отлично смотрелись с моими любимыми кедами, в которых становилось жарко в такую погоду. Но чтобы я еще раз обула каблуки? Увольте… Вырез серой футболки соскользнул с плеча и я поправила его, скрывая черную бретельку. И улыбнулась, натыкаясь на родной взгляд черных глаз.
Подошла к припаркованной у въезда бехэ и открыв заднюю бросила туда сумочку, а потом рухнула на переднее сиденье и посмотрела на Черного.
Красивый зараза.
Черная тенниска, брюки в тон и темные очки, которые были скорее уступкой солнечной погоде, чем пафосным аксессуаром. Но чертовски ему шли.
– Показывай, – нахально улыбнулся и взял протянутый мной диплом об окончании художки. Залюбовалась его пальцами, перебиравшими листы и воображение тут же подкинуло картинку как эти самые пальцы неспешно доводят меня до точки исступления, и я скрестила ноги, а взгляд дьявольски черных глаз тут же скользнул по ним, будто Андрей без труда прочел мои мысли. – Умница…
Вернул мне диплом, и я развернулась убирая его на заднее, но тут вспомнила об одном подарке и вынула из сумки конверт.
– Мне? – растерянно нахмурился и взял его, но прежде чем открывать кивнул на бардачок. – Загляни.
Закусила губу борясь с рвущейся наружу улыбкой и торопливо открыла бардачок, и сердце выстрелило в горло.
– Что думаешь? – бархатистый баритон ласкал слух и я сглотнула неизвестно откуда взявшийся ком, но дар речи не вернулся. Дрожащими руками потянулась к бархатистой коробочке и открыла, с замиранием сердца рассматривая ободок из белого золота увенчанный прозрачным камушком. – Ань, что совсем не нравится?
Возмущенно покосилась на Черняховского и тот протянул руку и погладил мою щеку, дразня нежностью прикосновения.
– А почему плачешь тогда?
Улыбнулась, закусывая губу изнутри и перебралась на колени к самому невыносимому мужчине не свете и посмотрела сверху вниз на родные черты: уверенный разлет черных бровей, глаза, в которых сейчас беспомощно тонула, нос с небольшой горбинкой, любимые губы, изогнутые в легкой улыбке и волевой подбородок, сейчас покрытый легкой щетиной. А ведь еще утром я сидя на полочке для раковины водила по нему бритвой, стирая сугробы пены для бритья и шикала на отпускающего шуточки Черного, который пользовался тем что мои руки заняты и шарил ими по горящей от прикосновений коже.
– Нравится… – склонилась и коснулась нахальных губ, безмолвно отвечая на такой важный для обоих вопрос. Но Андрея такой ответ не устроил.
– Выйдешь за меня? Только теперь по-настоящему со свадьбой и платьем. И всякими приколюхами в виде банкета на пару десятков гостей…
Рассмеялась, не обращая внимания на льющиеся из глаз слезы, которые наверняка смазали наложенную утром тушь и снова кивнула.
– Знаешь же что выйду, – позволила Черному надеть на мой палец кольцо, и он облегченно выдохнул и потянулся к бардачку, доставая из него какую-то розовую бумагу.
– Ну и отлично, а то я уже подумал что придется переделывать, – сунул мне в руки лист и я расхохоталась глядя на свидетельство о браке, датированное сегодняшним числом. Боже, он невыносим!
– Черняховский… – ткнулась ему в шею все еще смеясь, и он попытался оправдаться что рассмешило еще больше.
– Ну хочешь, сходим по быстрому разведемся, а потом сама все доки по новой подашь и подпишешь?
Выпрямилась все еще смеясь и стерла со щеки слезинку кивая в сторону бумажного конверта.
– Твоя очередь.
Андрей деловито покрутил в руках конверт а потом аккуратно надорвал и вынул оттуда лист, на котором был изображен он сам.
Я рисовала всю ночь. После того как мы вышли из душа и обессиленные безумной дикой сносящей крышу страстью завалились на постель и Андрей уснул. А я включила ночник взяла в руки карандаш и лист и рисовала, рисовала…
Игривое выражение на его лице сменилось серьезным, с оттиском нежности и глубокого трепета.
– Спасибо, – поднял на меня задумчиво серьезный взгляд и вновь перевел его на лист, почувствовав внизу у бумаги уплотнение. Перевернул и застыл, глядя на приклеенный к обороту тест. – Ань…
Поднял на меня не верящий взгляд, а потом снова на тест. Растерянно улыбнулся и отложив его на пассажирское стиснул меня в объятиях рвано дыша.
– Малышка… – целовал, ласкал губами, сминал с каким-то диким рвущим душу волнением, и я зарылась пальцами в черные волосы ероша их безотчетно. – Спасибо тебе…
Выдохнул в губы, и я улыбнулась сквозь безумную ласку его языка и отстранилась заглядывая в черные глаза.
– Шесть недель, вчера днем на узи подтвердили, – закусила губу отчего-то дыхание перехватило когда Андрей обхватил руками мое лицо, серьезно заглядывая в глаза.
– Ты же понимаешь что теперь от меня никуда, да? Не отдам, никому. Никому, Ань…
Кивнула и снова позволила втянуть себя в эту сносящую крышу эротику наших поцелуев. И дико бьющееся сердце подсказало.
Это было самым верным решением.
