скоротечного романа в моей жизни, хотя уже месяц прошёл.
— Это правда, что одна группа курсантов будет отправлена на Цусиму? — спросил меня Филатов при встрече.
— Откуда узнали?
— Аэропорт. Тут же не только одни пилоты. Синоптики, механики. Дирижабли, на которых практиканты летают, уже третьи сутки к дальним полётам готовят, а пилоты прогноз на Цусиму по два раза на день запрашивают.
— Вот и планируй тут тайные военные операции, — помотал я головой, — Да, думал группу парней туда направить. Дня через два — три подготовку ко второму этапу нашей войны нужно начинать.
— Девушки на Цусиму просятся, — как-то странно глянул на меня Степан Степанович.
— Что? Прямо все просятся?
— Все, как одна.
— И даже Башенина? — не поверил я в такую инициативу от зелёноглазки.
— Она первая ко мне и подошла, — заверил меня куратор практикантов.
Тогда я его сначала не понял, а потом, признаюсь, даже не сразу поверил. Как-то не укладывалось у меня в голове, что такое может быть. Девушка, с которой мы провели незабываемый вечер, разом и резко рвёт всё, что между нами было…
— Раз просятся, то и отправляйтесь с ними. Завтра, с утра, — смог я тогда выдавить из себя, а потом поспешил закончить разговор.
Говорят, все рыжие — немножко ведьмы…
Наверное, так оно и есть.
Как? Каким образом Маргарита смогла так быстро понять, что кроме проблем наши с ней отношения ничего не принесут?
Мне потребовалась неделя, прежде, чем я смог адекватно оценить наш скоротечный роман со всеми его возможными последствиями, и почти месяц, чтобы смириться с тем, что произошло.
Одно радует. Раз я всё ещё не потерял способность влюбляться так пылко и чисто по-юношески, значит ещё не превратили меня превратности судьбы в тот холодный и расчётливый арифмометр, какими выглядят почти все знакомые мне князья.
А с зеленоглазкой мы всё равно когда-нибудь встретимся…
Глава 119
25 июня 212 года от Начала. Остров Хонсю.
Принято считать, что война начинается с первыми артиллерийскими залпами и разрывами авиабомб.
Это не так.
Война начинается с долгой и тщательной подготовки, которая, словно тяжёлый бронепоезд, медленно и тяжело набирает ход, чтобы потом грозно и неотвратимо идти к цели.
Мы прирастали силами.
Добавилось самолётов.
На двух батареях новеньких, неделю назад привезённых "Гиацинтов", самозабвенно орудует Каргальский, вместе с прибывшей с ним свитой офицеров — артиллеристов и обслугой из добровольцев.
"Географы" периодически устраивают стрельбы и манёвры, передавая свой бесценный ветеранский опыт морским офицерам.
Прибыли гвардейцы. Те два с половиной десятка, что работали на охранное агентство.
Примчался Шабалин, притащив с собой своих соратников по боевой звезде и ещё десяток курсантов. Вслед за Антоном и Гессенская Муха увязалась, как мне сказали, заявившись на дирижабль в самый последний момент явочным порядком.
Так-то, да. Алиска — ещё та оторва! А как она по-русски ругаться научилась… Заслушаешься!
Казаки сформировали из добровольцев полноценный полк, заняв там все командные должности.
На юге Хоккайдо для штурмовиков построен аэродром подскока. Да и сами японцы, моряки и пехота, прониклись энтузиазмом и жаждой побед во славу Императрицы.
Порадовала Ирина Рюмина, приславшая нам двадцать пять лучших выпускников лекарского факультета.
Про то количество грузов, которое перевезли грузовые дирижабли и пароходы я даже не буду рассказывать. У меня до сих пор эти цифры в голове никак не укладываются, впрочем, как и то, сколько денег я потратил на них только за один последний месяц.
Наша война началась с листовок.
Именно их, а не бомбы, разбрасывали мои самолёты над всеми более-менее крупными городами Японии. На Токио, Фукуоку, Осаку, Хиросиму и Сёндай были выделены отдельные задания, и там листовки накрыли улицы не хуже осеннего листопада.
Двадцать тонн листовок, шестьдесят миллионов экземпляров мы вывалили на остров Хонсю всего лишь за одни сутки.
Между делом пара наших штурмовиков «заземлила» японский артиллерийский дирижабль, решивший помешать им сеять доброе и разумное. Оказывается, при атаке сверху — он отличная и, практически, беззащитная мишень. Если там и стояли какие-то Щиты, то автоматические пушки с ними довольно легко справились, а быстро набрать высоту этот дирижабль, с полным боекомплектом и запасом топлива, попросту не успел. Грохнулся на окраину Токио, и загорелся.
Что в листовках написано? Сплошной лимонад…
Императрица Аюко и князь Рюдзин предлагают любому японцу, или группе японцев, стать очень богатыми. К примеру, за голову любого члена сёгуната, убийц Микадо и клятвопреступников, полагается орден Благословенного Рюдзина и полмиллиона иен в придачу, а за живого, целый миллион. За офицеров, требующих воевать против Императрицы — награды в размере их годового жалования. Причём, без разницы, за живых или мёртвых. Кроме того, всем солдатам, желающим воевать против изменников, предложено прощение Императрицы и оклад, втрое превышающий тот, который они сейчас получают.
Щедро?
Это смотря с какой стороны посмотреть. Слишком быстро падает иена в цене. Пока я три дня над текстом листовок раздумывал, голова члена сёгуната с сорока четырёх тысяч, до тридцати восьми восьмисот в цене упала, если в российских рублях считать. Начала работать блокада Хонсю. С деньгами у них чёрте что творится.
Впрочем, это пряники. В качестве кнута, в самом конце листовок, особый абзац имеется. Любой японец, поднявший оружие против законной власти и Императрицы, приравнивается к пособникам заговорщиков и считается государственным преступником. После полного восстановления Императорской власти не только он, но и вся его семья, согласно японским законам, станут рабами государства. Теми самыми ко-нухами, которых когда-то нам подарил князь Белозёрский, вместе с выкупленным японским радиозаводом.
— Муж мой, лейтенант Накасита просит, чтобы ты его выслушал. Он мне вкратце рассказал, что хочет предложить и мне его идея понравилась, но я всего лишь твоя женщина, — как всегда тактично и мягко подкатила ко мне Аю, выбрав именно те слова, после которых ей невозможно отказать.
— Зови своего верного рыцаря. Послушаю. — усмехнулся я, заставив Аю зардеться.
Может, я японский не понимаю, но те взгляды, которые этот очкарик кидает на мою жену, в переводе не нуждаются. Влип, бедолага, и судя по всему, по самые уши и надолго.
Предложение, с которым заявился влюблённый японский офицер, показалось мне интересным. Настолько интересным, что я не поленился задать несколько вопросов, уточняя, как он додумался до такого.
Оказывается, в Японии полно радиоприёмников. Они недороги и имеются практически в
