Она снова почувствовала свою власть над своим телом, но уже после того, как начала душить, царапать и бить парня. Потом её голос начал сопровождать:
– Зачем было спасать меня?! Зачем ты врал? А я поверила тебе и всем твоим россказням! Я полюбила тебя и чуть не позволила тебе себя осквернить! Ублюдок…!
С каждым надрывающимся словом девушка била Жассиана по лицу и голове всё сильнее и сильнее, начинала душить его всё сильнее и сильнее, впиваясь ногтями в кожу. Она даже не замечала того, что белки глаз его почернели, а волосы начали отпадать от головы. Она не заметила того, что почернели и её ногти, и вздувшиеся вены на руках. В голове гудела одна мысль: убить.
– Предатель! Лжец! Я убью тебя! Сдохни! Ты предал! Это всё из-за тебя! Она погибла из-за тебя!
– Нейсиль! – звал её хриплый голос откуда-то издалека.
Он повторял и повторял. Потом её начали отдирать от Жассиана и у него это получилось. Нейсиль узнала белые руки Ари.
Девушка прижала вновь к себе тело Фитты, но её оторвали и от неё. Ари была не одна.
– Нет! Нет! – начала надрываться Нейсиль.
Когда полуфальмийку начали силой оттаскивать куда-то в сторону, из горла её вырвался назревший крик. Он был страшным. Страшным настолько, что казалось – кричит сама смерть. Вместе с этим криком наконец посыпались из глаз слёзы.
***
Нейсиль вскоре перестала понимать, что происходит вокруг. На неё кричали, её били по щекам и постоянно дёргали вверх. Её пытались тащить на себе и тащили. А она не могла почувствовать своих ног, хотя видела их.
– Нейсиль! – надрывалась белая женщина, – Она оглохла что ли?
– «Кто это? Ах да, Ари», – пыталась собраться с мыслями девушка.
Её снова ударили, но на этот раз куда сильнее. Перед ней возникло яростное лицо Ари:
– Нейсиль, послушай. Нужно уходить. Слышишь? Немедленно! Соберись. Ей ты уже ничем не поможешь, ясно? Если ты сейчас не поднимешь свою тушу с земли, то мы все погибнем. Лави!
Нейсиль заморгала, смахивая непроглядную пелену с глаз. Она посмотрела на Ари. Кто-то её снова потянул вверх, и она встала.
С болью почувствовала свои мысли и, хромая, двинулась вперёд, не зная, куда. Её плечо подпёрли и быстрее потащили.
Снова раздался взрыв где-то вдали. Полуфальмийка зашлась кашлем. Дышать было трудно из-за чёрной пыли.
Показались гженцы с арбалетами. Раздался свист стрел.
– Мы проиграли, – прошептал кто-то за спиной.
– Заткнись! Нужно добраться до леса, там затихнем, – огрызнулся парень справа и повеяло холодом. Неужели возлюбленный огненной девушки выжил?
– Виляйте и бегите быстрее! – неожиданно заорала полуфальмийка, когда заметила, что их держат на мушке.
По бокам полетели стрелы. Рядом кого-то подстрелили. Девушка бежала без оглядки, стараясь помнить о дыхании.
Но над ухом раздался взвизг: Ари. Девушка обернулась и увидела то, чего боялась: женщина упала на землю и стала биться в попытках движения. Нейсиль мгновенно перевернула и подхватила её под мышки.
Фальмийка оказалась не такой лёгкой, как она думала. Тащить её было очень тяжело. Особенно, когда в руке торчит стрела, а фиолетовая жидкость вливается в мышцу.
У девушки отказали ноги и руки, Ари безвольно упала, как тряпичная кукла. Нейсиль зарычала вновь, пытаясь найти связь с телом, но и в глазах начало темнеть.
…
Яркий солнечный свет слепил глаза. Песок под ногами был горячим, словно само пламя, но таким приятным. Шум волн нежно ласкал уши.
Девушка весело сморщила нос, когда неприятная щекотка травинкой перешла с коленок на живот.
Она взорвалась смехом:
– Ну хватит, Фи! Перестань.
Тонкий заразительный смех, как колокольчик прозвучал эхом. Нейсиль открыла глаза, когда почувствовала, что ей на живот сыпется песок.
Фальмийка с игривым выражением потемневшего от солнца лица сыпала из ладони белый песок. Песчинки мягко ударялись с кожей и перекатывались на землю.
Нейсиль привстала на локтях и посмотрела с любовью на Фитту. Та мотала вверх-вниз ногами, поднимая в небо тучу брызг солёной воды. Болотные пряди длинных волос закрутились в кудряшки и весело прыгали на теплом солёном ветру. Голубое сердце покоилось на груди.
– Фи, не уходи, пожалуйста. Ну неужели тебе здесь не нравится? Здесь так хорошо…
Взгляд Фитты сделался грустным, но расслабленная улыбка не спала с лица.
– Но я должна. Как и ты, милая!
Полуфальмийка отчаянно воскликнула:
– Ничего я не должна! Останься. Твоя мама терпеливая, может и подождать.
– Но твоя – нет. Она уже задёргала мою до посинения. Они ждут, когда я являюсь на прощальное чаепитие. Не хотят начинать без меня, а твоя мама голодная. И чай стынет, – возразила со смешком фальмийка, садясь и опираясь на руки.
– Но что же мне сказать твоему ухажёру? Он со мной будет согласен. Вернулась бы ты к нему домой перед уходом.
– Энки всё поймёт.
– Брось. Вернись домой.
Нейсиль осторожно взяла её прохладную ладонь и стала водить ногтем по линиям.
Фитта широко улыбнулась и вдохнула полной грудью:
– Как ты не понимаешь? Это всё – мой дом! Я наконец-то дома, Нейс. Я нашла свое пристанище. А тебе пора, сестрица.
– Но мне здесь тоже хорошо. Не будь жадной, нам здесь хватит места.
– Не сейчас, милая. Когда придёт время.
Подруга встала и медленно вошла в воду, но когда вода достала до колен, оглянулась и улыбнулась самой нежной улыбкой, которую когда-либо могла видеть Нейсиль.
Полуфальмийка растерянно моргнула, когда картинка перед глазами начала более смазанной, а звуки стали отдавать эхом.
– Фи, подожди! Пожалуйста!
– Отпусти меня.
Отпусти, отпусти, отпусти…
К ней вернулся рассудок спустя вечность. Зрения, как и ожидалось, не было. Серая пелена не спадала с глаз.
Она попробовала пошевелиться и, к удивлению, не смогла, потому что препятствовало что-то внешне.
Она снова пошевелилась. Руки и ноги будто закованы в металл. Она сглотнула. В горле пересохло.
– Фитта…
Девушка моргнула. Как бы ей хотелось вернуться в сон или видение!
Ещё спустя вечность зрение вернулось. Она смогла увидеть, что находится в темнице, очень напоминающей прежние. В темнице она была не одна. К стенам были прикованы за руки и за ноги другие фальмы. Видимо, Нейсиль была обездвижена так же.
Напротив неё была белая фигура женщины. Голова устало откинута к стене, но взгляд устремлён на полуфальмийку. В отличие от остальных, Ари была почти вся заключена в металл.
Она молчала. Лишь смотрела и смотрела. Большие, но узкие ноздри раздувались. Ей было тяжело или даже больно дышать.
– Вот и конец, Нейсиль, – прошептала она вдруг и закрыла глаза, – Прости, что не успела вернуть долг.
Полуфальмийка не ответила. Теперь она
