– Как настоящему ученому, мне следовало бы выяснить причину, но я не стану этим заниматься. Надеюсь, вы знаете, что делаете, – сказал Михаил, отталкивая тарелку.
– Безусловно, – заверил его Комбат.
У него уже созрел план, однако коварный ход бандитов грозил внести в него нежелательные коррективы.
– Неужели вы тайно охраняли меня? – вдруг спросил ученый.
– В жизни не слыхал большей глупости! – искренне ответил Борис.
– Вот и я так думаю. Зачем ФСБ приставлять ко мне охрану, если там не подозревают о моем изобретении.
Последнее утверждение Комбат мысленно поставил под сомнение. Спецслужбы знают очень много, только не до всего у них доходят руки.
– А кто вы на самом деле? – спросил Шмелев.
– Военный в отставке, майор. Слыхали такое выражение: пехота – царица полей? Вот я один из подданных этой царицы.
– Насколько я знаю, сейчас нет пехоты. Есть мотопехотные войска.
– Совершенно верно. Только какая разница. Мы же в атаку не на машинах идем.
– А как же танковое прикрытие?
– Да, и танки нас прикрывают, и бронетранспортеры, но в конечном итоге выживает тот, кто лучше ползает по-пластунски.
– Откровенно говоря, ваши слова звучат довольно цинично.
– А что вы хотите от человека, чья профессия связана со смертью? Думаю, хирурги и могильщики еще циничнее. Хотя у меня нет друзей среди хирургов и могильщиков.
– Скажите, вы довольно молоды. И уже пенсионер?
– Хорошо выгляжу, – усмехнулся Комбат. – И будь у меня хоть на одну звездочку больше, еще бы служил. Но я уже достиг пенсионного майорского возраста. А ведь забавно. Я еще не успел устроиться на работу, а наши похитители уже зачислили меня в сотрудники ФСБ. Честно говоря, я бы не отказался, хотя какой из меня спецагент? Ну, могу автомат собрать и разобрать с закрытыми глазами, продемонстрировать высший пилотаж строевой подготовки. Вряд ли это поможет выслеживать шпионов или охранять высших должностных лиц государства.
– А кем бы вы хотели работать?
– Как большинство отставников, сторожем или вахтером. Я же все жизнь готовил себя и солдат к войне, больше ничего не умею, а в моем возрасте как-то стыдно устраиваться на завод учеником слесаря или токаря.
– Наверное, помотала вас жизнь по России.
– Берите больше, по всему Советскому Союзу. Я ведь еще застал те времена, – тут Комбат мог не сочинять. Он говорил чистую правду, лишь опуская некоторые нюансы.
Он долго рассказывал о тех местах, в которых побывал.
– А я вот за всю жизнь ездил только к родственникам в Саратов.
– Что так?
– Бедность. Я потомственный обитатель НИИ. Моя мать занималась историей, отец тоже физик, только я акустик, а он оптик. А зарплаты у людей науки сами знаете какие. Только чтобы штаны поддержать. Где уж нам раскатывать по Европам.
Тут дверь распахнулась, и на пороге появился охранник. Он хотел забрать миски и положить в них обед. Увидев, что тара полна, боевик издевательски ухмыльнулся:
– Не хотите жрать? Наверное, вас дома хорошо покормили. Ничего, посмотрим, что вы завтра запоете.
– А тут кружок хорового пения? – с невинным видом поинтересовался Комбат.
– Остришь, вояка. Это пройдет. Посидишь еще на цепи и взвоешь, как собака, – охранник неожиданно достал из кармана пачку сигарет. – Вот, нашли у тебя. Небось курить хочешь, аж морда болит. Скушай ложечку, и я дам тебе затянуться.
– Сам затягивайся, я бросаю, – ответил Рублев.
– Тоже правильно, – охранник швырнул сигареты в тарелку с едой и вышел.
Еще один сеанс издевательства. Достать пачку не составляло труда, но попробуй закури, если у тебя отобрали зажигалку.
– Угораздило же вас, – посочувствовал Шмелев.
– То есть? – спросил Комбат, занятый своими мыслями.
– Оказаться рядом со мной в такой неподходящий момент.
– Действительно, – лаконично отозвался Рублев.
Он затеял рискованную игру. Если похитители на самом деле прослушивали их разговоры, они станут небрежнее относиться к пленникам. Ведь армейский майор не чета сотруднику спецслужб, обученному эффективным приемам единоборств. Но, с другой стороны, Борис превращался в лишнего свидетеля, подлежащего устранению. Впрочем, Комбат был уверен, что его не станут убивать на глазах ученого. А раз так и бандиты будут относиться к нему как к обычному служаке, у него появляются хорошие шансы на победу.
После несостоявшегося обеда боевика сменил Спрайт, которого Рублев небезосновательно считал главарем похитителей. Мысль Комбата заработала с удвоенной силой. Именно Спрайт интересовал его больше всего.
– Значит, объявили голодовку, – пнул Спрайт ногой тарелку с кашей.
– Если бы ты дал нам омаров и французского вина, я бы покушал с удовольствием, – моментально отреагировал Борис.
– Скорее я дам тебе в морду, – пообещал боевик.
– Зря ты так, начальник. Хотя вы сцапали меня по ошибке, я могу тебе помочь. Мы тут от нечего делать точили лясы с ученой крысой, и он рассказал мне кое-что очень для вас интересное. Поэтому вино и омаров я заслужил.
Шмелев бросил гневный взгляд на Бориса, а Спрайт подался вперед:
– Продолжай, я тебя внимательно слушаю.
– Не могу. До того курить охота, что память отшибло.
– Ладно, – Спрайт наклонился и брезгливо, двумя пальцами потащил из тарелки сигареты.
Торопясь разузнать ценную информацию, он пренебрег элементарными мерами предосторожности, не приказав Комбату сесть и положить свободную руку на затылок. Рублеву оставалось только воспользоваться представившимся шансом. Резкий удар ногой пришелся точно в голову бандита. Спрайт без сознания рухнул на пол. Комбат наклонился и, ухватившись рукой за штанину, подтащил к себе бесчувственное тело. Пистолет он нашел сразу и решил не тратить время на поиски ключей от наручников. Борис взвел оружие и прицелился в короткую цепь. Кто бы мог подумать, что у бандита окажется такая крепкая голова.
– Берегись! – услышал Рублев крик ученого.
Спрайт полусидел, опершись одним коленом на пол. В руке у него был нож с выкидным лезвием. Комбат мгновенно развернулся и нажал на курок. Времени толком прицелиться у него не было, бандит уже размахнулся для броска. Поэтому действовал Рублев машинально и так, как когда-то учили инструкторы. Пуля вошла Спрайту в левую сторону груди, сбив
