Бригадный генерал Исмаил бин-Зубейд, шагнув навстречу гвардейскому офицеру, уверенно произнес:
— Капитан, покажите, где могут разместиться мои люди!
Бородатый гвардеец, потомок бедуинского рода, которому за преданность предков была доверена честь охранять правителя королевства, недоуменно нахмурился:
— Меня никто ни о чем не предупреждал! Почему вы здесь?
Гвардейцы, стягивавшиеся со всех сторон, крепче схватились за оружие, напрягшись в ожидании схватки. Полсотни бойцов элитной бригады спецназа, вооруженные до зубов, могли представлять опасность, и сейчас, когда нервы у всех были натянуты, как гитарная струна, когда каждый перестал доверять каждому, любой неосторожный жест, неверно понятое слово, могли обернуться кровью.
Словно не видя нацеленных в него винтовок, бин-Зубейд возмущенно воскликнул:
— Как не предупреждали? Мы здесь по приказу министра обороны! Нас направили, чтобы помочь вам охранять государя!
— Я ничего не знаю ни о каком приказе, но, думаю, мы сами справимся с этим, господин генерал!
— Шайтан! Тогда я требую проводить меня к королю, и пусть Его Величество лично отменит этот приказ! Я не хочу потом лишиться головы!
Гвардеец-офицер набычился, встав на пути генерала, которого все же боялся, хотя тот и не имел никакой власти над телохранителями короля. Бин-Зубейд, ощерившись, рыкнул:
— Это что, измена?! Прочь с дороги!
Бородатого капитана буквально отшвырнуло, и тот, вздрогнув от гневного окрика, произнес:
— Следуйте за мной!
— Лейтенант, — бин-Зубейд, прежде, чем двинуться за новоявленным провожатым, подозвал к себе Ибрагима Аль-Джуни. — Лейтенант, ко мне! Идем!
Двое бойцов «коммандос» вошли под своды дворца, сопровождаемые полудюжиной гвардейцев. По пути им пришлось миновать многочисленные посты, расположенные каждые пятьдесят-сто шагов. Суровые бородачи застыли вдоль стен сводчатых коридоров, лишь гневно сверкая глазами при появлении чужаков. Перед тем, как открыть двери в покои короля, гвардейский капитан потребовал:
— Сдайте ваше оружие!
— Что?! Я здесь, чтоб защищать государя! Как я смогу помешать его врагам с пустыми руками?
Оттолкнув проводника, бин-Зубейд рывком распахнул дверь, шагнув в покои. Король Абдалла при его появлении вздрогнул, подняв голову и оторвавшись от лежавшей на столе книги.
— Кто посмел? — Голос короля взвился, будто набирающий силу ураган. — Что такое, генерал?
Исмаил бин-Зубейд услышал, как за спиной со стуком сомкнулись массивные створки. Юный лейтенант Аль-Джуни замер позади своего командира. Генерал, сделав три шага навстречу королю, негромко произнес:
— Ваше Величество, вы в опасности. По всему королевству наша армия вступила в бой с американцами! Атакованы нефтепромыслы! Это мятеж, измена!
— Что? Как они посмели?! Кто осмелился предать меня?!
Исмаил бин-Зуйбед неожиданно улыбнулся:
— Это я, Ваше Величество. Но это не предательство. Нет чести служить тому, кто не ценит верность своих слуг, считая их за разменную монету. Я здесь, чтобы передать вам привет от Ахмеда аль-Шаури, вашего верного слуги, принявшего смерть за грехи других. Платой за преданность для него стала казнь. Настал и ваш черед расплачиваться!
— Как ты смеешь?! Я велю отсечь тебе голову! Аль-Шаури меня предал!
— Он до последнего верил, что спасает вас. А вы не хотели справедливого суда, вы жаждали крови. Так напейтесь ее сполна! Своей собственной!
Король Абдалла вдруг перестал чувствовать себя владыкой одной из богатейших стран мира, одним из влиятельнейших людей не только на Аравийском полуострове, но и, пожалуй, на всей планете — во всяком случае, до той минуты, когда в недрах королевства иссякнет нефть. Он попятился, чувствуя, как холодеет в груди, а на лбу, напротив, выступает пот. Генерал бин-Зубейд дернул из кобуры пистолет, рывком отводя назад затвор, с негромким клацаньем вернувшийся на место, загоняя патрон в патронник. Широкая ладонь крепко обхватила шероховатую пластиковую рукоять, и ствол девятимиллиметрового «Глока» нацелился в грудь медленно отступавшего назад короля. Напрягся палец, спусковой крючок подался назад, и прозвучал первый выстрел, а затем еще и еще. Тупоголовые пули весом 7,26 грамма рвали плоть Абдаллы, и их энергия была такова, что уже бесчувственное тело короля отшвырнуло назад, и оно оползло на пол бесформенной грудой, а на стене остались ярко-алые брызги крови.
Исмаил бин-Зубейд обернулся к лейтенанту аль-Джуни, немигающим взглядом уставившемуся на труп короля, еще чуть заметно подергивавшийся в агонии, произнеся:
— Он поплатился за свое предательство! И ты тоже понесешь заслуженную кару за то, что продался нашим врагам!
Лейтенант, что-то поняв, успел схватиться за рукоять пистолета, наполовину вытянув его из кобуры, прежде чем громыхнул еще один выстрел, и его голова взорвалась кровавым фонтаном, когда выпущенная с трех шагов пуля угодила в защищенный лишь тканью берета лоб.
С грохотом распахнулись двери, и на пороге возникли два гвардейца с автоматами «хеклер-кох» наперевес. Им хватило мгновения, чтобы увидеть лежащие на забрызганном еще горячей кровью полу трупы и стоящего над ними генерала, державшего в руке дымящийся пистолет, но и секунда в бою — это слишком долго. Первый гвардеец, взмахнув руками, завалился на спину, когда ему в грудь ударила пуля калибра девять миллиметров. Второй попытался уклониться, и следующий выстрел Исмаила бин-Зубейда оказался недостаточно точным. Пуля впилась в бок королевскому телохранителю, но, прежде чем он успел вскинуть винтовку, бин-Зубейд вновь нажал на спуск, и тяжелое тело швырнуло на мраморный пол, а рядом с лязгом упал выскользнувший из мертвых рук «хеклер-кох».
— О, Аллах, прими души детей твоих, — прошептал генерал.
Коридоры и залы дворца наполнились шумом, бряцаньем оружия, топотом множества ног, командами. Несколько шумно дышавших гвардейцев, не меньше десятка, с оружием наизготовку ворвались в покои короля. При их появлении бин-Зубейд поднял руку, и, когда горячий металл пистолетного ствола коснулся бритого виска, торопливо, словно боясь передумать в последний миг, нажал на спуск. Звук собственного выстрела, от которого невольно дрогнули замершие в нескольких шагах гвардейцы, генерал уже не услышал.
Глава 6
Тихий океан, западное побережье США
25 ноября
Полеты над авиабазой Гонолулу были остановлены ровно в полдень. Самолеты и вертолеты авиации Корпуса морской пехоты США и американских ВМС замерли вдоль посадочных полос. Их экипажи вместе с техниками, оставшимися без дела, следили за тем, как на аэродром, слепя солнечными бликами, игравшими на округлостях фюзеляжей и отполированных до блеска плоскостях, один за другим приземлялись самолеты с опознавательными знаками ВВС полудюжины стран.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
