– Нерукотворное – это что?
– Базальт, гранит, осадочные породы… Всех нюансов не знаю, но бетон, сталь, стекло – пробивает легко. Мне кажется, это как-то связано с возрастом материала.
– То есть насквозь планету эта дрянь не пробьет.
– Нет. Но потенциал колоссальный. Тебе привезти из Москвы что-нибудь еще?
Мария промолчала, она вытрясла из «чернильницы» еще одну каплю, потом еще одну…
– А на самом деле, для чего это штука?
Отвечать было некому, Мария осталась в своем несколько продырявленном офисе одна. Все так же сжимая в руке «чернильницу», она подошла к карте, которая занимала полностью одну из двух внутренних стен. Как шкура диковинного зверя, растянулись на пластике континенты. Карта как карта, довольно большая, ну и что? Реки синим, горы коричневым, города – красными точками разной величины. Только расположены эти точки были совсем не там, где люди привыкли их видеть. И названия городов удивляли – таких не найти ни в одном атласе.
Глава двадцать девятая
Контракт есть контракт
Факт существования контракта, печати, подписи свидетельствует – люди от природы бесчестны.
100 предательств, которые изменили мирОни ждали неделю. Счастлив был только Дацик, может быть, даже после смерти он ожидал примерно того же – игровая приставка в вечное пользование, ну и в качестве бонуса – иногда подраться в реале, немного пива и, когда совсем наскучит наслаждаться жизнью, женщину, способную его полюбить, а лучше – приготовить ему что-нибудь вкусное.
Когда Мустафа скомандовал: «На выход!» – собрались за считаные секунды. Лис всю эту неделю промучился, и вовсе не из-за отсутствия комфорта или тоски по дому. Не будучи от природы особо тонкой натурой, тут он все эти дни чувствовал, как город словно ковыряется в нем, пытаясь что-то выправить, переделать на свой странный лад. Что угодно, но только не сидеть в этом доме, как подопытная мышь в клетке. То, что клетку вот-вот заменят на лабиринт, и одни опыты придут на смену другим, об этом Лис не думал.
Порядок движения простой – Лис первый, Дацик второй, Мустафа замыкающий. Было забавно идти с полной выкладкой по улице, забитой жавшимися друг к другу туристами и контрактниками, которые пытались держаться подальше от туристов. Ги д китайской группы на несколько секунд отвлекся от подопечных, оценил снаряжение отряда, резко что-то заорал на своем непонятном наречии и почти бегом повел группу в сторону, откуда она только что пришла. Все верно понял – у каждого свои развлечения.
Шли недолго, их цель – угловой дом – оказалась всего в паре кварталов. Дом разрастался в стороны с каждым этажом – этакая перевернутая пирамида, хотелось перевернуть его вверх ногами, просто чтобы придать большую устойчивость. С некоторой неуверенностью, прислушиваясь – не падает ли? – зашли в парадное. Лестница из какого-то совершенно фантастического розового мрамора, мозаичные полы на этажах и невероятный обзор из окон. Вероятно, создатель дома хотел, чтобы его жильцы не пользовались лифтом, а перемещались между этажами пешком, глядя вниз, во двор, сквозь огромные окна. Небо было надежно скрыто от глаз следующим этажом. Полноту обзора могла подарить только крыша.
Что не странно для Москвы, дом был заброшен, но заброшен как-то очень аккуратно – все цело. Было даже как-то неловко бить стекла.
Дацик занял позицию между шестым и седьмым этажами, Лис на пролет ниже. Мустафа дежурил внизу.
Стрельцова они увидели одновременно. Только этот человек был мало похож на собственную фотографию. Не похож настолько, что уже не казалось странным ни то, что он еще жив, ни то, что пришлось привлечь отряд киллеров для его устранения.
Антон Стрельцов – почти идеальная мишень, на такой только молодых бойцов учить. «Почти» – потому как одноразовая.
Лис открыл огонь первым. Мустафе показалось, что наемник начал стрелять еще до того, как Стрельцов попал в зону поражения. Так оно и было. Лис поднялся на один пролет и стрелял – по Дацику. Судя по тому, что Дацик не только не поразил цель, но и не стрелял в ответ, Лис попал.
Стараясь двигаться быстро и одновременно беззвучно, Лис спускался к Мустафе, уже понимая две вещи: Мустафа его ждет и никаких шансов против Мустафы у него нет.
Антон тем временем не то чтобы собирался абсолютно беспрепятственно дойти до Врат. Просто его внутренний счетчик неприятностей отказывался фиксировать еще одну. В конце концов, последняя попытка его убить несколько минут назад так и осталась попыткой.
И потом, это была Москва, и хотя перестрелка, конечно, немного не то, с чем ожидаешь встретиться в центре златоглавой, но мало ли чего не бывает, да и почему это должно иметь у нему какое-то отношение?
Антон на всякий случай перешел на другую сторону улицы – еще два метра, и он бы просто завернул за угол. Именно этот момент Лис выбрал, чтобы вылететь через окно второго этажа.
Кого-то узнают по походке, кого-то по волевому подбородку. Лиса Антон узнал по падению – он сам падал так же, потому как Лис Антона и учил. Правда, Антон знал Лиса под другим именем и меньше всего ожидал встретить здесь своего друга и партнера – Влада Лозинского.
Псковский инцидент был не самой длинной войной на северо-западе России. Все свелось к тому, что Балтийская республика достаточно зло и кроваво огрызалась, чтобы соседи поняли – война обходится слишком дорого и избиратели не простят.
Одну из последних попыток переломить ход конфликта в свою пользу предприняла Эстония. Два звена F-16 освободились от своего груза над Павловском. Военных целей в городе не было со времен СССР. Первая версия была – отбомбились там, где точно не собьют, уже потом стало известно, что эстонцы целили в дом, где жила семья командующего вооруженными силами Балтийской республики, как-то проигнорировав тот факт, что еще в начале инцидента они переехали в Петербург.
Семья командующего выжила.
На следующий день Первая гвардейская десантная бригада Балтийской республики с ходу взяла Нарву и, не останавливаясь, дошла до пригородов Таллина. Эстония тут же предложила мир и взаимное признание границ. Правительство Балтийской республики предложением не побрезговало. Марш-бросок десантников впечатлял, но ничем хорошим закончиться не мог: стоило прибалтийцам запросить помощь, и натовцы навели бы порядок быстро и в совершенно непредсказуемых границах.
Казалось, довольными остались все. Но только казалось.
Через некоторое время в приграничных районах впервые заговорили о душителе. Кто-то убивал, казалось, без всякой причины женщин, мужчин, стариков, не трогал только детей. Лишь когда количество погибших перевалило за десяток, кто-то из аналитиков вычислил связь между ними. Кто-то убивал семьи десантников Первой гвардейской бригады.
Убийца каждый раз использовал удавку. Что выдавало человека мощного и целеустремленного. Взять душителя стало одной из главных задач миротворческих войск.
Выполнить ее удалось взводу, старшиной в котором служил Стрельцов.
Невелика доблесть – вместо того чтобы взять мзду, остановить транспорт и проверить. Водитель древнего «форда», как оказалось, не затруднял себя получением прав и вообще ношением документов, поэтому до выяснения личности был задержан.
Все бы кончилось банально – подержали и отпустили, в конце концов, отсутствие документов не ахти какое преступление. Только задержали водителя слишком близко от места последнего убийства. О котором стало известно достаточно быстро, чтобы сложить два и два. Но все решила удавка, найденная в бардачке. Это было непрофессионально, но убийца с ней не расставался.
Война уже закончилась, душителя ждало следствие и суд, но, учитывая, что из всех доказательств имелась только удавка, исход дела вызывал понятные сомнения, особо ввиду того, что сразу после войны никому не хотелось множить смерти.
У кого-то, может, и был бы выбор – только не у Лозинского. Его очень специфически воспитывали. Мама как-то сказала ему: если кого-то убьешь, приходи, рассказывай, решим, куда тебя спрятать.
Ему, на тот момент замкомвзвода, было нетрудно уговорить кого угодно, но Стрельцова не надо было уговаривать. Влад просто рассказал, что он собирается сделать, а Антон кивнул.
Ночью душитель бежал. Взвод Лозинского и Стрельцова мучили допросами и проверками неделю, но обвинить в пособничестве так и не смогли. Тем более что душитель так больше нигде и не объявился. Тяжело объявиться, если ты лежишь в трех метрах под землей с удавкой на шее. Но это для тех, кто в курсе.
Примерно через год, когда о Псковском инциденте уже начинали забывать, Влад и Стрельцов демобилизовались.
Лис все делал здорово – выпасть со второго этажа и так быстро оказаться на ногах, да еще и с автоматом, нацеленным в место, где должен быть Мустафа. Только Мустафа был не просто сильнее или быстрее. Мустафа, который не падал во время взрыва, видел в темноте и двигался тише тени, мог убить человека так, чтобы медики увидели только одну причину – инфаркт. Мустафа не был хорошим бойцом – он был падшим, и все умения Лиса и любого другого бойца для него были, скажем, не очень ощутимы… Так карате-ка, работая с макиварой, конечно, ценит ее, но не в качестве предмета, который может дать сдачи.
