Проснулся в подавленном состоянии. Если мне удалось за всю ночь поспать часок-другой – и на том спасибо. Это не важно. Меня беспокоило другое. Но что именно – вот вопрос, на который нет чёткого ответа. Оно сидит во мне, крепчает, растёт, постепенно поглощает сознание. Если бы кто-нибудь спросил: чувствую ли я себя как и прежде, я бы без размышлений ответил: нет, не чувствую. Я вообще сейчас сомневаюсь, остался ли самим собой. Дар мага делает со мной странные вещи. Пока их результаты не видны со стороны. Да и я сам не до конца их осознаю. Чувствую только – не всё в порядке. Но что именно? Пока я не в силах понять.
Земля была мокрой, но дождь уже не шёл. Задние колёса засели в грязи. Мы приподняли повозку, и Джина без особого труда вывезла её на более-менее твёрдую поверхность. Теперь и в путь можно отправляться.
Не смотря на задержку, мы с огромным запасом времени успевали к рассчитанному мной сроку. К Седому Лесу я планировал прибыть в лучшем случае на четвёртый день. По всем ориентирам до него ехать осталось совсем чуть-чуть. За три дня пути проделать такое расстояние! Никак не могу себя заставить не удивляться.
К обеду мы уже подъезжали к лесу. Корявые белёсые сосны, пушистые ели и массивные дубы. Примерно за сотню метров до него Река Нали исчезала в каменистых расщелинах. Курс на Северо-восток в город Тимпанус. По каменистой насыпи ехали медленно. Очень напряжённый участок. Но мастерство вождения Джины превзошло любые ожидания. Дальше дорога выровнялась. Сухая, твёрдая земля. Одно удовольствие.
Из кабины выскочил взволнованный Кич. Открывшийся перед ним и Бабочкой вид крайне пугал. Происходящее впереди напоминало кишащий муравейник. Издали техномонстры казались такими же маленькими и безобидными. Но стоит лишь вспомнить, на что способна одна такая штука. А их там тысячи или даже десятки тысяч. В этой безустанно копошащейся массе металла и пара было трудно что-либо различить. Кажется, наряду с теми, что мы уже видели, там были и другие механизмы. Но утверждать не стану. В центре этого безумия возвышалось нечто громадное. Плюющее чёрным дымом из громадных труб. Яйцеобразное. Блестящее металлом на солнце. С сотнями мелких извивающихся отростков по всей поверхности. Издали они казались не толще травинки. А на самом деле – не меньше взрослой сосны, в лучшем случае.
Резкая боль в висках, словно мою голову проткнули шампуром. И жарят на медленном огне… Дикий, чистый, безудержный страх мясорубкой молол мои внутренности. Я тут же приказал разворачиваться. Ехать обратно. Как можно дальше от этого гнезда стальной смерти.
С ужасом в сердце я выглядывал в форточку задней двери повозки. От общей массы оторвались две точки. Они направлялись за нами. Я выдал Кичу рожок с взрывным порошком и приказал стрелять из рогатки, только монстры попадут в радиус поражения. Джине приказал гнать что есть мочи. Броку и Тису – как можно быстрее бросать уголь в топку. Сам стал рядом с Кичем и принялся наблюдать, как ползучие механизмы с немыслимой скоростью приближаются к нам. Я не помню, чтобы те, с которыми мы сталкивались, могли так быстро передвигаться.
Верблюд сейчас нам мешает. Каким бы выносливым он не был, быстрее чем раньше бежать не сможет. А это будет тормозить нас. Поэтому я высунулся из задней двери и срезал его поводья. Животное не остановилось, а побежало дальше, куда-то вбок. Вскоре он исчез из поля зрения. Видимо, механические чудища не восприняли его своей целью и продолжили погоню за нами.
Нам пришлось сбавить скорость на каменистой насыпи. Там-то чудища и открыли огонь. Первый снаряд пролетел мимо. А вот последующие застучали по стенкам повозки зловещим градом. По выпуклым вмятинам в салоне сразу стало ясно: снаряды не такие мощные, как прежде. Должно быть, это лёгкий вариант техномонстров. Намного выше скорость, но слабее вооружение. Но и такого одного попадания в любого из нас хватило бы унестись в потусторонний мир.
Колёса наезжали на камни, повозка тряслась, шквал снарядов мял обшивку. Мы остановились. Больше всего на свете мне не хотелось, чтобы мы остановились именно в этот момент. Я побежал в кабину. Наорал на Джину. Из её ответных криков я уловил обрывки очень неприятных новостей: мы ехали на превышающей допустимую мощности и водные баки полностью опустели, нужно срочно выгребать угли из топки. Если этого не сделать – всё взорвётся к гиреновой матери!
Я приказал опустошить топку. Тис открыл дверцу. Вырвавшийся с грохотом жар опалил ему волосы. Он не подал даже и намёка на боль, и, как ни в чём не бывало, принялся ссыпать лопатой раскалённые угли в ведро. Брок присоединился к нему. Я хватал переполненные вёдра и высыпал их в открытую дверь. Из котельной мне нужно было преодолеть основную комнату. По дороге некоторые угли высыпались из переполненных вёдер. Это грозило бы страшной бедой, если бы мне не пришла на помощь Джина. Она подбирала их лопатой и выбрасывала наружу, тушила маленькие очаги огня, не давая разрастись крупному пожару.
Я слышал взрывы – это Кич обстреливает механических монстров. Сейчас вся надежда на него. Лишь бы он не подвёл.
Нас сильно тряхнуло. В то же время Брок с Тисом выбежали из котельной – топка была пуста. Я приказал Джине оставаться в салоне, а сам схватил мечи и устремился вслед за ними. В бой!
Вдалеке дымились остатки техночудища. Вблизи повозки механизм вонзал передние лапы в повозку. Взрывов больше не следовало. Хоть бы с Кичем всё было в порядке…
Брок налетел на стального врага как освирепевший потусторонний монстр. Его пернач с неистовой силой раздирал панцирь, крошил в металлическую пыль лапы, мял, ломал, уничтожал. Мы с Тисом присоединились к нему. Когти крота вонзались в сталь как в масло. От моих мечей пользы было немного, но это не мешало с чудовищной лютью обрушивать их на искорёженный панцирь механизма.
От врага осталась только бесформенная груда металла и торчащие из повозки обрывки передних лап. Я разбил в дребезги оба своих меча. Наплевать!
Мы побежали в повозку. Кич лежал на полу. Острая конечность смертоносного механизма была замазана тёмно-красной, почти чёрной жидкостью. Такого цвета кровь у примов… Джина сидела над ним. Её испуганное лицо ничего хорошего не предвещало.
Он был ещё жив. Лежал на боку, свернувшись зародышем. Тихонечко дрожал. Еле заметно дышал. Искажённое болью лицо, тонущие в слезах глаза, мутные, отрешённые… Он прошептал, что всё нормально. Что с ним ничего страшного не произошло. Только отлежится немного, и будет как прежде. Даже лучше. Только бы отдохнуть немного. Поспать…
Я повернул его, чтобы рассмотреть рану. То, что открылось перед нашими взглядами ужасало своей невозможностью, неожиданностью, болью. Кич прижал руки к груди. Все три… Четвёртой по локоть не было. Лишь мясные обрывки на сломленной кости и хлещущая кровь. В пальцах он сжимал оторванную конечность. Джину вырвало. Тис побежал за лекарствами. Брок зарыдал. Горько, отчаянно. Никогда я не видел слёз люрта.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
