Но нам на всякий случай бдеть, потому что старый хрен еще жив, а маман с ним когда-то контачила.
– Абсолютно верно, – подтвердила я.
Несмотря на свою роль гонца, притащившего дурные вести, мне стало значительно легче. Аглая Семеновна была не одна, ясно соображала. А степень опасности видели и ее родные. Наверняка уж что-то сделают, чтобы уберечься.
– Если понадобится охрана, то – вот. – Я написала на страничке из блокнота координаты Сереги Коваля и название его агентства. – Очень хорошие специалисты.
Моя рука с бумажкой повисла в воздухе.
Елизавета потрепала по загривку лежащего у ног бультерьера Джека, Аглая Семеновна надкусила печенюшку. Александр хозяйничал близ гаража, то и дело посматривая в нашу сторону.
– Спасибо, конечно, но мы дальше сами как-нибудь, Евгения Максимовна, – подмигнула Жукова-дочь.
Вот те раз, а я ведь и не называла свое отчество. Что ж, дама вполне осведомлена.
Я припомнила еще кое-что.
– Это ведь вы писали об ограблении банка на улице Советских Партизан?
– Ага, я, а что?
– Не знаю, связано ли это, но сейчас в Тарасове находится цирк, и там выступает один артист, гимнаст…
Я рассказала ей о семействе Мытарей.
– Вот те раз! – обрадовалась Елизавета. – А Суренычу вы об этом говорили?
– Что, соревнуетесь с ним – кто раньше? – Я вспомнила, что Арцах тоже «копает» дело об ограблении. – Тогда непременно скажу. Чтобы все было по-честному.
– Ла-адно. – Старшая дочь Жуковой не стала спорить. – И так уже подсобили, мама не горюй!
Я глянула на Аглаю Семеновну: горюющей она и впрямь не выглядела. Больше задумчивой.
Что ж, теперь моя задача была выполнена на все двести процентов. Если еще это семейство не будет пытаться мстить валяющемуся в больнице Кочетову – вообще чудесно. Оно, может, простите за цинизм, и неплохо, что Руслан-Валентин не может сейчас лично повлиять на ситуацию; но все же в этом деле смертей мне не хотелось.
Попрощавшись и уже выходя за калитку, я еще услышала обрывок разговора Елизаветы и осторожно, вперевалочку, подошедшей Светланы.
– О, Лизка!
– Здорово, Светусь! Как пузо?
– Да вроде…
Дальше я уже не слышала. Эффект Блюмы Зейгарник: нужные действия завершены, напряженность, нужная для завершения, пропадает, мозг перестает концентрироваться на уже выполненной задаче.
Я переключилась на следующую задачу.
Точнее, персону.
Нина Антоновна Коваленко. Досье у нее было неплохое, пусть и без фотокарточки. Примерно третье место из четырех по степени информативности. Чем дальше, тем больше у меня складывалось впечатление, что про Майю и Аглаю было больше информации просто потому, что Шурик взялся за них раньше. Потом его пыл постепенно угасал, и на Дорошевич Осколкин совсем сдулся. А там и новое дело подвалило, и старое – нашел кому спихнуть…
Кстати, про Шурика я спросила и у Светланы с Аглаей, и позднее у Елизаветы. Нет, никаких визитов. Что и логично: барышни Жуковы родились задолго до означенного Кочановым-Кочетовым «романа» с Аглаей. Чего тут еще выяснять?
Ох, Шурик-Шурик… может, и хорошо, что не ты в это полез.
Я подъехала к книжному магазину «Тарасовский чтец» – одному из старейших, основанных еще при царском режиме. По информации Шурика, Нина Антоновна работала здесь последние лет восемь. Сначала в должности работницы зала, нынче – кассиршей. В начале девяносто третьего года вышла замуж повторно, но про детей информации не было. Фамилия по второму мужу – Ивлевская.
Я зашла внутрь, на пробу игнорируя табличку «Обед». Звякнул колокольчик над дверью. Недалеко от входа, на низенькой стремянке, стояла женщина. Она не сразу отреагировала на мой визит: стоя спиной ко мне, сухой тряпкой проходилась по корешкам книг. И, не отрываясь от своего занятия, громко и добродушно произнесла:
– Проходи, проходи пока, сейчас спущусь. Вот-вот на обед выйду…
Я обмерла.
Даже со спины я моментально узнала эту женщину.
Сиделка Зинаида из пансионата.
Похоже, моя легенда о сотруднице фонда здесь уже не прокатит. Хотя…
– Здравствуйте! – Я солнечно улыбнулась, обращая на себя ее внимание.
– Ой, простите! – произнесла она, все еще спиной ко мне. – Я думала, сын пришел, я его отправляла… не важно, сейчас, погодите секундочку!
Вот, правильно, спустись. Я-то не знаю, как ты сейчас отреагируешь.
«Зинаида» обернулась ко мне, уже прочно стоя обеими ногами на полу.
– О, – произнесла она.
Гамме эмоций на ее лице могла позавидовать любая актриса.
Я перевела взгляд на бейдж на ее объемистой груди.
«Ивлевская Нина Антоновна».
– Так вы Зинаида или Нина Антоновна? – строго спросила я, перехватив инициативу. – Как это так? Вы же работаете с пожилыми людьми, у многих из них – семьи, которые доверяют пансионату своих родных!
Нина только открывала и закрывала рот.
Я продолжала атаковать:
– А я меж тем пришла вас предупредить! Вы же оформляли заявление в полицию? Когда Руслана Осиповича ранили?
– Д… да, оформляла… – растерянно протянула Нина-Зинаида. – Полагается же… оформлять?
– Так вот! В полиции все проверили! Этот человек, Кочанов – не тот, за кого выдает себя! Вы должны держаться от него как можно дальше, потому что он опасный преступник!
И тут уже Ивлевская удивила меня. Тяжело и грузно опустилась на стремянку, прямо на грязноватую ступеньку.
– Да знаю я… – пробормотала она.
– Простите?
– Знаю я, кто он. И знаю, что вас нанял. Что вы не работница фонда, тоже знаю. Телохранитель вы, вот кто. Лучше бы бегали ловили того отморозка, который в него выстрелил. Или ту дуру белобрысую, которая рядом с ним околачивалась, когда в него выстрелили. Это ж свидетельница преступления выходит!
Вот и делай добрые дела, подумала я с внезапно накатившей злостью. Бегаю тут, упредить пытаюсь. Если б не все эти бабы, которых я уберечь стараюсь, давно бы бросила это дело!
Еще и забесплатно стараюсь – вообще шикарно, чтоб вас всех!
– Самим вам надо было лучше за ним присматривать! Я прихожу отчитаться – и что слышу? Что его подстрелили! – Я ринулась в
