Валерия не сразу заметила встречный автомобиль, солнце слепило в глаза, и она потянулась за солнцезащитными очками. И вдруг огромный грузовик, и резкий сильный гудок. Валерия вздрогнула и нажала на тормоз, что бы прижаться к скале, но что-то случилось! Машина не подчинялась ей! Тормоза не сработали! Попытки были безуспешны, педаль тормоза превратилась в пустую игрушку. Девушка задрожала, и громкий крик ужаса рыдания наполнил салон автомобиля. Ее руки тряслись на руле, она схватилась за ручку дверцы, но та не поддавалась.
Виктория почувствовала сильную дрожь, от волнения к горлу поступил ком тошноты и страха. Она отвернулась и побледнела. Холодными руками Вика схватилась за перила, ладонь уперлась в стену, в глазах все потемнела.
— Нет, — закричала Валерия и отпустила руль. Грузовик тормозил, как мог, но красный «Мерседес» летел на него. Она совсем потеряла управления, и лишь обреченно опустила голову и руки на руль. Грузовик пролетел вперед, столкнув легковой автомобиль с высокого склона вниз, в ущелье. По всей долине раздался громкий визг и скрежет стали о скалы. Кувыркаясь «Мерседес» бился о камни, пока не нашел свою точку остановки.
Виктория вздрогнула и закрыла глаза, все вокруг кружилось, она посмотрела на небо и потеряла сознания.
Дима не заметил, как уснул в кресле. Обнаружив сотовый телефон матери, он сжал его в руке и уселся в кресло. Глаза закрывались от прохладного ветра, им овладела дремота. Что-то страшное и темное подкрадывалось к нему. Огромные блестящие глаза блестели в темноте, а длинные ногти скользили по деревянному полу. И вдруг это ужасное, черное существо издало душераздирающий крик и накинулось на него. Дима не мог открыть глаза, он задыхался, вырывался и кричал.
Дима резко вскочил с кресла, на лбу выступали капельки пота, а мышцы на груди поднимались в такт тяжелому дыханию. Он оглянулся и тут только услышал, звонок в дверь. Парень побежал открывать. Распахнув дверь, он отпрянул, увидев на пороге следователя.
— Дмитрий Васильевич Казанцев? — Спросил мужчина в форме. — Я следователь Артем Вавилов.
— Да. — Дима поставил руки на бедра.
— Ваша мать — Валерия Васильевна Казанцева?
— Да, — сердце билось так сильно, что Диме, казалось, что его слышат все. — Где моя мать?
— Мне очень жаль, сообщать вам эту новость. Ваша мать разбилась!
— Разбил…Что? — Дима в недоумении схватился за голову.
— Красный «Мерседес» разбился, упав в овраг, по-видимому, она не справилась с управлением, или отказали тормоза. Сейчас идет следствие и хотелось бы задать вам несколько вопросов.
Дима отошел от двери, следователь последовал за ним. Парень посмотрел на темное море, и почувствовал, как по щеке побежала слеза.
— Ответьте, пожалуйста, какие отношения были у вашей матери со своей сестрой? У них были конфликты? Как оказался автомобиль Виктории Сафиной у вашей матери?
Было, так много вопросов, но перед глазами Дмитрия всплывало, только лицо матери, ее улыбка, ее глаза. На ватных ногах, он подошел к креслу, забрал спортивную куртку, все время кивал следователю. Словно робот, он подошел к стеклянному столику и схватил ключи от «Джипа». Дима вдруг поднял руку.
— Я хочу ее видеть!
— Боюсь, это невозможно, она сгорела вместе с машиной.
Дима опустил глаза, поджал нижнею губу. Его взгляд обратился на руку. Все это время он сжимал телефон матери.
— Примите наши соболезнования Дмитрий, но вы должны помогать следствию.
— Да пошли вы, со своим следствием! — Он разъяренно посмотрел на мужчину и выскочил из дома.
22 глава
После похорон Дмитрий вернулся в дом матери. Не включая свет в комнате, он подошел к окну и распахнул его. Парень уселся на подоконник, наблюдая, как белые барашки воды набегают на песок. Опережая друг друга, волны бились о камни, разрушая тишину темного вечера. Ветер взметнул его русую челку. Он смотрел на море, и думал о том, как было бы прекрасно начать все снова. Чтобы у них с матерью появился еще один шанс, узнать друг друга и все — таки стать настоящими друзьями. Он так и не успел сказать ей, как сильно он любит ее.
— Дима, — за спиной послышался голос Виктории. Парень быстро смахнул слезы и повернулся. Она не видела его и оглядывалась по сторонам. Дмитрий оценивающе наблюдал за ней, невольно сравнивая с матерью. До чего же она красива! Даже в этом строгом темно-черном костюме с подобранными на затылки волосами, она выглядела молодо и безупречно. И зачем она пришла? Неужели нельзя оставить его одного, хотя бы в этот день? Дима спустился с подоконника и снова повернулся в сторону моря. Она остановилась рядом с ним. Его окутал запах дорогих, свежих духов. Они молчали. Виктория смотрела на племянника. Она вдруг заметила, как сильно Дмитрий похож на Давида. Объединявшие их сходство заключалось в красивом аристократическом профиле и улыбках, от которых на щечках вспыхивали ямочки. Оба высокие, с правильными, аккуратными чертами лица и цветом волос, похожих на выгоревшую солому.
— Хочешь, поговорим о ней? — Виктория взяла его руку в свою.
— Нет. — Отрезал Дима, но ладонь не убирал. — Я никогда не знал свою мать и мне нечего сказать о ней.
— Она любила тебя! — Вика сжала его пальцы.
— Я знаю, — Дима высвободил свою руку и сжал в кулак.
— Мы все любили ее, — Вика неотрывно наблюдала за ним, — я хочу, чтобы ты переехал к нам. Ты, же знаешь, Алекс будет, очень рад тебе. За Давида тоже не переживай, он всегда хотел, чтобы вы чувствовали себя как братья.
Дима вдруг усмехнулся. Скорее всего, милая тетушка, хочет, чтобы ее совесть была спокойна. А вдруг неудачливый сын, уже покойной сестры пропадет в грехе разврата и пьянства.
— Нет. — Сказал он.
— Дима, мы все одна семья, — Вика хотела провести рукой по его голове, но парень отстранился. — Димочка, ты нужен нам.
— Я никогда и ни кому не был нужен, — парень отошел от окна вглубь комнаты. — И если ты надеешься успокоить свою больную совесть, таким образом, то ты сильно ошибаешься. Я не хочу жить в вашем доме. Я ничего от вас не хочу. Все, что мне нужно, это, чтобы вы оставили меня в покое!
Вика уже привыкла к сумраку в комнате и видела, что Дима стоял у кресла, скрестив на груди руки.
— Я предложила тебе пожить у нас не из-за корыстных целей, — спокойно заметила она, — я не в чем не виновата перед сестрой. Она сама отказалась от всего, что я ей предлагала.
— Так же, как и я сейчас. — Усмехнулся Дима. — Нежеланием взять у Вашего Превосходительства немного милостыни, я осмеливаюсь выразить протест!
