представляя себя на её месте, начинаешь придумывать подробности.
История становится совершенно иной, обретает плоть, прорастает венами, и ты веришь в неё. По-настоящему, готовясь защищать свою условную правду от всего мира. Всё было именно так, и никак иначе.
— Мы познакомились у меня дома, когда Лиля, твоя дальняя родственница, вернее, жена твоего дальнего родственника, привела тебя устраиваться горничной. И всё завертелось, сначала мы приглядывались друг к другу, потом перепихнулись, нам понравилось, а после, не сразу, я понял, что ты мне нужна. Что я нуждаюсь в тебе, как в еде или сне. Если ты рядом, то я спокоен, но стоит тебе уйти, исчезнуть из моего поля зрения, как я сам не свой, думаю даже, что ты ушла навсегда и больше не вернёшься. Эта мысль, Лара, сводит меня с ума и заставляет преследовать тебя, где бы ты ни была!
Он говорил вполголоса, буравя меня взглядом, словно я была заразной, а от вот-вот подцепит от меня смертельную лихорадку. Вот что значит полное погружение в легенду! Я слушала эмоционально сухую речь, а у самой мурашки бегали по спине, спускаясь туда, где когда-то он любил меня гладить.
Этот взгляд, предельно жёсткий, больной, он притягивал меня магнитом. Заставлял слушать, вслушиваться в слова и отчаянно верить, что они идут из сердца. И в тоже время я понимала, это обман. Ложь. Все слова — ложь. Правда только в поступках.
— И я хочу видеть тебя женой. Своей ручной собачкой, а моя рука будет держать поводок, затянутый на твоей шее, и натягивать его, когда ты вздумаешь отойти от меня слишком далеко и надолго.
— Нет, — нахмурилась я, придя, наконец, в себя. — Это похоже на что-то больное. Твоя Алиса убежит от тебя, как от маньяка.
— Как ты считаешь, Лара, почему даже в кино жертва не может убежать от маньяка? Потому что Алиса хочет быть с таким мужчиной, а я был другим. Но теперь она точно клюнет, — рассмеялся Филипп, но глаза оставались настороженно-холодными. Здесь дело совсем не во мне, а в ней. Мне стало ещё любопытнее, но он замкнулся и переключил тему разговора на меня.
Желал подробнее узнать о моих ближайших планах. Ага, конечно, так я тебе и рассказала! Да я и сама о них пока имею смутное представление. Так лучше: профессия научила меня не загадывать далеко вперёд.
И всё же способ переключения на другую тему — идеальный приём. Похоже, Филипп знал толк в манипуляциях. Совсем как я.
Ну, хоть в чём-то мы схожи! Мы, настоящие, когда можем не прятаться за масками.
Или не прячусь только я?
Глава 3
Ту ночь несколько часов кряду, ни капли не замёрзнув, мы гуляли вместе.
Я не запомнила улочек, которыми бродили, словно мы были два студента, не имеющих денег на такси или даже метро. Или те влюбленные, которые хотели остаться наедине, отгородиться от всего мира под звёздным морозным небом.
Ночь — время случайных прохожих и тайных знаков, разговоров полушёпотом, крепких объятий. Но мы шли рядом, я держалась за его локоть и спрашивала обо всём, что приходило в голову.
Кроме Риты. Эта тема, как прямо сказал Немов, под запретом.
— Ты думал жениться ещё?
Я специально выбирала те вопросы, на которые сложно отвечать малознакомому. С одной стороны, хотела посмотреть, как Филипп будет на них реагировать, с другой — хотела его позлить.
— Нет, без брака чувства живут дольше. Я тебя разочаровал?
— Совсем нет. Я тоже не собираюсь замуж, — отвечала я вполне себе искренне.
— Надо же, я полагал это первое, что ты сделаешь.
— Ты совсем меня не знаешь, вот и всё.
И от этого было грустно. И разговор наш то и дело уходил куда-то не туда, в споры ни о чём.
И всё же я была довольна услышанным.
Почему-то мне было бы неприятно услышать, что у него есть невеста или тайная зазноба. «Не моё дело», — мысленно одёргивала я себя, но так и подмывало спросить что-либо ещё.
Что-то такое, чтобы он замешкался и стал нервничать, а то выходило, что он ведёт себя безупречно, этакий рыцарь без страха и упрёка, застёгнутый на все пуговицы, а мне хотелось бы видеть его живого, смеющегося или обвиняющего меня в прошлых грехах. Таким он запомнился мне в ту пору, когда я служила гувернанткой его дочери.
— Ты всё ещё носишь золотые украшения как талисман? — нежданно спросил он меня, и я даже не сразу сообразила, есть ли в вопросе подвох.
Рядом с Немовым в последнее время я тупила нещадно, злилась из-за этого и тупила ещё больше. Выискивала в нём недостатки, с радостью цеплялась к мелочам, но не находила значимого дефекта ни во внешности своего «героя», ни в его характере.
Возможно, будут неприглядные поступки. и я в нём с радостью разочаруюсь навсегда.
— Да, — рассеянно отвечала я, не желая развивать тему.
Рассказывать о себе я не любила, а легенда, которую мы обговорили с Филиппом, пока не стала моим прошлым. Поэтому и обсуждать её, пытаясь сделать подачу как можно естественнее, смысла не имело.
— Теперь можешь носить моё кольцо.
— Конечно, — ответила я быстро, — то, что дарит мне жених, я всегда ношу с особой любовью. А уж кольцо, подаренное к будущей свадьбе, тут и говорить не о чем.
Я прижалась к его плечу и закрыла глаза. Совсем как сделала бы безумно влюблённая и счастливая женщина. Вряд ли нас кто-то мог сейчас видеть, но надо входить в образ, прочувствовать его, поверить в него.
— Я тоже рад, что оно останется у тебя. Уверен, оно принесёт тебе удачу.
— Ты же не суеверен!
— Люди меняют свои взгляды, Лара, — как-то по-особенному мягко сказал он и аккуратно щёлкнул меня по носу. От его жеста мне стало жарко, словно в один миг настало лето, а зима ушла навсегда.
— Посади меня на метро, — просила я, когда перевалило далеко за полночь, но он отказывался расставаться вот так.
— Я доеду с тобой, надо же мне убедиться, что всё в порядке, и моя невеста благополучно добралась до дома. И если серьёзно, раз втянул тебя в это дело, то, хочешь смейся, несу за тебя ответственность.
Эти фразы, сказанные самым серьёзным видом, и усыпляли мою бдительность. Приходилось напоминать себе, что всё это не настоящее.
— В ближайшие дня два мы будем обедать и ужинать с моими знакомыми. Все должны убедиться, что ты моя невеста. Могу я остаться сегодня у тебя? — спросил он вдруг.
— Нет, — отвечала я
