Да банально то, что они сами за бугор убежали в припрыжку, как только все началось! Пусть и попросились обратно уже через неделю, но их тут уже никто не ждал, и даже через таможню не пустил — померла так померла.
Проблем с большинством звезд и их шоу, не было и нет! Но некоторые были и есть, хитро жопой тактикой владеющие! И ни к чему в открытую не призывали, и даже финансовые дела вели относительно честно, что серьёзные наезд по этой части будет уже придиркой в глазах общественности.
А некоторые и вовсе, типо переметнулись, и они вообще всегда за россиюшку топили, хоть все прекрасно знают, за что они топят на самом деле. И мне вот таких вот умников, как раз и надо как-нибудь расколупать. Меня такие умники, сами к себе на шоу пригласили! И две девятки не посмел им за меня отказать.
— И зачем это? — скривился я, выковыривая из своего лифака два пучка ваты, которые туда аккуратно уложила мгновение назад одна из девиц.
Девочка с иголочкой молча показала на свою грудь, сжимая и разжимая кисти.
— Дурында! Что бы сиськи были! Салдафонка ты несчастная! — проговорила начальница этого сборища, торча где-то вне поля моей видимости.
А вообще она баба «два на два». Сама в моём костюмированные участия не принимающая, стоит, так же как агент федеральной безопасности, в сторонке, и наблюдает за действием подручных, изредка комментируя, в очень грубой манере.
И та еще засранка! Но выбирать не приходится. Меня не каждый день наряжают на парад, хоть и случается подобное, ведь я уже давно стал «публичной персоной». Но те люди, тот человек, что меня обычно «красит», сейчас занят! Так что работает эта… группа. И не сказать, чтобы она работала плохо! Но грубо. И никто из них меня не знает лично, и никто из них, даже не догадывается, на что я способен.
— Засовывай давай обратно! — подошла ко мне эта огромная мадам, видя, что я все так же продолжаю стоять и вату мять.
Отобрала набивку, а я в этот момент выдернул из-под платья лифчик с накладками.
— Ты че делаешь! — возмутилась женщина — Ты же пло… — но слова застряли комом в её горле, так как сиськи на моей груди, вдруг явились миру, полностью запомнив предоставленный объём, натягивая ткань.
— Пойдет? — наклонил я голову на бочек, глядя на неё.
Тетка, судорожно сглотнула, как заворожённая пялясь на случившееся. Фсбешник кхекнул, и отвернулся, две девочки продолжили работу, не заметив случившегося, копошась где-то у талии, еще столько же впали в ступор, как и их госпожа.
— Челюсть подбери, выпадет! — рявкнула бабища на своих слуг, но сработало лишь на одной, а второй пришлось добавить оплеуху — Работай давай! — рявкнула она на неё — А ты… — вновь уставилась она на мои отросшие сисяндры.
— Соски нужны? Убрать? — решил я её добить, откровенно ехидствуя.
— Убери — буркнула женщина, и отвернулась, отходя в сторонку и забирая не понадобившиеся материалы с собой.
— Могу и бедра ширши сделать! — крикнул я ей в след.
— А можете… — пролепетала одна из девиц, копошащаяся у моей задницы.
— Зад потолще? Могу. — вставив палец в рот для эффектности, надул себе огромную корму.
Едва-едва, не порвав ткань! Перестаравшись.
— И зачем мы здесь… — проговорила баба с лифчиком в руках — Тебе ведь и макияж не нужен…
А одна из девиц, как бы случайно, уколола меня иглой прямо в щеку. Чуть-чуть, только коснулась! Эффекта не было, игла кожу не пробила. Тогда она поднапряглась, подловчилась, и уколола в туже щеку, но уже вполне серьёзно!
— Ты меня еще кислотой облей. — улыбнулся я ей, с застрявшей в коже железкой, что эту кожу все равно особо то и не проткнула, но зато надежно застряла — Чтобы вот, вааах! — развел я руками, а девушка покраснела не хуже одного красного генерала.
И убежала куда-то прочь из гримерки, громко цокая каблучками и игнорируя крик суровой женщины, призывающий немедленно вернутся.
— Ты разбила ей сердце! — усмехнулся ФСБешник, проводив её взглядом, и переключившись на меня.
Я в ответ, уставился на него очень красноречиво, всем видом говоря, что она сейчас в таком состоянии, что таких дел наворотит, что потом спецура годами разгребать будет! А её начальница в этом деле не помощник — она еле ходит от целлюлита! А её товарки, продолжающие робкие попытки что-то в платье подогнать по талии, сами уже красные от злости, замешанной на страхе и зависти.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я скажу за ней — правильно понял меня агент, и пробкой от бутылки, вылетел из кабинета.
А я, пользуясь моментом его отсутствия, немножечко сместился от центра комнаты к её краю, создавая неудобства работающим вокруг меня девицам, что вынуждены это терпеть, и смещаться следом. Переместился к столу, на котором брошена моя будничная одежда! К столу, где во внутреннем кармане кителя, припрятан армейский нож, и специальная кобура, для ношения на бедре.
Я ко всему готов! И понимая, что суровая мадам наблюдает, я вынул из одежды вперед ножа, припрятанный там же пакетик с арахисом. Громко шуршавшим целлофан с алюминиевой прослойкой, что защурщит даже целый стадион. И пользуясь мигом, что женщина, и прочие, отвлеклась на звук, вынул и нож из тайника.
Нож, тут же спрятал от её взора за собственной рукой, еще разочек прошуршал пакетиком открывая, и распространяя запах на всю комнату, буквально провоцируя тетеньку на грубость.
— Ты сейчас что, еще и жрать будешь?! Да ты же… брось! Брось живо!
— Ладно… — проворчал я недовольно, но бросать естественно не стал, стал пытаться положить пакет так, чтобы арахис не рассыпался по всему столу, пачкая форму.
Это естественно не получилось ни с первого, ни со второго раза! И даже не вышло с третьего! И тетка уже направилась ко мне «помочь», напугав своих ассистенток, что всё это время продолжали виться вокруг меня, несмотря на движения в сторону приставным шагом, и близость стола, что мешает работать.
Ну а я, все это время, что пакетик шуршал, отвлекая внимание, и я его «пытался положить как надо», прилаживал ножик к своему левому бедру. Одной рукой, зажав ножны меж ногой и столом, без особых проблем, собрал вместе пряжку и язычок, вставил одно в другое, и застегнул.
И к тому моменту, как тетка пришла отобрать у меня арахис, нож уже был на месте, мои руки чисты и свободны, а если из девок кто и видел, что я что-то к себе на ногу прицепил, так не скажет точно — они слишком зашуганные! А иначе бы уже точно плеснули бы мне в лицо кислотой.
— А правда, что вы убивали невинных? — задал очередной каверзный вопрос мне ведущий ток шоу.
«По говорим за ужином», или как там она правильно называется — не знаю! Важно то, что шоу до сих пор держит самые рейтовое время на одном из главных федеральных каналов! И уходить от сюда, похоже не планируют.
И я что-то уже не знаю, не уверен, что после моего тут выступления, их эти «рейтинги» вдруг упадут, или они обосрутся достаточно сильно, что бы их можно было прикрыть законно, не перепачкав руки. Пока я тут только обороняюсь, не давая себя свалить, оплевать, и оклеветать, но не уверен, что это надолго. И похоже ребятушки из ФСБ сильно просчитались насчет этого всего, и после моего появления на экране, рейтинг шоу попер в гору, словно старт ракеты.
— Невинных? — склонил я голову на бок — А вы проверяли их невинность? Лично? — наклонился вперед, как бы желая услышать откровенный шёпот раз разоткровенничавшегося человека.
— Значит там были и женщины, и дети? — не растерялся собеседник, начав давить на мою бесчеловечность будь то только этого и ждал.
— ВЫ ПЕДОФИЛ!? — отпрянул я прочь, пуча глаза, ставя голову в пол оборота к оппоненту, будучи уверенным, что сейчас в эфир пустят именно дальний план, и только так я смогу пустить в ленту свои эмоции.
Они ведь хитрые, гаденыши! У них тут четыре камеры, две на наши лица крупным планом, одна общий крупный. И одна общий дальний. И они переключаются меж ними так, как выгодно им, а не мне. Поэтому мне приходится работать мимикой так, чтобы на любом кадре были видны нужные мне эмоции.
