- На моей парковке загорелась машина. Это было нечто.
- Я видела это по телевизору, - вмешалась бабуля Мазур, пропихиваясь мимо матушки. - Они сказали, что это бомба. Зашвырнула ту машину высоко в небеса. И какой-то парень был в машине. Некий чувак по фамилии Байерс. Немного же осталось от него.
Бабуля Мазур вырядилась в розово-оранжевую ситцевую блузку с кружевными вставками на рукавах, яркие голубые шорты из спандекса, белые кеды и чулки, перекрученные как раз выше коленок.
- Мне нравятся твои шорты, - заметила я. - Великолепный цвет.
- Она сегодня днем в этом ходила в похоронное бюро, - крикнул папаша с кухни. – Смотрины Тони Манкузо.
- Скажу тебе, это было что-то, - поделилась бабуля Мазур. - Там были ветераны американских зарубежных войн. Лучшие смотрины в этом месяце. И Тони неплохо выглядел. Они повязали ему один из тех галстуков с лошадиной головой.
- С тех пор нам уже раз семь звонили, - сообщила матушка. - Я всем говорю, что она забыла утром принять лекарство.
Бабуля Мазур защелкала челюстями.
- Никто здесь не смыслит в моде. Ты почти никогда не носишь ничего другого.
Она глянула на свои шорты.
- Что думаешь? - спросила она меня. - Думаешь, сойдет для смотрин в разгар дня?
- Конечно, - заверила я, - но на вечер я бы надела черные.
- В точности, как я и думала. В следующий раз куплю себе черные.
К восьми я была уже сыта по горло хорошей пищей и мягкой мебелью и готова была еще раз надеть мантию независимого существования. Пошатываясь, я вышла из родительского дома, по уши нагруженная остатками еды, и погнала обратно домой.
Большую часть дня я избегала воспоминаний о взрыве, но настало время посмотреть в лицо фактам. Кто-то старался убить меня, и это был не Рамирез. Боксер хотел наказать меня и услышать, как я его умоляю. Рамирез был мерзок и запугивал меня, но он к тому же был предсказуем. Я знала, что он из себя представлял. Рамирез был просто сумасшедшим преступником.
А вот бомбу заложить – другое дело. Тут надо все умышленно рассчитать. Устроить взрыв - значит избавить мир от конкретного досаждающего человека.
Почему я? Размышляла я. Кто хотел, чтобы я умерла? Даже формулировка вопроса леденила мне сердце.
Я припарковала «нову» в середине стоянки, мне было любопытно, найду ли я в себе мужество завтра нажать на педаль газа. Машину Морелли сгребли в сторону, осталось только небольшое свидетельство пожара. Там, где стоял джип, щебенка потрескалась и покрылась выбоинами, но место преступления не огородили лентой, обгоревших обломков не было, чтобы как-то пометить место.
Я притащилась в квартиру и обнаружила бешено мигающий автоответчик. Три раза звонил Дорси и требовал перезвонить. В голосе его не было дружелюбия. Позвонил Берни с сообщением о полной распродаже, и что мне следует к нему заскочить. Двадцать процентов на блендеры и вдобавок бутылка «дайкири микс» первым двадцати покупателям. Мои очи загорелись при мысли о «дайкири» (коктейль из рома с лимонным или лаймовым соком, сахаром и льдом – Прим.пер.) У меня еще оставалось несколько долларов, а блендеры, должно быть, очень дешевы во всеобщем плане вещей, так ведь? Последний звонок был от Джимми Альфы с извинениями и надеждами, что я не слишком сильно пострадала от Рамиреза.
Я глянула на часы. Было почти девять. Уже не застану Берни до закрытия. Жаль. Я в значительной степени была уверена, что с «дайкири» могла бы прояснить мозги и, возможно, вычислить, кто старался послать меня в полет.
Я включила телевизор и уселась перед ним, но мысли мои витали где-то далеко. Я просматривала список потенциальных убийц. Среди задержанных только Лонни Додд был вероятной кандидатурой, но он находился в тюрьме. Больше похоже, что это связано с убийством Кулешы. Кто-то обеспокоен тем, что я вынюхиваю. Не могла представить, что кто-то так забеспокоился, что захотел меня убить. Смерть - серьезное дерьмо.
Должно быть, что-то я упустила. Что-то насчет Кармен или Кулешы, или Морелли… или, может, таинственного свидетеля.
Ужасная крошечная мыслишка свербила на задворках моих мозгов. Насколько я могла понять, истинной смертельной угрозой я была только для одного человека. Этот человек был Морелли.
Телефон зазвонил в одиннадцать, и я схватила его прежде, чем включился автоответчик.
- Ты одна? - спросил Морелли.
Я замешкалась.
- Да
- Почему так неуверенно?
- Как бы ты чувствовал себя в шкуре жертвы убийства?
- О чьем убийстве мы толкуем?
- Моем.
- Как будто меня поджаривают.
- Сомневаюсь.
- Я поднимаюсь. Встречай у дверей.
Я засунула спрей за пояс шорт и прикрыла сверху футболкой. Затем прилепила глаз к дверному глазку и открыла дверь, когда в холле замаячил Морелли. Вид его день ото дня становился все хуже. Ему необходима была стрижка, на щеках проступила щетина на вид недельной давности, хотя скорей всего выросла она дня за два. А джинсы и футболка как у уличного бродяги.
Он закрыл за собой дверь. Потом окинул взглядом мое обожженное побитое лицо и синяки на руках. Лицо его нахмурилось.
- Хочешь рассказать об этом?
- Разбитой губой и синяками меня наградил Рамирез. У нас была драка, но, думаю, я победила. Траванула его газом и оставила валяться на дороге.
- А опаленные брови?
- Мммм. Ладно, это немного сложно.
Лицо его потемнело.
- Что случилось?
- Взорвали твою машину.
Несколько мгновений никакой реакции.
- Не хочешь ли повторить еще раз?- Наконец отозвался он.
- Хорошая новость - то, что… тебе не придется больше беспокоиться о Морти Байерсе.
- А плохая?
Я взяла номерной знак с кухонной стойки и вручила ему.
- Это все, что осталось от твоей машины.
Он в шоке, молча, уставился на покореженную пластину.
Я поведала ему о Морти Байерсе, которого бросила жена, о бомбе и трех телефонных звонках Дорси.
Он пришел к тем же выводам, что и я.
- Это не Рамирез.
- Я тут мысленно набросала список людей, которые, возможно, хотели моей смерти, и твое имя во главе его.
- Только в моих мечтах, - прокомментировал он. - Кто еще в списке?
- Лонни Додд, но, думаю, он еще в тюрьме.
- Тебе когда-нибудь угрожали смертью? Как насчет бывших мужей или бывших дружков?
Я даже не удостоила этот вопрос вниманием.
- Ладно, - согласился он. - Так ты полагаешь, это связано с убийством Кулешы?
- Да.
- Боишься?
- Да.
- Хорошо. Зато будешь осторожна.
Он открыл дверь холодильника, вытащил снедь, которую мне дала с собой матушка, и проглотил, не разогревая.
