном зеркале и попыталась прихватить Гая мышцами влагалища. Оказалось, в такой позе ей тяжело это сделать, и Джорджия целиком сосредоточилась на оргазме. Муж позади нее выглядел уставшим, с помятым лицом, со сбившейся на лоб белокурой челкой.
