Я озадаченно обернулся.
— Вы-то зачем за мной полезли? Бессмертный что ли?
— Так и вы не бессмертный, Владимир Андреевич. Потому и подстраховываю. Одаренные, хотя и отрекаются от рода, когда проходят посвящение в Орден, но испытывают ностальгическую привязанность к мирской семье. Поэтому если с вами что-то случится, Темная мать Друзилла подвергнет меня таким мучениям, что вам и не снилось. Она, знаете ли, весьма вредная старуха. И с фантазией.
Я усмехнулся. Надо же. Кровь все-таки не водица.
— Тогда, боюсь, вам придется разделить со мной мое сумасбродство, — сухо ответил я. — Потому что меня вы остановить не сможете. А если попытаетесь, клянусь, будете мечтать о муках авторства Друзиллы.
Темный брат равнодушно пожал плечами.
— Что ж, тогда вы как минимум будете под моим присмотром.
А мне начинал нравиться этот Луций. Сперва показался пафосным щеголем, особенно с этой его слишком утонченной мордашкой и излишне вежливыми манерами. Но на деле проявил себя достойно. Не ныл, впрягался во всю движуху, пытался помогать и думал не только о своем Ордене, но и об окружающих. Вызывало симпатию. Судя по всему, должность Луций занимал не из высших — может поэтому сохранил тягу к гуманизму. Еще зачерстветь не успел.
Если в Ордене была хотя бы половина таких, как этот парень, то не такое уж это и страшное место.
— Тогда не отставайте, — велел я и направился дальше.
Чем ближе я подбирался, тем сильнее воняло тухлыми яйцами. Газ? Устроили утечку и подорвали? Я шумно вдохнул воздух и многозначительно посмотрел на Луция.
— Пытаются сымитировать несчастный случай, — спокойно ответил темный брат. — Ожидаемо. Но им это не поможет.
Я крутил головой, пытаясь прикинуть, как подойти и куда бежать первым делом. Романа наверняка будет искать Самойлов. И если засланец еще был жив, то сам объявится и сдастся. Так что мое дело — ребята и лекарь.
Я указал в сторону Лазарета — флигеля на отшибе, до которого, тем не менее, уже добрался огонь.
— Луций, вы пожары тушить умеете?
— А я похож на пожарного?
— Дар у вас какой?!
— Не по этой части у меня дар, — проворчал темный брат. — Темный ментализм, ваше сиятельство. Дисциплинарий должен уметь убеждать.
— Хреново.
Я, впрочем, тоже не особо походил на огнеборца. Но у меня хотя бы были мощь и выносливость Оболенских.
— Как войдем, пробегитесь по палатам, помогите вывести больных, — перейдя на бег, велел я. — Я найду лекаря.
— Мне это не нравится…
— Засуньте себе ваше отношение сами знаете куда! И не пытайтесь применить на мне эти ваши темные ментальные штучки — сейчас не тот случай. Вы хотели обезопасить людей — действуйте.
К моему удивлению, брат Луций почему-то не стал со мной спорить. Лишь приподнял ровную бровь.
— Продолжаете удивлять, ваше сиятельство. Вас в это учреждение точно не засунули по ошибке?
Я жестом указал ему на ряд окон.
— Там палаты. Рамы деревянные, камней куча. Справитесь.
— Но как…
— Солдат привлеките, блин! — бросил я. — Зря их, что ли, сюда пригнали?! Увидимся.
И я рванул дальше, оставив озадаченного колдуна наедине с нетипичной задачей.
Я пробежал с подветренной стороны вдоль стены, надышался дыма, откашлялся, но заглядывал в каждое окошко в надежде увидеть кого-то из знакомых. Ничего.
Наконец я добрался до окна кабинета лекаря. Занавешены, рамы заперты, форточка закрыта. Не к добру. Недолго думая, я с разбегу влетел в окно — сейчас-то уж зачем беречь казенное имущество? Сгруппировался — прыжок наверняка получился эффектным. А вот разбивать и без того раненой башкой стекло было не очень мудро. Зато эффективно. Но я вообще мудростью не отличался.
Приземлившись на пол под звон осколков, отдаленные крики и топот ног в коридоре, я огляделся. Весь кабинетик лекаря был заполнен дымом, и он вырвался в разбитое окно, позволяя мне разглядеть то, что было внутри.
— Тимофей Викторович!
Врач лежал у двери — прямо под щелочкой, откуда из коридора в кабинет тянулись мелкими смерчиками клубы серого и едкого дыма. Лекарь был без сознания. Возможно, заперся — или его нарочно заперли. Вокруг царил хаос, словно здесь боролись.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я бросился к доку и поволок к окну, на воздух.
Черт, чем у нас в чувство угоревших приводят? Кислород дают, но откуда мне было взять его в этом кабинете? Не было здесь ни баллонов, ни масок… я подхватил его — на удивление тяжелого, и перебросил через окно на едва позеленевшую лужайку.
Так, что дальше? Вроде он дышал. Значит, еще не все было потеряно. Вроде надо растирать грудь, делать искусственное дыхание? Еще, кажется, помогала холодная вода…
Я как-то угорел в деревне у бабушки в бане. Так меня первым делом в сугроб бросили — быстро пришел в себя. Но сугробов не было. Зато в кабинете нашелся небольшой холодильник — и я, бросившись к нему, выгреб все пакеты, ампулы и все, что могло охладить лекаря.
Разместив это добро на груди и голове, я снова попытался нащупать его пульс. Есть! Слабый, но ритмичный. Сердечко работало. А ну, мотор, давай, разгоняйся… Нам сейчас нужна быстрая езда!
— Тимофей! Ну же!
Я воззвал к дару Артура — осторожно собрал руками ветер, носившийся возле лазарета, и направил прямиком в лицо доку. Получилось несколько мощнее, чем ожидалось, и поток ветра заставил щеки лекаря трепетать как парус.
Зато сработало.
— Аллилуйя! — Выдохнул я, когда он открыл глаза.
И первым делом он отстранил меня, повернулся набок и прочистил желудок. Ничего, значит, все нормально. Меня тоже тошнило в том сугробе…
— Эй! Док! — Я приподнял его и уставился в осоловевшие глаза. — Слышите меня?
— Об… Оболенский. Вижу, слышу.
— Что случилось?
— Всего быстро не расскажешь. Повезло, что не убили. Хотя собирались. Схитрил, — он взглянул на разбросанные вокруг пакеты из холодильника, ампулы и банки. — Молодец, Оболенский. «Пятерка» за первую помощь.
— Где ребята?
— В контейнере.
— Чего?
— В контейнере биологических отходов. Другого места, куда их прятать так, чтобы туда сунулись в последнюю очередь я, уж простите, не придумал, — он попытался подняться, но тут же рухнул обратно на землю. — Черт… Не дойду, Оболенский. Но вам нужно их оттуда вытащить. Помещение для отходов в опасной близости к возможным очагам пожара.
В контейнере для отходов спрятал, значит? Хм, а ведь в этом был свой резон. Насколько я помнил, медицинские отходы считались опасными, им присваивались разные классы, а требования к утилизации были довольно жесткими. Неправильное соблюдение регламента влекло за собой большие проблемы. И вполне реальные риски. К ним даже просто так запрещалось подходить.
Видимо, наш эскулап решил этим воспользоваться. Хитрюга какой.
— Сделаю, — кивнул я. — Говорите, где искать.
— Задний двор… Общий. Там закуток от лазарета — отгорожен кирпичной стеной. Разделяет флигель и гаражи основного корпуса.
— Хозблок, получается.
— Да, рядом, — прошептал Тимофей Викторович. — Я их одел в костюмы защиты. Не панацея, конечно, но пришлось же в настоящих отходах закапывать. Думал, смогу забрать их оттуда, как лазарет проверят…
— Что с вами сделали?
— Допросить пытались. Сымитировал острую сердечную недостаточность. Есть у меня пара хитрых лекарств. К счастью, в этот момент появились вы, и господам стало не до меня. Просто заперли, предполагая, что я не смогу выбраться и умру здесь. Их согнали по тревоге…
Халтура, однако. Окна-то были без решеток. Хотя острый сердечный приступ не особенно способствует физической нагрузке. А чтобы выбраться через окно, лекарю пришлось бы поднапрячься.
— Понял, найду, — отозвался я. — Ждите меня здесь, только отползите подальше, а то вдруг снова где-нибудь рванет.
Тимофей Викторович улыбнулся и покрутил одну из ампул в руках.
— Удачно вы мне допинг принесли. Может к вашему возвращению приду в чувство.
Я кивнул и, все же оттащив его дальше, пошел искать контейнеры. У них должна была быть особая маркировка. Ситуацию осложняла хреновая видимость — здание горело все сильнее, дыма становилось больше, и к нему примешивались какие-то едкие химикаты. Здесь же вовсю шла стройка… Жаль, маски не было, а то и вовсе кислородного баллона. Сейчас бы не помешало.
