Х-ха! Еще бы не понять. Вот молодец его светлость. Расставил все точки над «ё». Посчитав, что мотивации от королевы для Патрика может быть недостаточно и тот будет гоняться за пиратами годами, он решил лишний раз его подстегнуть. Ну и что с того, если он использует для этого собственную дочь? Ничего страшного. Если жениху так уж не терпится, пусть расстарается. Обычная, в общем-то, практика.
Но, признаться, Патрика ничуть не волновали сложности выполнения поставленной задачи. Куда больше его удивлял подход губернатора, его осведомленность относительно взаимоотношений собственной дочери и некоего капитана, а главное, то, что он принял это. С другой стороны, единственный оставшийся в живых ребенок его сестры и любимая дочь. Дочки вообще веревки вьют из своих отцов. В буквальном смысле этого слова.
Так что, даже если бы королева и не обратила внимания на капитана Кларка, дон де Варгос все равно постарался бы обеспечить будущее своей дочери. Но коль скоро есть возможность выжать из данной ситуации максимум пользы… В конце концов, это окажет хорошее влияние и на будущее Аниты, а не только благоприятно скажется на положении самого губернатора.
– Я так понимаю, что вы не будете против, если я попрошу руки сеньориты Сантос?
– Как я могу быть против? Она моя воспитанница, но вольна в своих поступках. И бедный сеньор де Торрес яркое тому подтверждение.
Угу. Только это подтверждение отчего-то вовсе не выглядит несчастным, у которого разбито сердце. Впрочем, это ровным счетом не имело никакого значения. Главное – Патрик получил возможность претендовать на руку Аниты, и ему обозначили, каким именно путем он может этого добиться. Подумаешь, с Морганом в том набеге принимали участие тридцать семь капитанов!
Во-первых, их уже меньше. А во‑вторых, не больно-то они и прячутся. Было бы желание, а переловить их не так уж сложно. И уж тем более, в этом деле Патрик мог рассчитывать на помощь съемочной группы. Единственное неудобство заключалось в том, что кто-то из этих ребят может податься к Мадагаскару или перебраться в Тихий океан. Большие расстояния для этого мира означали и длительные путешествия.
– Сеньор ле Сафердоте, – окликнул губернатор Патрика, уже готового покинуть его кабинет.
– Да, ваша светлость.
– На будущее, все же постарайтесь, чтобы призовые суда прибывали в Пуэрто-Рико со всем грузом на борту. Я, конечно, понимаю, что в ходе боя кое-что может пострадать и прийти в полную негодность, или вообще оказаться утраченным. Это вполне объяснимо. А вот ваш подход недопустим.
– Прошу прощения, ваша светлость, – с легким поклоном ответил Патрик, – я вовсе не имел намерений утаивать что-либо от короны. Впредь это не повторится.
– Я на это надеюсь. К завтрашнему утру составьте полную опись того, что вы оставили на острове, дабы казначей мог надлежащим образом все оформить. И больше подобных ошибок не совершайте.
– Слушаюсь, ваша светлость.
Угу. Иными словами, ты можешь прикарманить себе все, что угодно, но только будь любезен содержать отчетность в порядке. А уж как все обстоит на самом деле, мало кого интересует. В противном случае получается форменная наглость, с которой ни один чиновник мириться не станет.
– Позвольте вас поздравить, сеньор ле Сафердоте, – когда они вышли в коридор, произнес де Торрес.
– С чем? – чувствуя себя неловко при упоминании пока непривычной фамилии, поинтересовался Патрик.
– С тем, что его светлость, в принципе, не против вашего намерения жениться на Аните. Дальнейшее только в ваших руках.
– И вас это ничуть не задевает?
– Дорогой сеньор Кларк, видите ли, по большому счету мне все равно, на ком жениться. И уж тем более после того, как дядя подтвердил мои права на наследство. В конце концов, не я первый и не я последний, у кого есть и будут любовницы. Но мне не все равно, как сложится жизнь моей любимой кузины. А в ваших глазах я вижу, что вы сможете дать ей то, чего не смог бы дать ей я. Надеюсь, вы понимаете меня?
– Я вас прекрасно понимаю. И присутствовали вы при нашем разговоре, чтобы лишний раз показать, что вы полностью разделяете позицию дяди и кузины. А не потому, что дядя проявил в отношении вас недовольство.
– Приятно иметь дело с умным и проницательным человеком, сеньор ле Сафердоте.
Простившись с команданте, Патрик взглянул на солнце и остался доволен тем обстоятельством, что оно только приближается к полудню. Несмотря на вызов к губернатору, он умудрился не опоздать к сеньорите Сантос. Конечно, впереди сиеста, но он предусмотрел это, устроив на борту баркаса навес из парусины. При желании там можно было бы даже вздремнуть.
Нет, никаких таких мыслей у него в голове не было. Он думал именно о сне. Что-то подсказывало Патрику, что о другом лучше не помышлять. Эдак и сам целее останешься, и любимую не потеряешь. Впрочем, что касается самого Кларка, то есть теперь уже ле Сафердоте, так у него и мыслей подобных в голове не было.
Если бы Шейранов не знал о нем всю подноготную, то решил бы, что этот тип ни на какие иные отношения с женщинами, кроме как платонические, не способен. Настолько чисты были помыслы Патрика в отношении испанской красавицы. А если и проскальзывали мысли о других женщинах, то принадлежали они его «деду», но никак не ему. Странный народ эти влюбленные.
Глава 10
Западня
– Сударь, вас зовут Франсуа Требютор?
Мужчина средних лет, крепкого сложения, в весьма дорогом одеянии, остановился буквально в двух шагах от двери таверны. Никаких сомнений, именно туда он и направлялся. Впрочем, трудно ожидать иного от человека, пробавляющегося морским разбоем, пусть и с каперским патентом, только что вернувшегося из очередного похода.
– Да, это я. И лучше бы тебе иметь достаточно серьезный повод для того, чтобы отвлекать меня. Моя глотка изрядно пересохла за время плавания, – окидывая взором окликнувшего его незнакомца, ответил капер.
– Вижу, вы не с пустыми руками, – кивнув в сторону Кайонской бухты, раскинувшейся чуть ниже, произнес неизвестный молодой человек.
На рейде сейчас стояли примерно две дюжины разномастных судов. И это не считая многочисленных пирог и баркасов. Последние в меньшей степени принадлежали рыбакам и в большей – буканьерам. Для того чтобы преодолеть пролив и переправить охотничью добычу, не нужно иметь большое судно. Солонина, вяленое мясо и шкуры, конечно, не приносили баснословных богатств, но, тем не менее, пользовались постоянным спросом, благодаря чему можно было обеспечить себе и семье приличное проживание.
После того как испанцы выдавили их с Гаити, многие буканьеры были вынуждены сменить ремесло, пополнив ряды флибустьеров. Но большинство из них по-прежнему промышляли охотой. Впрочем, практически каждый был готов в любую минуту отставить охоту на гаитянских быков и оказаться на палубе каперского судна. Или откровенного пирата. Народ этот достаточно отчаянный, чтобы взяться за рисковое предприятие.
Среди судов находились два корабля, стоявшие несколько обособленно. В одном из них, в том, что был значительно больше своего соседа, явственно угадывались очертания голландской постройки. Из-за низкой осадки он не мог подойти достаточно близко к берегу, а у причала для крупных судов не было свободных мест. Вот и бросил якорь в сторонке.
Кораблик поменьше расположился поблизости от него. Ничего удивительного. Охраняет доставленный на Тортугу приз. В конце концов, добраться до берега на шлюпке не составляет труда. А вот оставлять добычу без присмотра в этой бухте неблагоразумно. Народец тут собрался отчаянный, и по большей части вороватый.
– Какое тебе дело, с пустыми я руками или нет?! – резко бросил Требютор.
Стоявший перед ним молодой человек, одетый на английский манер, уже начал его раздражать. Причина тут даже не в том, какие вопросы он задавал. А в том, как он это делал. Этот щенок держался на равных с ним, капитаном Требютором, личностью, достаточно известной во всей Вест-Индии и не только.
– Вы совершенно правы, мне нет никакого дела до вашего приза. Просто хотел выказать свое уважение человеку, о котором много слышал. Слухи о вашей удаче опережают вас.
– Если это все, парень, то я пошел, – капер отвернулся от неизвестного и сделал шаг к двери таверны.
– Говорят, вам не повезло только однажды, – останавливая его, произнес неизвестный, – когда вы связались с неким Морганом.
– Гореть ему в аду, как он сгорел на площади Пуэрто-Рико, – оборачиваясь и сплевывая под ноги, произнес Требютор, тут же поддержанный нестройным хором своих сопровождающих.
– Вот-вот, я и говорю, что не повезло вам, капитан, только однажды, когда вы связались с Морганом, – повторил незнакомец.
– Ты кто такой, парень? И что тебе от меня надо? – бросив на незнакомца пронзительный взгляд, спросил Требютор.
– Если ты еще не догадался по акценту, я ирландец. Имя мое Патрик. И если ты поинтересуешься на мой счет у этого трактирщика или у любого другого обитателя острова, проведшего здесь больше одного часа, то тебе популярно разъяснят, кто я такой, – прекратив любезничать и устремляя на капера твердый взгляд, ответил Патрик.
