— Вам действительно так сильно не хочется уезжать из Франции? — послышался знакомый негромкий голос.
Шина онемела от удивления и открыла глаза. Герцог де Сальвуар стоял в дальнем углу комнаты, опираясь руками на высокую резную спинку стула.
— Вы! — воскликнула она. — Не ожидала увидеть вас здесь!
— А я не ожидал увидеть вас в слезах, — ответил герцог.
Он подошел к ней, дотронулся до ее подбородка и приподнял ее голову.
— Вы плачете? Откуда эти слезы? — спросил де Сальвуар.
Она не ответила, не сводя с него глаз, и он добавил нежным голосом:
— Вы не хотите покидать Францию или же вашу любимую королеву?
Шина безыскусно покачала головой, не сумев вымолвить ни слова, и какое-то мгновение была не в силах осознать, что он здесь, рядом с ней.
— Что же? — настаивал герцог.
В его голосе, выражении лица и прикосновении пальцев было что-то, что заставило Шину понять: он все знает. Девушка почувствовала, как к ее щекам прилила кровь, как она начинает дрожать, а ее сердце готово выпрыгнуть из груди.
— Разве вы не можете мне этого сказать? — очень мягко спросил он.
И снова она не смогла ответить. Но теперь его руки обняли ее, а его губы оказались рядом с ее губами.
— Я люблю тебя, глупышка, — сказал он. — Разве ты и впрямь решила, что я отпущу тебя одну или что я вообще куда-нибудь тебя отпущу?
Шина почувствовала, что ее охватывает невыразимая радость. Затем его губы коснулись ее губ, и его поцелуй завладел всем ее существом.
Шина не имела ни малейшего понятия о том, как долго они так стояли. Она лишь знала, что вся комната казалась ей залитой солнечным светом и наполненной ликующими голосами ангелов. Шина знала лишь одно — из пропасти отчаяния она вознеслась в рай, и этот рай был в его поцелуе.
Затем они сели рядом на старую дубовую скамью возле камина.
— Прежде чем уехать из Парижа, мне нужно было закончить свои дела, — начал он. — Первым и самым главным из них было получить разрешение короля на мои новые планы и на нашу предстоящую свадьбу.
— Его… разрешение! — Шина с трудом произнесла эти слова.
— Да, у меня имеется бумага, если ты мне не веришь, — с улыбкой ответил герцог. — Но прежде, чем ты дашь согласие стать моей женой, я хочу кое-что у тебя спросить.
Ее глаза слепило счастье, когда она промолвила:
— Что же?
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной, — сказал он и, видя ее удивление, продолжил:
— Да, именно так. Но не в Шотландию, а на самый край света, поскольку именно туда я и отправляюсь и именно туда я возьму с собой тебя, мою юную жену.
— Но я… я ничего не понимаю, — запинаясь, произнесла Шина.
— В новый мир, в Новый Свет, — ответил он. — Мир, который Христофор Колумб открывает для Испании, мир, в котором и Франции уже кое-что принадлежит, и будет принадлежать еще больше.
— И вы отправляетесь туда? — удивленно воскликнула Шина.
— Именно туда и причем надолго, — ответил герцог. — Я устал от Парижа, моя милая Шина. Как и ты, я увидел его злобу, жестокость и лицемерие. Как и ты, я понял, что монархия обречена.
Он замолчал, чтобы поцеловать ее нежную и теплую ладонь.
— Забудь обо всем, что произошло с тобой, — продолжал он. — Такая жизнь недостойна ни тебя, ни меня. Мы найдем свой собственный, добрый и счастливый мир.
— Я по-прежнему ничего не понимаю, — повторила Шина, хоть это больше не имело значения.
Она трепетала от его поцелуев, дрожала от волнения, которое овладело ею, пьянела от близости его рук и губ.
Все, что он говорил, звучало еще прекраснее, чем в это можно было поверить. Но поскольку он ожидал этого, Шина понимала, что должна задавать вопросы и выслушивать его ответы.
— Вот уже в течение трех лет, — рассказывал герцог, — я подготавливаю корабль, тратя на это как свои деньги, так и средства из личной казны короля. Я получил полное согласие короля и герцогини тратить эти деньги от имени Франции и на ее благо. Но я преследовал также и свои интересы.
Я давно хочу уехать; я хочу жить полной жизнью, а не прожигать молодость в глупостях и разврате придворной жизни.
Он обнял ее еще крепче.
— Именно поэтому я оказался в Бресте в тот день, когда ты приехала во Францию, — продолжил он. — Я проверял, как обстоят дела с подготовкой корабля к отплытию. Он был почти готов. Я вернулся во дворец, желая получить разрешение на отъезд. Но потом я понял, что не могу уехать, если ты не поедешь со мной.
— Вы хотели этого… с самого нашего знакомства? — удивленно спросила Шина.
— Думаю, с того самого момента, как впервые увидел тебя, — ответил герцог. — Но я боялся довериться своим чувствам, своей интуиции. Женщины не раз меня предавали.
Я считал, что они всегда будут иметь второстепенное значение в моей жизни, пока не встретил тебя.
— Но вы же так злились на меня, — воскликнула Шина. — Вы совершенно не одобряли моих поступков.
— Я дико, безумно ревновал, — ответил он. — Что касается злобы, я просто очень боялся за тебя. Я видел, куда ведут твои шаги. Я видел, как королева, помешанная на гороскопах и колдовстве, хотела использовать тебя, чтобы отвлечь внимание короля от герцогини де Валентинуа.
Шина уткнулась лицом в его плечо, вспомнив все это.
Герцог нежно поцеловал ее волосы.
— Думаю, королева слегка не в себе, когда дело касается се венценосного супруга, — задумчиво произнес он. — Однако в других вопросах она гораздо более разумна, чем многие полагают.
— Почему вы не предупредили меня? — недоуменно спросила Шина, — Разве ты послушала бы меня? — с улыбкой спросил он.
— Я была так глупа, — робко сказала она. — Так наивна.
И когда вы разговаривали со мной, я пренебрегала вами просто потому… потому…
— Почему? — нежно спросил герцог.
— Потому что, я думаю, я боялась любить вас, — ответила она.
Он нагнул голову, и они снова потерялись в волшебстве и чуде поцелуя, который наложил на них свои чары. И когда Шина полностью отдалась огню страсти, она почувствовала, что уже стала частью любимого человека. Немного позже, обняв ее, герцог подвел Шину к окну, и они посмотрели на море.
— Там, за горизонтом, таится наше будущее, — сказал он. — Возможно, что, кроме счастья, оно принесет нам трудности и опасности, лишения и беды. Ты не боишься этого?
И когда он говорил, вечернее солнце вышло из облаков и осветило море ярким светом. Оно перестало казаться серым и стало голубым и изумрудным, белым и серебристым.
— Я никогда ничего не буду бояться, пока я с тобой, прошептала Шина.
Красота моря отошла на второй план, когда его губы вновь коснулись ее губ, и он нежно прошептал:
— Я люблю тебя! О малышка Шина, я люблю тебя больше жизни…
