ты собираешься взять два миллиона долларов?
— Я пока не уверен.
— Мой брат заплатил бы ему, — говорит она.
— Я буду разбираться с этим беспорядком, Нат. Не ты.
Она прикусывает нижнюю губу.
— Я не понимаю, почему ты уступил такому парню, как он?
— Потому что я должен защищать тебя, — бормочу я, мои губы в сантиметре от ее губ.
Ее дыхание сбивается, и тогда я нежно целую ее. Она уже должна была понять, что это не просто игра, даже если и начиналась как таковая.
Она внезапно отталкивает меня, качая головой.
— Почему ты просто не позволил мне сделать то, что он сказал?
Гнев покалывает мою кожу.
— Ты имеешь в виду отсосать у этого сукиного сына?
Она кивает.
— Чем это отличается от того, что ты заставлял меня делать?
Я сжимаю челюсть, от одной мысли о том, что Наталья вот так прикасается к нему, моя кожа натягивается.
— Потому что ты моя, Нат.
Я снова тянусь к ней, но она уворачивается.
— У тебя нет никаких прав на меня и не тебе решать, что мне делать. — Она кладет руки на бедра и смотрит на меня сузившимися глазами. — Ты тот, кто должен загладить свою вину передо мной.
— Хочешь сказать, что хочешь стать шлюхой Финна Мерфи?
Ее грудь вздымается, как будто я причинил ей боль, но она качает головой.
— Я говорю, что ты не имеешь права голоса в том, что я делаю в своей жизни.
Я понимаю, что если хочу помириться с ней, форсировать этот вопрос — не лучший способ сделать это. Она наказывает меня за то, что я был засранцем, но я не могу искренне поверить, что она хочет стать шлюхой для Мерфи.
— Я хочу защитить тебя, — говорю я, подаваясь вперед.
— Тогда защити меня от себя.
Она отворачивается, заставляя ярость бурлить через край.
Я хватаю ее за запястье и притягиваю к себе, глядя на нее сверху вниз.
Ее дыхание сбивается, когда она смотрит мне в глаза.
— Элиас.
— Тихо, — рычу я, мои руки перемещаются на её бедра и сильно сжимают их. — Я хочу получить от тебя прощение, Нат, но я не тот мужчина, через которого можно переступать.
Ее губы сжимаются, но дыхание становится тяжелым и быстрым. Красивые карие глаза расширены от желания, даже когда она пытается бороться с тем, что есть между нами.
— Ты принадлежишь мне, и ни один другой мужчина не сможет прикоснуться к тебе. Ты понимаешь?
Ее глаза сужаются.
— Я понимаю, что ты лицемерный мудак.
Я сжимаю челюсть.
— Позволь мне разобраться с Финном. Позволь мне сделать это для тебя.
Это смягчает ее взгляд, и она тяжело вздыхает.
— Если об этом станет известно, вся моя семья может погибнуть, — бормочет она со страхом в голосе.
— Я не позволю этому случиться. Я обещаю, Нат. — Я обхватываю ладонями ее лицо, зная, что готов на всё, чтобы уладить проблему. — Я сделаю всё, что потребуется.
Она выгибает бровь.
— Чего бы это ни стоило?
Я понимаю, что она имеет в виду: если дело дойдет до этого и тупой ирландский ублюдок не заткнет свой рот, убью ли я его?
Глядя ей в глаза, я понимаю, что готов на все ради девушки, которую мучил годами.
Она всегда принадлежала мне в каком-то извращенном и больном смысле. Просто мне потребовалось много времени, чтобы понять, что я люблю ее, даже если пока не могу сказать ей это в лицо.
Единственным человеком, которому я когда-либо говорил эти три слова, была моя мама.
— Да. Он не причинит тебе вреда. — Я нежно целую ее. — Никто никогда не причинит тебе вреда, nena.
Тогда она расслабляется, позволяя мне целовать ее. Возможно, я наконец-то достучался до нее.
Это больше не игра. Наталья — мое всё, и я никому не позволю угрожать ей.
Глава 28
Наталья
У меня звонит телефон, и я бросаю взгляд на экран, чтобы увидеть, что это мой брат.
Михаил редко звонит мне, когда я в академии, поэтому я беру трубку. Сердце сильно колотится о грудную клетку, и я думаю, не выпустил ли Финн Мерфи кота из мешка. Я не доверяю этому ирландскому подонку ни на йоту.
Если наш дед узнает правду, мы окажемся в непосредственной опасности.
— Привет, — говорю, не в силах скрыть тревогу в своем тоне.
— Привет, Наталья, я звоню, чтобы сказать тебе, чтобы ты тащила свою задницу в Бостон.
— Зачем? — спрашиваю я.
На другом конце провода повисает пауза.
— Возможно, это немного шокирует, но завтра днем я женюсь на Сиенне.
Я визжу в трубку, возможно, слишком громко. Слава Богу, он звонит с хорошими новостями. Как будто Михаил знал, что они мне нужны прямо сейчас.
— Ауч, — говорит Михаил.
Я хихикаю.
— Извини, это просто такая захватывающая новость! Ты уже уладил всё с директором Бирном? — спрашиваю его.
— Конечно. Попов снаружи с машиной.
У меня немного сводит живот, потому что это произошло ни с того ни с сего, пока я нахожусь в кризисе — том, который касается всей семьи, а не только меня. Я тяжело сглатываю, понимая, что ни за что не могу пропустить свадьбу.
Элиас сказал, что разберется с Финном, поэтому я должна ему верить. Даже если ему я тоже не доверяю.
— Хорошо, я соберу сумку и встречу его у входа, — говорю.
Михаил посмеивается.
— Не затягивай. Ты же знаешь, каким нетерпеливым он может быть.
Я действительно знаю, каким нетерпеливым может быть Попов, но не похоже, чтобы меня кто-то предупреждал.
— Я постараюсь не задерживаться.
— Скоро увидимся, сестренка. — Он отменяет звонок.
Я смотрю на стену своей спальни, зная, что завтра Элиас будет гадать, где я, особенно после бомбы, которую Финн сбросил вчера вечером. И все же, я не считаю, что должна объяснять, поскольку это он тот, кто должен всё исправить между нами. Я не буду преследовать его повсюду.
Если он действительно хочет загладить вину за все, что сделал мне за эти годы, то ему нужно это доказать.
Я поднимаюсь на ноги и хватаю сумку, запихивая туда несколько предметов первой необходимости. Затем направляюсь к шкафу, зная, что мне понадобится красивое платье для этого случая, но поскольку брат не предупредил меня заранее, придется выбрать из того, что уже есть.
Беру два своих любимых платья, длинное бирюзовое и красное, кладу их в пакеты для одежды и хватаю упакованный багаж.
Поездка в Бостон не долгая, но я предполагаю, что немного задержусь там. Михаил разрешит мне остаться дома, по крайней мере, на
