Я рассказал Келлзу все, что знал о дневнике Иокладии: об имперской магии, копании в душах, Белых Кушаках, – все до конца. Я умолчал лишь о сне, в который пожаловала Одиночество, и о том, что дневник читал Джелем. Рассказ о сне я просто отложил, а про Джелема не сказал ради его безопасности. Привлечь к нему внимание Келлза было бы не той услугой, которой тот ждал.
Я испытывал чувство вины. Келлз поддержал меня и послал Тень далеко и надолго, когда речь зашла об использовании моей персоны. Разве не мой долг отплатить откровенностью? Я знал ответ, но не сумел себя заставить, не выяснив сперва подробностей его сделки с Тенью. Помимо того, что мы оба попали в черный список, я так и не знал места Келлза в общем замысле. Это беспокоило меня, особенно по мере уяснения ситуации.
Пока я рассказывал, Келлз сидел неподвижно, прикрыв глаза и запрокинув голову. Он почти не перебивал.
– Ты умеешь испортить человеку день, – заметил он, когда я закончил.
– Извини, не могу посочувствовать, – отозвался я. – Вхожу и вижу тебя на поводке у Тени, не говоря о том, что только Ангелы знают, как давно он меня использует.
– Нас обоих, – уточнил Келлз. – Как и я пытаюсь использовать его. Ничего удивительного. И я не на поводке.
– Ой ли? А где же, позволь спросить?
Келлз приоткрыл один глаз:
– Ты думаешь, происходящее не нравится только тебе? Мало того что я имею дело с Никко и Одиночеством – теперь мне придется ждать в Десяти Путях властей, которые ищут кощунственную магическую книгу. Вспомни, что я тебе говорил: если вмешается империя, нам всем конец.
– Я помню, – отозвался я. – Но ты не ответил на мой вопрос.
– Нет, не ответил. Наверно, потому что уже не знаю как. До твоего прихода мне были понятны мои отношения с Тенью, но теперь… – Он покачал головой. – Сейчас ему нужна не только Одиночество.
– Я уверен, что так было и раньше.
– Вполне возможно. – Келлз принялся рассеянно поглаживать усы. – Ты думаешь, он хочет того же, что и она? Стать новым Королем-Тенью?
– Черт его знает. Теперь я даже не уверен, что этого хочется ей, но Тени – да, похоже на то.
– Дневник в надежном месте? – спросил Келлз.
– Пока – да.
– Это хорошо. – Он снова взялся за усы. – Нам, знаешь ли, надо избавиться от него.
– Неужели?
Келлз вперил в меня взгляд.
– Что значит твое «неужели»? Это не книга, а какой-то магнит.
– А также предмет, благодаря которому я еще жив, – подхватил я. – Пока дневник Иокладии лежит в тайнике, меня не тронут ни Одиночество, ни Тень.
– Ты так думаешь? – Келлз скрестил руки на груди. – Как ты поступаешь с людьми, которые от тебя что-то утаивают? Что ты сделал с Ателем? А это Серые Принцы, Дрот. И империя. Они шутить не будут.
– Я понимаю, но пока не вижу другого выхода. Власти запрут меня за одно только знание об этой книге, и я не удивлюсь, если Тень и Одиночество замочат меня чисто из принципа, когда она окажется у них в руках. Пока книга спрятана, моя жизнь имеет хоть какую-то ценность. Мне это по душе.
– А мне нет, – возразил Келлз. – Она нужна слишком многим, и рано или поздно тебя выследят, а поскольку ты мой человек, они доберутся и до меня. И плохо придется не только мне, но и всей организации, а я этого не потерплю.
Я сглотнул и сел прямо.
– Это тебя не касается, – сказал я.
– Прошу прощения?
– Дневник у меня, и от меня же все неприятности. Я не говорю, что тебе не достанется, но основной удар приму я. Мне и решать.
Келлз оставил усы в покое.
– Кто ты такой, мать твою растак? – Он встал. – Ты кто, расперемать, такой, чтобы решать, что будет лучше для моей организации? Я проигрываю клановую войну, а ты говоришь, что меня это не касается? Ты работаешь на меня и будешь, черт побери, делать то, что я прикажу!
– Что делать-то? – откликнулся я. – Отдать дневник Тени, чтобы он вломил Одиночеству? Что после этого будет с нами? Под его пятой? На него уже не найдешь управы. Или ты хочешь купить Одиночество? Выдать ей на блюдечке и книгу, и Тень? О ней мы знаем еще меньше!
– С Тенью мы хотя бы общаемся, – пожал плечами Келлз. – Он будет благодарен.
– Ты сам-то себя слышишь? Вот это самое, – я указал на дверь, – ты хочешь сделать Королем-Тенью?
– Сволочь, зато своя, – ответил Келлз.
– Прости, но разве не ты послал его к черту? И очень разумно растолковал, почему ему не видать книги!
– Тогда ты наверняка слышал и заключение. Я отдам книгу не раньше, чем он спасет мою задницу!
– Твою, – поддакнул я. – Не мою. И не Круга.
Келлз положил руки на стол и сделал глубокий вдох.
– Подумай хорошенько, – наконец сказал он. – Поставь себя на мое место, Дрот. Если Тень может спасти мою задницу, я не могу ему отказать. Моя организация еще существует только благодаря ему. И я сдержу слово. Если он победит, я отдам ему книгу.
– А как насчет властей? Что будем делать, когда они явятся?
– Он крупная рыба, – проговорил Келлз. – Все бросятся за ним. А кроме того, Тень вовсе не обязательно повторит судьбу Исидора. Быть может, он еще тебя удивит.
Я понял, что так и будет. И это меня беспокоило.
«Не отдавай ее никому. Даже мне…»
Келлз говорил разумно, но не по делу. Он видел в дневнике товар – сбыл и забыл. Я думал иначе. Нет, люди так просто не забудут о дневнике Иокладии, как и о тех, у кого он побывал. О нас, например.
– Ты понимаешь, что мы с тобой и станем главными козлами отпущения? – спросил я. – Независимо от посулов Тени?
– Понимаю, – кивнул Келлз. – Но он сначала разберется с Никко и Одиночеством, и это займет время, а мы успеем придумать, как спихнуть ее кому-нибудь другому.
Я несогласно засопел, но Келлз сделал вид, что не слышит. Он не ждал, что я мгновенно приму его сторону, но рассудил, что в конечном счете я его поддержу. Так было всегда. Только прошлое казалось сейчас бесконечно далеким.
Потом мы принялись обсуждать Никко, Десять Путей и стратегию. Но нас хватило ненадолго: я очень устал, и Келлз отправил меня отсыпаться. Я даже не подозревал, насколько измучен, пока не вышел из комнаты.
Застонав, я поднял голову. Внизу стояли кровати… я знал это. Целые ряды кроватей… Двумя пролетами ниже… Мягкие постели…
Я все думал о тех кроватях, когда улегся на пол и свернулся калачиком, будучи рад провалился во тьму.
Я проснулся от тычка в ногу.
Перекатившись на спину, я обнаружил над собой Дегана. Тот держал короткую трость и методично тыкал ею в мою подошву. Еще я заметил, что лежу в постели в отдельной комнате. Я не стал выяснять ни того, как я здесь очутился, ни того, как прорвался сюда Деган.
– Выкладывай, – буркнул я. – Ты ведешь себя по-скотски, только если принес плохие новости.
Деган заложил трость под мышку.
– Имперские войска обложили кордон.
Да, это плохо. Я сел и сморщился от боли в спине.
– Рассказывай.
– Вояки поставлены у всех ворот Десяти Путей, – сообщил Деган. – Числом примерно в легион. Никого не впускают и не выпускают – конечно, кроме Белых Кушаков.
– Регулярная армия плюс Белые Кушаки?
– Говорят, что они начали рейды внутрь кордона.
– Зачем?
– А ты как думаешь?
Я сразу подумал о дневнике, но в этом не было смысла. Да, императору книга нужна, но окружением кордона ничего не добиться. Кроме того, это привлекло бы излишнее внимание к предмету, существование которого желательно было скрыть.
– Война, – сказал я. – Императору надоело, что ребята Никко каждый вечер играют в «Мочи Крушака». Он хочет напомнить, кто на кордоне хозяин.
А заодно и сровнять его с землей. Маркино был стар и утратил способность к пониманию и терпению.
– Давно они нас окружили?
– Часа три назад. Я слышал, что только что было спокойно, и вдруг – раз, повсюду Черные Кушаки. Они перекрыли входы и выходы за четверть часа. Никто не успел улизнуть.
Деган вздохнул, и я понял, что он сожалел об упущенной возможности взглянуть на операцию лично.
– Три часа назад? – повторил я. – Почему ты меня не разбудил?
– Я же сказал – кордон перекрыт. Куда ты собрался? Да и Келлз велел дать тебе выспаться.
– Кстати, о Келлзе. Что от него слышно?
– Осматривается на местах.
– Значит, не нравится, – заключил я, вставая.
Нога гнулась плохо, но далеко не так, как я ожидал. Я приятно удивился почти нормальной походке, когда Деган вывел меня из комнаты в коридор. Проклятый Джелем все-таки знал свое дело.
