– С того дня он перестал мне звонить.
– Значит, вы больше не встречались? – удивилась Галина.
– Встречались пару раз, но всегда звонила ему я, напрашивалась, приходила, а он словно выполнял какое-то обязательство, но сам ни разу не проявил инициативы. А потом вернулась его мама, и мы перестали встречаться.
– Не понимаю. Разве кроме постели вам нечем было заняться, сходить, как раньше, в театр или в гости?
– Он ни разу не предложил встретиться, а я пару раз позвала его в театр, но он был занят или просто отговорился. Я ничего не могу понять, а когда попробовала поговорить с ним, он заявил, что терпеть не может выяснять отношения, что он сыт этим по горло. Представляешь?
– Нет, совсем не представляю, – пробормотала Галя. – Что-то здесь не так.
– Я тебя очень прошу, умоляю, поговори с ним, узнай, в чем дело, что с ним произошло. Может, он снова встретил свою Тамару?
– Исключено.
– Тогда что?
– Пока не знаю. Одно только могу тебе сказать: если он не хотел, чтобы ты осталась, не надо было настаивать, не надо было оставаться у него.
– Но это же не повод…
– Лариса, – перебила ее Галя, – у мужчин мысли движутся по своим собственным путям, не совпадая с нашими дорожками. Тебе кажется, что это не повод, а вот он хотел тебя проводить домой и не лишать в этот вечер тебя невинности, но ты сделала все по-своему, и это с его точки зрения может быть поводом.
– Ну знаешь, он же порядочный человек! – вскинулась Лариса.
– Успокойся, это лишь мои предположения.
– Так ты поговоришь с ним?
– Попытаюсь, если он будет со мной откровенен, – согласилась Галина.
Она позвонила Кириллу. Он обрадовался, кричал в телефон, что так друзья не поступают, что он звонил ей несколько раз, но никто не отвечал.
– Куда ты запропастилась? Уезжала?
– Да никуда я не уезжала, просто была в небольшом загуле.
– Ничего себе. Расскажешь? – полюбопытствовал Кирилл.
– Нечего рассказывать. Выполняла вместе с Ласло его культурную программу.
– Всего-то? А я подумал о бурном романе.
– Это по твоей части – мексиканские страсти, – сыронизировала Галина.
– Уже в курсе?
– Не совсем, пока не услышу тебя.
– Вот это правильно, всегда надо выслушать обе стороны, – согласился Кирилл.
– Так давай, заходи.
– Нет уж, лучше ты ко мне – я ваш дом теперь за километр обхожу.
– Вот до чего дошло? – удивилась Галина.
– Галка, все при встрече, ладно? А уж я попрошу маму твой любимый пирог испечь, – пообещал Кирилл.
– В таком случае завтра после работы заеду.
– Жду.
На следующий день прямо из клиники Галина поехала к Кириллу. Он только что вернулся с работы и суетился на кухне.
– Давай сперва пообедаем, а то после разговоров аппетит может испортиться, – предложил он.
– А Наталью Сергеевну ждать не будем?
– Нет, она сегодня поздно вернется. С утра испекла пирог и умчалась.
– Обожаю тактичных родителей, – заметила Галина.
– Думаешь, она специально?
– А что, мама не в курсе твоих проблем?
– В общих чертах.
– Вот видишь. Она же понимает, что я не визит вежливости совершаю, а предлагаю свою жилетку, вот и решила дать тебе выговориться.
– Я не предполагал… – растерялся Кирилл.
– Куда вам, мужикам, до таких тонкостей, – усмехнулась Галина. – Ну ладно, давай обедать.
Когда с обедом было покончено, Галина забралась с ногами на тахту, Кирилл сел рядом и стал рассказывать.
Он говорил, как неожиданно для себя влюбился в Ларису, как им было интересно и хорошо вдвоем, как он мечтал поехать вместе с ней в зимние выходные куда-нибудь, походить на лыжах, даже предпринял некоторые шаги, чтобы получить путевки в Малеевку, в Дом творчества писателей на недельку. Потом рассказал про тот злополучный вечер со сбором одноклассников.
– Знаешь, она всем так понравилась, я был просто счастлив. А потом… – он замолчал и через несколько мгновений неожиданно спросил: – Галка, скажи откровенно, ты считаешь меня подлецом, непорядочным человеком?
– Это что еще за достоевщина? Если бы это было так, я бы не дружила с тобой столько лет.
– Тогда пойми вот что: Лариса все заранее просчитала, все запланировала и запрограммировала, и это было отвратительно!
– Я знаю. Но и ты хорош, нечего сказать! Не мог ее выгнать?
– Силой?
– Не изображай дурачка, я не о том. Когда она привалилась к тебе в постель…
– Галка, я много выпил, потом я заснул, а когда проснулся, то не очень ясно представлял себе картину… вот и получилось…
– Ладно, без деталей. Но ты же понял, что был у нее первым мужчиной.
– Конечно, понял и был тронут, если хочешь… Но дело даже не в этом…
– В чем же? – нетерпеливо спросила Галина.
– Утром, а это было воскресенье, мы позавтракали, и она говорит: «Поедем сейчас к нам». Я спрашиваю: «Зачем?» «Мы должны сказать обо всем маме».
– Что-о-о?! – воскликнула Галя.
– Вот и я прореагировал точно так же. Понимаешь, я совершенно опешил от неожиданности. «Что сказать маме?», – спрашиваю. «Рассказать о том, что между нами произошло, – спокойно так отвечает она и добавляет: – Я не могу иначе, мы должны все ей рассказать».
– Она что, сумасшедшая? – никак не могла прийти в себя Галя.
– Вот тут мне действительно захотелось выставить ее из квартиры, но я, разумеется, сдержался, стал что-то плести, что сегодня просто не в форме после выпивки, еще какую-то дребедень, словом, кое-как отбоярился. Когда она ушла, я долго сидел и думал: может, я чего не понял или не так понял, может, по пьянке наговорил ей каких-то обязательств? Но нет, ничего такого не было.
– Тогда что это должно было значить?
– Все очень просто: она хотела, чтобы мы пришли к ее маман и встали под благословение, понимаешь? Если она хотела поделиться со своей матерью, – ради Бога! Пускай делится, рассказывает, что хочет. Но я-то здесь в какой роли должен предстать пред светлые очи? Зачем? Я не делал ей предложений, ничего не обещал. Возможно даже, что через какое-то время это и произошло бы, но вот так вдруг «пойдем, расскажем все моей маме»?!
– Да-а… – протянула Галина, – не ожидала от нее такой глупости. Недаром говорят на Востоке: «Самое большое зло человеку может причинить только он сам». – Минуту помолчав, она в сердцах крикнула: – Дура, дура и еще раз дура!
– Я перестал ей звонить, а она буквально обрывала телефон, потом дважды приходила, норовила остаться ночью, я всеми правдами и неправдами уклонялся, она обижалась, и так продолжалось, пока не приехала мама. Тогда она стала спрашивать, почему я не познакомлю ее с матерью. Я ответил, что никогда не знакомлю своих девушек с мамой, и тут Лариса заявляет, что она не просто моя девушка, а невеста.
