- В обмен на дополнительное место за нашим столом.
- Для кого? Других принцев ведь нет.
Интересно, а где те, кто их заменит? Может, как Кристиан, попали в ловушку в тюрьме для Темных и уже в процессе превращения? Действительно ли поедание плоти Темных ускорило его трансформацию?
- Советника, чей голос сравнит шансы между Светлыми и Темными.
- И ты согласился?
Он не отвечает, но мне это и не нужно. Конечно, он согласился.
- Светлые и Темные всегда голосуют друг против друга из чисто дурацкого принципа, давая остальным преимущество.
Он сохраняет молчание, и я снова отворачиваюсь к окну. И вздрагиваю, восклицая:
- Какого черта?!
Риодан смотрит на меня, а затем переводит взгляд на то, что находится за окном, и так резко жмет на тормоз, что мои упыри слетают с крыши, превращаясь в один запутанный клубок черных мантий на дороге прямо перед нами.
- Черт, я даже не заметил.
Пейзаж изменился. Радикально. Здесь, всего в десяти минутах от аббатства, весна вступила в свои права не нежными мазками кисти, а дикими брызгами краскок безумного художника.
- Сдай назад, - требую я, но Риодан и так уже отъезжает.
Мы обнаружили демаркационную линию, похожую на ту, что оставили за собой Тени в двухстах метрах позади.
Я выскакиваю из Хамера и расставляю ноги по обе стороны от границы. Мои упыри толпятся рядом и позади. Я отключаю их, чем больше вонюче-пыльного времени мы проводим вместе, тем легче это делать.
Слева - тонкий ковер из травы и сорняков. Справа - травяные заросли, плотные и высокие настолько, что остричь их сможет разве что силач с косой. Созревшие маковые коробочки кажутся черно-бархатистыми в лунном свете, а над высокими колосящимися зарослями раскачиваются силуэты лилий.
С левой стороны только недавно деревья распустили молодые, нежные листочки.
Справа от меня - огромные древние дубы, чьи массивные ветви оплетенны пышными виноградными лозами, часть которых тянется ввысь, а оставшиеся касаются земли, подметая ее.
Здесь слабо стрекочет сверчок, пробудившийся после неожиданной и зверской зимы в поисках какой-нибудь еды.
А там доносятся трели птиц, распевающих экзотические арии, слышны песни древесных лягушек, обильно оплетенные лозой ветви шелестят, когда по ним прыгают маленькие существа.
У меня дурное предчувствие.
«Придя в аббатство,» - говорила Кэт: - «ты поймешь, о чем я. Это таяние... Я думала, когда огненный мир, угрожавший нашему дому, исчезнет... Ох, оказалось дело было вовсе не в нем...»
Она пыталась сказать мне. Просила моей помощи. Но я, поглощенная своими проблемами, её не слышала.
«Есть еще кое-что, что я хотела бы обсудить с тобой, если у тебя найдется время. Это касается Крууса. Ты ведь знаешь о принцах фейри гораздо больше нас.»
Она сказала, что его клетка все еще цела.
Неужели она солгала? Как по-другому объяснить происходящее?
Я бросаю на Риодана мрачный взгляд.
- Думала, ты в курсе всего, что там происходит.
- Похоже, мои источники умолчали о некоторых деталях.
- Зачем твоим людям скрывать от тебя что-либо? - выуживаю я.
- Эти источники не мои парни.
Мне нужно знать больше.
- Кто тогда?
Он молча уклоняется. «Хорошая попытка. Отстань.»
Я возвращаюсь в Хаммер.
Сажусь за руль.
И блокирую двери.
- Ну нет, Мак, я так не думаю, - смеется он.
Я тянусь вдоль широкой панели, распахиваю пассажирскую дверь и выжимаю педаль газа.
До упора.
Риодан чертыхается и делает то, что и я бы сделала на его месте: прямо на ходу забирается в машину, умудряясь при этом заполнить собой всё пространство внутри автомобиля.
- Сожжёшь сцепление, и ты покойница.
- Я не сжигала сцепление с десяти лет.
Я с усмешкой смотрю на него, поддаю газу и умело переключаю передачу.
- Трехколесные велосипеды не в счет, - поддевает Риодан.
- Папин Мустанг второй половины 64 года.
После того фиаско, мама с папой больше никогда не оставляли ключей на двери гаража. Шериф Боуден привел меня домой. Я проехала полкилометра, визжа тормозами и дергая машину. Думаю, все ашфордцы были свидетелями этого, высунув в окна свои любопытные носы. Подушки, которые я утрамбовала, чтобы дотянуться до педалей и рулевого колеса, сработали как подушка безопасности, когда я врезалась в телефонный столб.
Папа долго не мог отойти.
А потом поступил, как и любой мудрый родитель: научил меня водить.
Ни за что не откажусь от этой первобытной, дикой, грубой мощи.
Нутром чую сцепление.
Я паркуюсь возле новых искусно выполненных ворот в огромной каменной стене, которой не было еще пару месяцев назад.
Риодан читает мои мысли. Учитывая мою отпавшую челюсть, это не сложно. И почему я до сих пор чему-то удивляюсь? Возможно, выйдя из комнаты и закрыв за собой дверь, мне больше не стоит ожидать, что стены, ковер и потолочные светильники останутся на месте. Их, по большому счету, могло там и не быть. Возможно, они появляются, когда нужны мне, а после исчезают в каком-то космическом накопителе квантовой энергии.
- Месяц назад ее здесь не было. Этой чертовой стены не было три недели назад. И она ничего не сказала. Кажется, у нашей грандмистрисс были секреты.
- Так же, как и у твоих ненадежных источников.
Хотела бы я знать, кто они. Хотела бы, чтобы они работали на меня. Я бы вытащила из них больше информации.
«Ну да. Если бы тебе было нужно больше информации, - уколола меня совесть, - ты бы пришла сюда сама. Например, когда она просила о помощи. Неужели ты думала, что все кончено? И на самом деле верила, что Крус обезврежен?»
Могло ли зло, заточенное в камне в трестах метрах под кроватью Кэт, соблазнить ее, как и Ровену? Я задрожала. Только не ее. Но тогда где она? И почему ничего нам не рассказала?
- Возможно, по соседству поселилась каста Светлых, и это они так влияют на окружающую среду, - предположила я в качестве весьма сомнительной альтернативы. Не хочу я никаких фейри возле аббатства.
- Круус соблазнил ее, - произнес Риодан.
- Ты не можешь знать наверняка, - защищаю я ее.
- Это началось в тот день, когда мы остановили Книгу. Он пришел к ней во сне.
Я изумленно смотрю на него.
- Ты знал об этом? И молчал? Хотя бы Бэрронсу мог сказать.
- Я думал, она держит все под контролем.
- Неужели великий Риодан ошибался? - с притворным удивлением спрашиваю я. - Ну всё, это конец света.
Почему она не сказала мне? Просила прийти, чтобы я смогла увидеть воочию ту силу, которую он использовал на ней и аббатстве, и понять, с чем ей приходится бороться? А молчала, потому что, как и я, боялась осуждения и надеялась, что сможет исправить всё, прежде чем кто-то об этом узнает?
