спровоцировать любая мелочь.
Даже между сестрами такое бывает. Как у нас с Аней, например.
Мы раньше не могли поделить мать между собой. Да и мне тогда казалось, что Аню любят больше, чем меня.
Я очень сильно расстроилась и на жалобу матери практически не отреагировала.
— Сидишь тут, бл…ть, вертишься, как уж на сковородке, а помощи никакой! — материлась она, пиная пустые банки из — под краски. — И для кого, спрашивается, я стараюсь?! Все равно все засрешь!
Я продолжала сохранять спокойствие. Это уже вполне привычно и ожидаемо.
Пусть поорет.
— Бл…ть, подними, наконец, свою задницу и помоги мне, в конце концов! — наорала на меня мать. — Сидишь, них… не делаешь, одна я тут горбачусь, как лошадь ломовая! Убери все эти банки! Помощи от тебя, бл…ть, не дождешься!
Я тяжело вздохнула и принялась ей помогать.
Мыслями я была все в том же интернете, с теми фотографиями, на которых Валя так забавно веселится со своей лучшей подругой Соней.
А я для нее тогда кто? Просто собеседник?
В общем, обидно это все. Да еще и раздражает нехило.
— Как же ты тогда будешь жить со своим Сергеем, если у тебя будет такой срач?! — продолжала орать мама.
Чет вспомнилось.
— Ты давай там, вытирай все хорошенько, — мне было лет одиннадцать, когда мы с мамой затеяли генеральную уборку.
Тогда такого хлама еще не было.
Не стояла поломанная ненужная мебель, вышедшая из строя техника, грязная одежда, бутылки из — под кока — колы и прочий срач из разряда людей с синдромом Плюшкина.
Все чистенько и более — менее прибрано.
Я мыла створки в книжном шкафу.
Старый такой шкаф. Советский. Купленный где — то в Прибалтике, если не ошибаюсь.
Он и сейчас стоит. За моей спиной.
— Если будешь плохо мыть или лентяйничать, то муж будет тебя бить, — объяснила мама. — Мужчины любят, когда дома все чисто, вымыто и жрать приготовлено. Они не любят нерях, как мы.
Может быть, именно поэтому мне не хотелось замуж. Потому что страшно от одной мысли, что человек начнет поднимать на меня руку.
Хотя чистота дома не гарантирует безопасность. Мужик может побить и без повода.
— Я жить с ним не собираюсь! — крикнула я ей в ответ. — Он слишком старый для меня!
В общем, и поорали друг на друга и прибрались.
Но потраченные нервы не вернешь. Мы еще долго друг на друга тявкали.
Пока в дверь не постучали.
— Иди открой! Кто там опять приперся…
На пороге стоял Сергей.
— Ты?.. А… почему ты не позвонил? У нас сейчас ремонт, мы не можем…
— Ничего. Все нормально, — перебил меня он. — Я пришел поговорить. У меня к тебе есть ценное предложение…
— Проходи, чего встал! — крикнула ему мама. — Раз уж пришел. Только к чаю у нас ничего нет.
— Ничего страшного. Настя сейчас сходит. На, держи. — Сергей протянул мне деньги. — Сбегай до магазина. Я пока тебя здесь подожду.
— А… че… — пробормотала я.
— Иди, иди! Не стой.
Если честно, мне не хотелось их оставлять наедине. Еще передерутся.
Но пришлось сбегать.
Пока бежала, мысленно молилась, чтобы ничего страшного за это время не случилось.
Даже вопли малолетних утырков пропустила мимо ушей.
К моему очень большому сожалению, в магазине собралась небольшая очередь.
Три человека, и все с пустыми сумками, готовясь набирать как можно больше.
Я начала очень сильно нервничать, подпрыгивая от нетерпения на месте.
— Что Вам? — обратилась молоденькая продавщица (видимо, новенькая) к пожилой женщине с большой матерчатой сумкой.
— Мне, пожалуйста, две булки хлеба, три булочки с повидлом и батон… — начала зачитывать свой список бабушка, указывая дрожащим пальцем на витрину.
— Вот черт… — выругалась я про себя.
И телефон дома забыла! Молодец!
Надеюсь, соседи в данный момент не вызывают полицию. Сергей — то орать умеет.
— Так, и два пакета молока… Нет, нет, трехпроцентного! Ну что Вы мне даете? Вы что не видите, куда я показываю? Ух, молодежь пошла! Вы и работать — то нормально не умеете! — развыступалась старуха.
Несчастная девушка забегала по магазину, пытаясь угодить грубой престарелой тетке.
— Лучше бы ты работать уборщицей пошла! Больше проку было! — продолжала та, убирая продукты.
Люди начали переглядываться.
— Дык пошла бы сама работать! Чего развыступалась — то? — не выдержала я.
— Грубиянка… — бабка демонстративно швырнула деньги на блюдечко и ушла с гордо приподнятой головой.
— Самооценка как у господа бога, — кляла я ее. Но уже про себя.
Все же мне повезло. Относительно, но повезло. Двое последних из очереди купили по буханке хлеба и пачке сигарет.
Когда наступил мой черед, я назвала первые пришедшие на ум продукты.
Печенье, конфеты… Все, что удалось вспомнить.
— А ну — ка стоять, милочка, — меня перехватила баба Вера Воробьева — тучная пожилая женщина с шишкой из седых волос на голове.
Выглядела она очень мило и опрятно. Полненькая, переваливающаяся с ноги на ногу, вечно ходит в наш магазин за продуктами для своего капризного мужа.
Противный мужик, если честно. Сторонник патриархата.
— Вот что ты деньги на магазинные пирожки тратишь? — застал он меня однажды, когда я брала выпечку. — Ты что, не умеешь сама печь? — да, на тот момент не умела. У меня мама их прекрасно готовила. — Я свою жену всегда заставляю самой все готовить. Никакой магазинной продукции!.. Только для готовки. А для чего она тогда мне нужна?
— Вы что — то от меня хотели? — я с удивлением посмотрела на бабу Веру.
— Расскажи про своего жениха.
Бл…ть, уже все всё знают!
— А чего рассказывать? Жених как жених. Ничего необычного.
— Говорят, он у тебя при деньгах.
Говорят, кур доят.
Но промолчала.
— Извините, баб Вер, но меня уже ждут. До свидания.
И как можно быстрее покинула магазин. Чтобы еще кто — нибудь не задержал.
— Ты чего так долго? — спросила мама, когда я, задыхаясь, переступила порог квартиры.
Сергей сидел в зале и курил.
Чайник на моем столе выключился.
— Мы тебя уже заждались. Ну что, все купила?
— Да, да…
— Тогда присоединяйся.
Я разулась и с изумлением прошла в комнату.
— Я уж думала, вы тут друг друга поубиваете…
— У нас временное перемирие, — мрачно заявил Сергей.
— А ты чего приехал — то? — я подсела к нему.
— Надо поговорить.
— Насчет чего?
— Мы с твоей мамой уже обсудили этот вопрос.
Я удивленно окинула взглядом маму с Сергеем.
— А ты конкретно не можешь сказать? Или вы что — то задумали?
— Сережа хочет забрать тебя к себе, — заявила мама.
Ого. Уже Сережа.
— И?
— Ты переезжаешь ко мне, — произнес Сергей.
— Да
