На другом конце провода воцарилась пауза.
- Это ведь не ты сделала Морти, верно?
- Морти, некоторым образом, сделал сам себя. У тебя есть какие-нибудь легкие вновь поступившие дела? Я могла бы ими воспользоваться, чтобы сделать быстрые деньги.
- Есть тут один НЯС – эксгибиционист на залог в $2,000. Его выкинули из трех домов престарелых. Он теперь снимает где-то квартиру.
Я услышала, как она шуршит бумагами.
- Ага, вот, - сказала Конни. - Обожежмой, он живет в твоем доме.
- Как его зовут?
- Уильям Ерлинг. Он из квартиры 3Е.
Я схватила сумку и закрыла дверь. Поднялась на третий этаж, нашла квартиру и постучала в дверь Ерлинга. Открыл мужчина, и тотчас же я заподозрила, что попала по адресу, потому что был он старый и голый.
- Мистер Ерлинг?
- Да. Это я. Я в очень хорошей форме, правда, цыпочка? Ты видишь, какая у меня огромная оснастка?
Мысленно я приказала себе не пялиться, но мои глаза стали коситься к югу сами по себе. Он был не только не огромный, но и его болванчики были морщинистыми.
- Да. Вы очень огромный, - подтвердила я и вынула визитку. - Я работаю на Винсента Плама, вашего залогового агента. Вы пропустили слушанье в суде, мистер Ерлинг. Мне нужно забрать вас, чтобы вы смогли договориться на другое число.
- Чертовы судебные слушанья - потеря времени, - заявил Ерлинг. - Мне семьдесят шесть лет. Думаешь, они отправят в тюрьму семидесятишестилетнего парня, потому что он повсюду сверкает своим хозяйством?
Я искренне надеялась на это. Достаточно посмотреть на Ерлинга, чтобы дать обет безбрачия.
- Мне нужно забрать вас. Как насчет того, чтобы немного одеться?
- Я не ношу одежду. Бог привел меня в этот мир нагим, и таким я собираюсь уйти.
- Мне все равно, но все-таки я хочу, чтобы вы оделись.
- Я пойду с тобой только голый.
Я вытащила наручники и надела на его запястья.
- Полиция зверствует. Полицейская жестокость, - завопил он.
- Жаль разочаровывать вас, - пояснила я. - Я не коп.
- Ладно, кто ты?
- Охотница за головами.
- Охотница за головами зверствует. Охотница за головами зверствует.
Я прошла в прихожую, нашла длинный плащ и застегнула на нем.
- Никуда я с тобой не собираюсь, - заявил он, стоя столбом, руки его с наручниками находились под плащом. - Ты не можешь меня заставить.
- Послушай, дедуля, - потеряла я терпение, - или ты идешь по-хорошему, или я тебя травану газом и утащу за пятки.
Не могу поверить, что говорила так с бедным пожилым гражданином со снулым членом. Я пришла в ужас от себя самой, но, черт возьми, цена тому была $200.
- Не забудь запереть дверь, - напомнил он. - Эти соседи, будь они неладны, все гребут в свои кошелки. Ключи на столе в кухне.
Я прихватила ключи, и у одного из них был маленький символ «бьюика». Вот неожиданность.
- Еще кое-что, - сказала я. - Не возражаете, если я позаимствую вашу машину препроводить вас в центр?
- Полагаю, все будет в порядке, если не потратим слишком много горючего. Я на фиксированном пособии, знаешь ли.
Я покончила с мистером Ерлингом в рекордное время и не позаботилась забежать к Дорси. На пути домой сделала остановку в конторе, чтобы забрать свой чек, и задержалась в банке обналичить его. Потом припарковала машину мистера Ерлинга как можно ближе к двери, чтобы сократить дистанцию его пробега в обнаженном виде, когда он выйдет из тюрьмы. Мне не хотелось наблюдать мистера Ерлинга дольше, чем это было неизбежно.
Я взбежала по лестнице и позвонила домой, съежившись от мысли, что мне предстоит сделать.
- Папа на выезде? - спросила я. - Мне нужно кое-куда съездить.
- Сегодня он не у дел. Он прямо здесь сейчас. Куда тебе надо?
- В квартирный комплекс на Шоссе 1.
Еще раз поежилась.
- Сейчас?
- Да. - Очень глубокий вздох. - Сейчас.
- У меня вечером будут фаршированные яйца. Тебе ведь нравятся фаршированные яйца?
Трудно вообразить, как же я хотела эти фаршированные яйца. Больше, чем хороший секс, быструю машину, прохладную ночь или брови. Я хотела хоть ненадолго ощутить себя ребенком. Хотела почувствовать себя безоговорочно в безопасности. Чтобы мамочка кудахтала надо мной, наливая стакан молока, освобождая от вселенской ответственности. Я желала провести несколько часов в доме, загроможденном ужасной мягкой мебелью и наполненном тяжелыми кухонными ароматами.
- Фаршированные яйца - это было бы неплохо.
Мой отец появился у задней двери через пятнадцать минут. Он содрогнулся при виде меня.
- Несчастный случай на парковке, - пояснила я. - Загорелась машина, а я стояла слишком близко.
Я дала ему адрес и попросила по пути сделать остановку на Кей-Март. Тридцать минут спустя он высадил меня у стоянки при доме Морелли.
- Скажи маме, что я буду около шести, - попросила я его.
Он глянул на «нову» и на только что приобретенный ящик с моторным маслом.
- Может, мне стоит остаться и удостовериться, что это заведется.
Я скормила машине три канистры и проверила указатель уровня. И подала отцу знак, что все в порядке. Кажется, я его не убедила. Потом устроилась за рулем, заехала кулаком по приборной панели и погнула ее.
- Каждый раз так стартуем, - крикнула я.
Папашу я все еще не впечатлила, знаю, он думает, что мне следовало купить «бьюик». Такие унижения никогда с «бьюиками» не приключаются. Мы вместе выехали с парковки. Я напоследок махнула папаше, направляя «нову» в сторону «Старосветского Магазина Глушителей». Мимо остроконечной оранжевой крыши мотеля «Хауард Джонсон», мимо трейлерного парка «Тенистая роща», мимо собачьего питомника «Счастливые дни». Другие водители уступали мне дорогу, не осмеливаясь заступить мой громоподобный путь. Через семь миль у меня поднялось настроение от вида желто-черного знака магазина глушителей.
Чтобы скрыть брови, точнее, их отсутствие, я одела свои очки «оуклиз», тем не менее, у продавца возникла замедленная реакция. Потом заполнила бумаги, отдала ему ключи и уселась в маленькой комнатушке, зарезервированной для родителей больных машинок. И сорок пять минут спустя была уже в пути. Я только заметила дымок, остановившись на перекрестке, да изредка мигала красная лампочка. Я понимала, что это лучшее, на что могла рассчитывать.
Матушка начала мне выговаривать, как только я добралась до крыльца.
- Каждый раз, когда вижу тебя, ты выглядишь все хуже и хуже. Синяки и порезы, а сейчас, что приключилось с твоими волосами, и, обожежмой, у тебя бровей нет? Что случилось с твоими бровями? Твой отец сказал, ты была на пожаре.
- На моей парковке загорелась машина. Это было нечто.
